Александр Стеклянников - Баг Страница 6

О его пробуждении следует сказать особо. Хотя, что там расписывать. Просто пришла заведующая и грубо пихнула его в бок: - Вставай, разлегся тут! Одно слово: Эд! - Я не сплю. - пробормотал он загробным голосом, медленно зомбически приподнял верхнюю половину тела, приоткрыл один глаз, второй, пошарил невидящим взглядом по стенам и потянулся руками к ее шее. В глазах его сверкнула искра безумия; руки дрожали. Она вскрикнула и отскочила к стене. Он рывком спрыгнул со стола и ринулся к ней. "Крови, крови!!!" - шептали его губы. Наконец она дико закричала. Он захохотал зверски, клокочуще, потом захлебываясь, а потом уже обессилено, утирая слезы. Она расслабилась, подошла к нему, уставилась ненавидяще в зрачки его синих глаз и вдруг залепила пощечину... не попала - он ловко увернулся. Пару минут они боролись, смеясь и шутливо переругиваясь, а затем, уставшие, повалились в кресла. - Что ты сегодня здесь устроил? - она кивнула на залитый водой пол и трещины на штукатурке одной из стен. - Я здесь ни при чем. Если хочешь знать, я, напротив, исправил весь бедлам, который здесь устроила... постой, ты ведь вчера была на базе... Хм!.. Что же это было... Или... Неужели?! - Кончай бормотанья свои потусторонние, чертов маг! Что было-то? - Ну да; Хм. Вам повезло... Как же это... Мда-а! - Что-то такое..? - Вероятно, в опасной близости от вас прошел Саах... - Кто? Саах?! Это еще что за тип? - Саах. Тот самый. Легендарный. Ну как же. Пятьдесят лет назад его во всех газетах пропечатали... А потом о его исчезновении. Да ты должна была слышать. Это было как раз перед Расколом... Ну ты даешь! - Хм! "В опасной близости"? - Собственно говоря, его близость не опасна, а лишь чревата ускорением развития оказавшихся рядом индивидуумов в десятки раз. Он катализатор эволюции, и его присутствие сказывается благотворно на живых организмах, устремляя их по головокружительной касательной прямо к цели их бытия, к единственной истине их существа, по кратчайшему пути. Это относится и к атмосферным явлениям, и к неодушевленным предметам. Отсюда и конфликты вся ложь вокруг него начинает бурлить. Он появляется иногда в грохоте и пламени, иногда в полной, я бы сказал абсолютной, тишине. Но всегда это как глоток свежего воздуха, порыв ветра, ураган, безумие, стихийное бедствие, социальный инфундибулум... - Что?!? Инфин -...? - Молчи... Так вот... Ну, собственно, все. Эд вскочил, дико озираясь: - Я ничего не говорил, когда проснулся? - Нет, а что? - Ч-черт, я должен что-то вспомнить... милая, я забыл что-то невероятно важное. А, черт! Будь я проклят! У-у, проклятые мозги..! Проклятие, проклятие, проклятие!!! Рас-ты-чтоб-твою-туды, растринитро-твою-в-лоб!!!... Я должен вспомнить! М-м-м!... Нет, разрази меня гром, не помню! Он носился по комнате, стучал себе по лбу и морщился, но тщетно. Эд, вдруг успокоившись, принялся озабоченно шарить по карманам, но это было не там. Он поднял глаза к потолку, но это было и не там тоже. Это было за два квартала отсюда в мусорном бачке. Это готово было родиться к жизни в столь неподходящей для жизни среде. И если помощь вовремя не подоспеет... Но "если" не бывает. Это "если", которое сплошь и рядом соединяло альтернативы в Том Мире, здесь было лишь фикцией. Вот так! Великий Раскол! Даже Саах не смог его предусмотреть тогда, на заре Тотализации. Сначала это разделение на Целый и Дискретный (называемый еще миром цветных реальностей) миры было воспринято как крах, неудавшаяся попытка. Однако никто никогда не в состоянии предугадать развитие вселенского узора превращений. И это непредвиденное разделение внесло великолепную непредсказуемость и дало начало целому ряду совершенно безумных вселенских потрясений. В некоторых местах появились так называемые реки времени, половина из них текли вспять. Редчайшие в прошлом пробои в Надличность стали случаться с частотой лунных затмений. И происходило медленное одухотворение материальной субстанции. А Эд, он был непонятной фигурой; во всей этой неразберихе он потерял себя. Его мать, весьма легкомысленная особа, решила провести роды Эда в реке времени. Девушка, очень, очень склонная ко всяческим авантюрам. Что-то она там напутала с направлением течения, и Эд умер еще до своего рождения. Но было бы полбеды. И ведь занесло его в Надличность, а там он получил судьбу спасателя. Но и это было бы неплохо. Но он снова попал в реку времени, и вернулся в Дискретность, имея возможности Целого. "Вся моя жизнь - парадокс, - любил он говаривать, - ибо самой жизни, как таковой, не было." - и выставлял средний палец из кулака в древнем неприличном жесте. Его обтекала мягкая неуязвимость радующегося и уносилась прочь к лазоревому небу, к неистовому солнцу, к малиновой мечте. Очень часто мы принимаем пороки людей за достоинства; слабость, неумение сдержаться - за силу; страсть - за любовь; о, не любовь, не романтичность, не платонический зигзаг души - (столь восхитительный полет), - миров бескрайняя обитель, лесов, полей, озер очей; не смех, не взгляд сквозь облака; не мимолетное пугливое касание (когда в руке рука), о нет!.. Я видел Мир... - "... я видел Мир, - (иногда Эда клинило, и окружающие посмеивались: "О, понесло парня!"), - в Мире есть предательство. Оно не есть порок. Это гибель души... У меня есть душа - теперь я это знаю. Она никогда не смирится с тем, что она - душа, а я - это я; и когда-нибудь она назовет себя мной, а меня собой... Я - это единственное, в чем можно быть уверенным, как в объективности (я есмь - единственное, в чем я уверен твердо), как в краеугольном камне. И любые построения целесообразно начинать с этого камня... Камень - для одних символ инерции, для других эмблема твердости и воли в устремлении. Как противоречив наш символизм; как многообъемлющ он. Но камень - это камень и ничего более. Хотя и может быть причиной урагана вселенских преобразований... Преобразование - то, что зиждется на Статичности, являясь его... антиподом? (о, нет, конечно же, помилуй, ум!) Дополнением, частью в целом. Чудо морское. Было ли оно так невосприимчиво к вселенским движениям мировой материи, как мы это себе рисуем? Короче говоря, было ли оно частью целого? Тайна, великая тайна, присутствовавшая в самой толще океанских вод, она не позволяла ему разместить себя в более свободной нише (... чего-то), и оно, кого мы называем чудо морское, пребывая в морском бокале, было ли оно до конца уверено, что представляет собой то, чем оно должно было быть, и не могло ли оно быть чем-то более объемлющим, смеющимся над гнетом расстояний, над недостижимостью тайн и над преходящестью радостей? Читая в восходах формулы счастья и черпая непосредственность из силы искренности, оно проживало свой век маленьким белковым комочком, а время смеялось над его попытками стать бессмертным. Время не знало, что истинно смеется тот, кто смеется последним. - В чем вы видите прозрение путей жизненных любого живого существа? спрашивало у времени чудо морское. - Как, вы не знаете? Это же проще пареной репы! Конечно, в раскаянии! сварливо отвечало время. - Да, но... - Я вас слушаю! - Я хочу сказать об искуплении. - Вот как! Ну чтож, объясните мне, что это такое, если в состоянии будете это сделать. - и время поудобнее устроилось на облаке между старыми вонючими газетами и картофельными очистками. - Возьмем пример: вы разбили вазу, - чуду морскому деликатности и спокойствия было не занимать, тем более, что оно лишь минуту назад появилось на свет и еще не успело пожать ядовитых плодов отсутствия понимания, - разбили нечаянно, конечно; что вы будете делать? Я понимаю, извинения, сожаления и т.д. Но все это бесполезно. Вы должны будете купить новую вазу, то есть, действие, совершенное вами, поправить действием же! Словесное воздаяние не исправит ситуации. Так вот, стремление к искуплению, это то активное начало, управляющее нами, когда все слова становятся бессмысленными. Это воздаяние за грех совершенный... - Хм! Интересно. Но тогда воздаяние должно равняться совершенному поступку, нейтрализовать его. Проще говоря, если вы разбили вазу из богемского хрусталя, бессмысленно покупать стеклянную. - Думаю, вы правы. - А если вы убили живое существо, скажем, человека?.. - !!!...???... Ну-у! Мда-а! - Да-да! Где вы "купите другого"? Причем из "богемского хрусталя", не из "стекла"? - Есть хорошая пословица. Да. Безвыходных положений не бывает. - однако чудо морское было порядком озадачено и взволновано, ведь всякую мысль оно проживало всем телом, ибо пока еще не умело абстрагироваться. - Раскаяние, друг мой. Мы не властны ни над чем в этом мире. Мы даже не хозяева над своим телом. Мы - рабы обстоятельств, случайностей. Где-то раздавили букашку, сорвали травинку, где-то... - Убили человека... - Да. Мы не властны над своими эмоциями даже.., - Уж кому говорить! Само-то ты - первый убийца; одно слово - Кала, время. -.., сотворим, а потом маемся. Раскаяние - единственное, на что мы способны. Знало я одного человека... Вот это история души! Роман можно написать! Вы знаете, развитие ума и интеллекта было для него главным делом в жизни. Такой тип людей, уверенных, что все можно распихать по полочкам, всунуть в рамки и повесить бирки с описанием ВНЕШНИХ особенностей. Излишне говорить, что в СУТЬ вещей, которую не постигнуть умом, он не вдавался. И, вы знаете, он составил для себя систему ценностей этого мира, в которой жизнь человека не была на первом месте, а любовь не была главной целью человеческой жизни. - Ошибка Люцифера? - Да, он повторил ее, но, безусловно, в меньшем масштабе. - А что же было на первом месте? - Представляете, он сам не подозревал, что на первом месте, главной для него ценностью, камнем преткновения была его собственная гордыня... - О! Не С. ли это был? - Так вы понимаете, о чем я говорю? - Начинаю... - Ну и надавала же ему жизнь по щекам! Истинно сказано, что не опомнится человек до тех пор, пока не слетит с лестницы вверх тормашками, и там уж мечтает уцепиться хоть за нижнюю ступеньку. Ему не везло с самого начала. Все обстоятельства указывали ему другой путь; все, что он делал для достижения своей утопической цели, не ладилось, но он шел напролом через дебри, чтобы, как слон по известной притче, угодить прямиком в болото. О, гордыня, гордыня!.. - И... - Да-да! Небрежение к человеческой жизни, начавшееся со своей персоны, вылилось в преступление. - Но как же? А гордыня? Где тут небрежение к собственной персоне? - Здесь нет противоречия!.. - А-а! Понимаю. Чтобы возлюбить мир, научись любить самого себя. Да?.. - Дальше. Я говорило о раскаянии. Это был единственный путь очищения от столь тяжкого греха. Душевное самобичевание до конца жизни, вылившееся в любовь ко всему живому и исключающее повторение ошибки. - Знаете, какая мысль пришла мне на ум? "Если ты по невежеству вырвал из мира людей одну человеческую жизнь, то во исправление ошибки отдай свою жизнь на служение людям. Зуб за зуб. Жизнь за жизнь. - чудо морское оживилось. - Ну? - Это и есть искупление. Человек, жизнь которого прервалась по вашей вине, мог сделать много полезного миру, даже если это злая немощная старуха. Ведь исключительно плохих людей не бывает, так же, как и исключительно бесполезных. И отныне, если совесть гложет вас... - А что такое совесть? -... гложет вас, вы должны пожертвовать своей жизнью, своими интересами, своим "я" для общего "Мы". Служить бескорыстно до конца жизни. И, будьте уверены, вы познаете радость прощения не от людей, а от себя самого. Это и будет искупление. Вот так. - Это все правильно, но почему вы не хотите принять мое мнение? - Я не говорю, что вы неправы. Я просто дополняю вас... Они помолчали, глядя друг на друга. - Путь искупления и раскаяния одновременно?.. - время бросило быстрый взгляд за спину, хитро прищурилось, внимательно наблюдая за чудом морским. - Да ведь это же любовь! - в прозрении воскликнуло чудо. - Да, и спорить не о чем...