Дмитрий Зарубин - Населенный пункт Страница 6

Подпольное размещалось на относительно ровном участке местности, без всяких оврагов и буераков, прилегая к обрывистому берегу, для крепости обсаженному вязами и березой, той стороной буквы "Н", от которой, слева-направо, исходила средняя перекладинка и, фактически, и начиналось все слово "НЕТ". Строения в деревне были крепкими, но не могучими, а обыкновенными и, за исключением Сельского Совета, деревянными. Но Юра стремился не на обжитый, заваленный печной золой и останками собак и кошек берег, а устремлялся дальше - к развалинам и безлюдью, где берег плавно смягчался, утончался и перестраивался в длинный песчаный пляж, с редкими кустиками полыни и чертополоха, тянувшийся до самого графского имения.

Река возле живописных остатков дворянского гнезда мелела и позволяла переходить себя вброд. Но местные жители, как успел заметить библиотекарь, так же редко, как и библиотеку, посещали и пляж. Возможно, что их отпугивал необычный цвет воды - она была непрозрачной, какой-то вязкой и бурой.

Никодимову цвет волн напомнил случай из прокурорской практики, когда он однажды выезжал на место происшествия - к самоубийце.

Молоденькая девушка лежала голой в ванне, правая рука с шевелящимися пальчиками мерно покачивалась на поверхности, а левая, зацепившись мизинцем, застряла на потрескавшемся и погнутом эмалированном бортике: уже мертвое телесное устремление вниз распахнуло рану - мышечная ткань побледнела и истончилась, пустые вены и сосуды обнажились, задрались неестественно рваными горловинами кверху, создавая впечатление отключенного неведомого механизма, и кровь, вытекая из взрезанных продольно, от запястий к локтю, вен, окрашивала воду в вот именно такой, буро-мутный непрозрачный цвет. У дверей, на мокром бархатисто-коричневом с цветочками коврике, валялась записка с просьбой никого не винить в произошедшем.

Библиотекаря только смущало, что если деревня стоит на реке давно, то к цвету воды можно было бы и запросто привыкнуть. Но, подумав об этом, он сразу же выбросил неудобную мысль из головы, просто решив при случае у кого-нибудь спросить, да и делов-то.

Графские развалины впечатляли меньше, хотя и в их своеобразном хитросплетенье вскрытых и перемешавшихся помещений, если повнимательней поприглядываться, угадывалась неразгаданная до сих пор тайна. Они сохранили, как и в первозданном виде, три уровня. Подвал, зайти в который все же было можно по двум ходам: естественному - через отсутствующую дверь и как бы через потолок, сквозь пролом в одной из комнат. Наземные помещения выглядели как черепные коробки неких неземных существ, трепанированные неумелым патологоанатомом и уложенные рядком, с отсутствующим содержимым и случайно оставленными зажимами, кусочками марли, запекшейся темной и жирно-желтой массой, мелкими костяными обломочками. Вполне угадывался и второй, и третий этаж, от которых остались отдельные безобразные материальные куски, разметанные по округе.

Местные обходили поместье стороной, сюда лишь изредка забредали "дикие" туристы да наезжали экскурсиями романтически настроенные мальчишки и девчонки, обычно во главе с не менее юной учительницей, из областного города. Юра пытался осмыслить вот это все ландшафтное расположение, справедливо для самого себя полагая, что русской интеллигенцией не был замечен третий величайший вопрос: а есть ли душа, например, у вот той колонны, созданной в псевдоантичном стиле, обломленной и заплесневевшей от давности лет. И умирает ли она, и есть ли для нее Рай и Ад?

И Никодимов однажды попытался разговорить пожилую, сдержанную заведующую Домом культуры на тему исторического прошлого Подпольного, замотивировав таким обстоятельством, как подготовка стенда наглядности, но получил на удивление беспомощные ответы, свидетельствовавшие о том, что его непосредственный руководитель тоже сравнительно недавно работает и живет в деревне. А тут еще не давала покоя фраза председателя, запавшая в память при первом знакомстве, об отсутствии деревенского кладбища и детей. Он поинтересовался у заведующей:

есть в деревне любители краеведения, и получил уклончивый ответ, что любознательностью к прошлому занимается у них специально выделенный индивидуум. Проживал он в центре Подпольного, в обыкновенном деревянном доме на краю площади для митингов и торжественных мероприятий, украшенной шлакоблочной трибуной, затянутой в побелевший от ветров и дождей алый кумач, с вычертанной белыми буквами, вечной на ближайшие годы, просьбой пойти всем на выборы.

Из приобщенных к делу вещественных доказательств ИГРА "ИМПЕРИЯ" НЕКОЕ ТРИВИАЛЬНОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К играм у разных людей, конечно, разный же и подход. Играют в основном на деньги и на интерес, в абсолютном большинстве случаев - компанией; редких игроков в одиночку (тихо сам с собою) априорно надо считать несколько не адекватными индивидуумами и, при обнаружении подобных, соответственно к ним относиться, а лучше всего привлекать к ним интерес соответствующих государственных служб. Игрок в одиночку - террорист, не игрок вообще - злопыхатель. Иногда играют людьми, почти всегда - среди людей, иные предпочитают шпагоглотание и разоблачение, но данное ролевое взаимодействие с окружающей играющей средой сто процентов заканчивается тихим и качественным помешательством и заключением в провинциальную и скромно-убогую психбольничку (для тех, кто успеет - в институт имени Сербского и Немировича-Данченко).

Некоторые субъекты придумывают свои игры с целью остаться с именем человек, другие, менее опасные общественно, с целью изменения звериной подоплеки общечеловеческой и гуманной. Не играющих вообще, при обнаружении, необходимо обходить стороной и предупреждать, по крайней мере, знакомых. Девочки, вещающие о масках, - опасны для душевного здоровья, мальчики, трактующие про театральный мир, помрут от венерических болезней.

Стоит заметить, что игра, о которой пойдет речь ниже, приобрела довольно широкий мировой общественный резонанс и имеет уже сеть фан-клубов по всей планете. Но Вы не тушуйтесь, и Вам найдется место в обойме, и Ваша ИМПЕРИЯ будет зафиксирована и, возможно, использована для нужд общеклубной игры.

ПОДГОТОВКА К ИГРЕ "ИМПЕРИЯ" Сначала Вы определяете: за кого Вы играете, кому отдаете большее предпочтение:

нашим или не нашим, бывает и еще нечто среднее, но в приличном игровом обществе к нему относятся подозрительно и стараются не вступать ни в какие контакты, даже и вооруженные. Их обычно не замечают, и посему если Вы не маргинал, не отщепенец и не извращенец, то Вам стоит выбрать более употребимые цвета. После того, как вы определились с цветом, необходимо расчистить поле сражения. Если дело происходит в холостяцкой квартире это прекрасно, если Вы семьянин, то необходимо убедить в правильности и опрятности Вашего занятия всегда прекрасную половину. Если прекрасная половина не въезжает, оставьте напрасные попытки и, сконцентрируясь, найдите место и время без глаз и помыслов не участвующих в игре.

Самоопределившись в основном, займитесь изготовлением маленьких людишек, быдла, пушечного мяса, people, армии, населения, агентов и прочих атрибутов империи. Так же, за ради разнообразия, стоит наметить расположение городов, деревень, лесов и рек, гор и долин. Все это жизненное великолепие надо тщательнейшим образом вырезать из старых добрых толстых книг, армейских журналов и уставов, коих в любое время выходило достаточно многое количество, да и из прочих журналов тож! Себе армию Вы, естественно, вырезаете выбранного цвета (в крайнем случае, если уж кто-то или что-то ну очень понравился, его можно и перекрасить тушью, карандашом или детскими красками - не суть важно, лишь бы было весело и Вам угодно) и постепенно накапливаете, стараясь не забывать и о противоположной стороне, иначе просто не интересно будет играться. Накопив собственные силы, постарайтесь не шельмовать и дать время для накопления набора, примерно подобного Вашему, и противоположной стороне. В конце концов, если у противника поимеется больше ресурсов, у него же, в Ваших силах, можно и сделать переворот или небольшой путчик, выберите лишь день и час. Необходимо сразу определить зоны концентрации и накопления военнопленных и нежелательных элементов.

Кроме того, Вам понадобится инструмент уничтожения и калечения, это, обыкновенно, как показывают фаны, обычные ножницы. Некоторые, офанатевшие до неприличия, опускаются, а может, и поднимаются, до того, что начинают приукрашать ножницы. Например, используют одни для уничтожения только своих (мол, чтоб не осквернять об чужую плоть), другие для врагов. Или украшают лезвия различными побрякушечками и картиночками и надписями. Размеры орудия судьбы выбирайте по вкусу, но старайтесь не переходить границ приличия: без портняжьих, без овечьих, поскромнее, почеловечнее лучше бы.