Андрей Варламов - Цепная реакция Страница 6

И пусть! Подогревать чьи-либо подозрения в отношении ее, Людмилы, она все равно не станет. Ведь если выплывет на свет неудавшаяся комбинация с игрой на курсе доллара, Зинке - хана! Да и что ей Зинка! Что ей вообще вся эта вонючая служба, когда под заветной березкой лежит сумма, которой и до пенсии не заработать! Главное - хладнокровие... И еще - Леха. Случись с ним что - ее песенка спета. А хотя... Ну, родственник мужа. Часто был у них дома, имел доступ к ключам, мог сделать слепок... И на работу заходил, знал, что в сейфах оружие и деньги... Да, главное сейчас - хладнокровие.

Леха позвонил в восемь часов утра, как и условились. Прошипел со злобой:

- Ну ты меня и подставила, родственница дорогая!

- Что такое? - пролепетала Людмила с испугом.

- Ты говорила - двадцать. А там... всего лишь одна!

- Как... одна? - искренне озадачилась сообщница, не сразу уяснив финт вероломного деверя.

- А так! За что старались? В общем, сувениры у меня, двигаю в деревню. В столице появлюсь на следующей неделе, разберемся. Бывай!

Хлестнули короткие гудки, и Людмила, ошарашенно вслушиваясь в их череду, с невероятным облегчением уяснила: получилось! А Леха... Вот же мазурик! Что было бы, если она поступила с ним по-честному? Ха! "Тысяча"! На трешку нагрел! Ну и подавись своей трешкой, жлоб распроклятый! А ведь еще наверняка станет претензии выдвигать, хамло! Ну и выдвигай! Откуда ей знать, куда начальница из сейфа деньги дела? Было двадцать... Где остальные вопрос к Зине. Хочешь ей его задать? То-то! Сиди и не рыпайся, суслик косолапый, в своей сельской местности! Выращивай огурцы на закусь! Но все же - мерзавец! Надуть на трешку!

- Кто звонил? Чего ты бормочешь? - повернул к ней сонное лицо муж.

- Спи! - Она резко откинула одеяло, поднимаясь с постели. - Первое кино только в десять часов начнется! Так что дрыхни, дорогой товарищ. По делу звонили...

Леха

Повесив трубку уличного телефона-автомата, Леха поспешил к дожидавшейся его за углом машине.

Обуревали Лехой чувства достаточно сложные. Гнев и радость, разочарование и одновременно облегчение от безнаказанно совершенной кражи.

Относительно двадцати тысяч баксов Людка, ясное дело, ему насвистела, а может, и прикарманила их большую часть - но как это докажешь? Свалит все на Зинаиду. Проворная гангрена! Но коли так, то и он ничего не знает! Была в сейфе штука зелененьких и - привет! А оружие потихоньку продаст, этот товар всегда в цене, на все времена товар! Людке же сообщит: в деле был кореш, подписался кореш на дело за десятку зеленых, так что мы корешу еще и должны за туфтовую наводочку... Тем более, скажет, кореш - мужик серьезный, три ходки за ним, так что шуточки в сторону...

Он покосился на управлявшего машиной Витька - своего соседа по поселковой улице. Витек в самом деле имел три судимости - две за хулиганство, одну за мелкую кражу, но с недавней поры остепенился, работал на коммерческой лесопилке, приобрел подержанную "девятку" и ныне за скромные гонорары ездил с Лехой за товаром в столицу.

О краже Витек ничего не знал. Леха попросту указал ему переулок, куда надлежало подъехать ранним утром. Спустившись через окно по веревке в кусты, отсиделся в них до рассвета, ожидая соседа. Далее, не вдаваясь в пояснения, погрузил сумки с оружием в багажник и вручил Витьку сотню долларов за сутки простоя и раннее пробуждение.

Истомленно крякнув, Леха достал из пакета ледяную бутылку пива, сковырнул торцом зажигалки пробку и с наслаждением проглотил янтарную морозную жидкость. Хлопнул по плечу Витька:

- Чего грустный, мастер баранки? Выпить хочешь, а нельзя?

Витек равнодушно посмотрел на самодовольную физиономию Лехи. Его серенькие, выцветшие глаза, глубоко сидящие под выпирающими, как у шимпанзе, надбровными дугами, были, как всегда, отрешенно-пусты.

- А чего радоваться?

- Как чего? - удивился Леха. - За ночь стоху срубил... А всего-то дел...

- Каких дел? - донесся неприязненный вопрос.

- Ну... вот и я о том же... Ночку в машине посидел, покемарил - все искусство... - Леха запнулся: в тоне водителя он почувствовал некую враждебность.

- А-а... Это - да! - неожиданно широко и беззаботно улыбнулся Витек, обнажив мелкие и редкие зубы. - Это - чтоб так каждую ночку!

Подкатившая настороженность, уколовшая Леху, моментально испарилась.

- Я бы и сам не против, - сокрушенно сообщил он, вновь прикладываясь к бутылке. - Но планида наша иная... Один раз фарт, пять раз без карт...

- Но сегодня ты, чувствую, козырную игру провернул, - благожелательно уточнил Витек, сворачивая с трассы на бетонку, ведущую к поселку.

- Ну, как сказать... - отозвался Леха, вновь озабоченно постигая какую-то неприятную нотку в голосе водилы.

- Вот и скажи... - Витек принял вправо, притормозил у края березовой рощицы. Заглушил двигатель. - Вот и скажи, - повторил уже с откровенной неприязнью, - почему меня за фрайера гнутого держишь? А?

- Ты чего, в натуре, пасть не по делу расклеил?! - остервенело вскинулся Леха на собеседника, но тут же и осекся: в лоб ему смотрел зрачок парабеллума, и держала пистолет, как дошло сразу же, ослепительно-охолаживающе, твердая и безжалостная рука.

Тот самый парабеллум, который сейчас должен лежать в одной из сумок в багажнике...

И дошло: пока он трепался с Людкой, этот любознательный примат влез в багажник...

- Так вот, насчет фрайера, - глухо и спокойно объяснил Витек. - Что меня с собой на дело не взял - воля твоя. Что на стоху меня подписал - я ее получил и не в претензии. А в претензии, Леша, милый друг, я за то, что сыграл ты со мной в темный лес, рискнув и своей шкурой, и моей башкой... Приблизив ствол пистолета ко лбу оторопевшего пассажира, он с доверительной укоризной продолжил: - Взяли бы нас с тобой у тех кустиков, где ты хоронился со своим карго огнестрельным - поплыл бы я опять в вагоне с решеточками, в тесноте и убожестве на север дальний, во тьму промозглую... Да и останови машинку для проверочки любопытный мусорок с палочкой полосатой, тоже крупная незадача бы вывинтилась... С учетом моей боевой биографии. Так ведь?

- Ладно, давай по-честному, - дрогнувшим голосом предложил Леха.

- Вот и давай, - согласился Витек. - Роток раскрывай, доклад зачинай...

- О чем доклад-то?

- Кто навел, кто в лес завел... - На досуге Витек грешил сочинительством стихотворных виршей, в основном матерных частушек, но порой позволял себе поупражняться в рифмах и в бытовых разговорах.

Лихорадочно соображая, что неосторожный и чистосердечный ответ несет в себе угрозу погибели, Леха сбивчиво поведал о знакомой, работающей в экспертно-криминалистическом отделе и проговорившейся в его присутствии мужу об оружии и неисправной сигнализации. О похищении денег он, естественно, умолчал, равно как и о преднамеренном сговоре с Людмилой.

Вдумчиво выслушав арендатора его транспортного средства, Витек скучно поинтересовался:

- А проговорилась-то баба накануне?

- Не, неделю назад! - успокоил его Леха. - На кухне мужу... А я в сортире был, слышал...

- То есть - все чистяком? - уточнил Витек.

- Конечно! Ты ствол-то убери, а?

- Уберу-уберу, только вот перекурю, - сказал Витек, однако как держал парабеллум зорко и агрессивно, так держать и продолжал, ни малейшей попытки закурить при этом не предпринимая. - И что с пушками ты, лох, делать-то собрался? А?

- Ну... давай... реализуем потихоньку... Все в пополаме... сконфуженно потирая руки, молвил Леха.

- Во! - умудренно качнул головой Витек. - Реализуем, стерилизуем... А кому и как - не сообразуем... Ладно! Считай, за подставу я тебя простил, но вот что ты, друг, упустил: спалишься ты с этим патронташем! И выйдет: не нашим и не вашим...

- Да хватит тебе хореями шпарить! - поморщился Леха.

- Хватит так хватит... - К большому облегчению Лехи, Витек убрал пистолет под сиденье. Пустил движок. Сказал твердо: - Кому стволы спулить знаю. Есть концы. Вместе на киче парились. Серьезная московская братва. Сколько дадут - поделим. И - только так! - Мотнул решительно головой. - А твои клиенты - верный прогар. От них к тебе точняком мусора притопают, а там и ко мне дорога недолгая... Так что вылезай возле своей хаты налегке, а я товар заховаю.

Возражать ушлому Витьку Леха не решился, хотя первый испуг, связанный с возможностью огнестрельного ранения в череп, уже прошел.

- Ну тогда и стольничек верни... - осмелел он. - Коль дело общее... Так ведь, коли по справедливости-то? Я ж тебе еще и бензин оплатил, и амортизацию...

- А я бы мог твою абортизацию не оплачивать... - Витек со значением кивнул на скрывающуюся за багажником автомобиля березовую рощицу. - И вообще утилизацию... Стоха - моральный ущерб, осознай, друг!

- А когда ты мне ствол в рыло, а?

- За дело, товарищ! За дело! Меня ваша хитрость задела. И заела!

- Опять ты за свои прибаутки... - Леха беспомощно уронил на сиденье онемевшие руки.

Ему неимоверно хотелось пристукнуть шустрого и сметливого, как хорек, Витька, но одновременно с безысходной обреченностью сознавалось, что совершить это он попросту не в силах.