Терпкий аромат полыни - Риз Боуэн Страница 6

ГЛАВА III

Милая Кларисса!

У меня наконец-то появились новости. Я встретила чудесного молодого человека. Он — авиатор Королевских военно-воздушных сил, родом из Австралии. И он очень отличается от всех мужчин, которых я встречала до сих пор. Он говорит то, что думает, не обращает внимания на условности, а еще он очень храбрый. Он пришел посмотреть наш сад, чтобы написать что-нибудь приятное матери, которая пытается выращивать цветы в неподходящем для этого месте. Правда, это мило? А еще он ужасно красивый. Я уверена, что моя мать его не одобрит, поэтому мы встречаемся тайком — а это само по себе делает жизнь намного интереснее.

Мама с головой ушла в планирование моего двадцать первого дня рождения в следующем месяце. Она хочет пригласить кучу ужасных снобов, например Дафну Армстронг, — только потому, что та замужем за виконтом! Может быть, ты сможешь приехать? Я бы очень обрадовалась моральной поддержке. К тому же я не видела тебя больше года и умираю, как хочу услышать новости. Я собираюсь завербоваться во вспомогательные силы, как только мне исполнится двадцать один, так что ты сможешь рассказать мне все мрачные подробности.

Эмили дописала письмо, наклеила марку и спустилась в гостиную. Мать сидела там за маленьким столиком в стиле эпохи королевы Анны. Она посмотрела на дочь и нахмурилась:

— Не представляю, где сейчас найти оркестр. Мне придется узнавать в Плимуте или даже в Эксетере. Есть, конечно, старики, что играют в «Гранд-отеле» в Торки…

Девушка уныло усмехнулась:

— Мамочка, им лет по девяносто, и они играют вальсы Штрауса.

— А что плохого в вальсах Штрауса? Но я согласна, что они староваты. Ладно. Возможно, придется послать на поиски папу. У него на будущей неделе выездное заседание в Эксетере.

Стоявшие на каминной полке часы из золоченой бронзы начали отбивать час, и Эмили вздрогнула.

— Я собираюсь на почту, отправить письмо Клариссе. У тебя есть письма?

— Сегодня нет, милая. Когда ты вернешься, нам нужно будет закончить со списком гостей.

Эмили вышла на дорожку и хотела было припустить бегом, но все же отправилась просто быстрым шагом. Подойдя к воротам и не увидев Робби, она ощутила странное разочарование. Эмили взглянула на госпиталь и тогда лишь заметила, как он медленно идет, опираясь на костыли. Увидев ее, он ускорил шаг. Эмили протестующе подняла руку.

— Не спешите, а то упадете.

Когда молодой человек добрался до места встречи, он совсем запыхался, на лбу выступили капли пота, и она поняла, насколько тяжела для него даже простая прогулка.

— Прошу прощения, — произнес Робби, — мне пришлось ждать врачей. Они устроили консилиум, потому что один из моих ожогов плохо заживает.

— Вы, наверное, сдвинули повязку, пока лезли через изгородь.

— Может быть, — улыбнулся он.

— Вам больно?

— При виде вас значительно полегчало. — Он снова улыбнулся и огляделся. — Пойдемте туда, под деревья, где нас никто не увидит. Не думаю, что кто-то будет против нашего разговора, но слухи могут дойти до вашей матери.

— Пожалуй, — согласилась она и медленно пошла рядом. — Мама устраивает прием в честь моего дня рождения. Я сказала, что не хочу ничего такого и что мне кажется неверным устраивать большие праздники, когда идет война, а люди страдают, но она непреклонна. Она хотела бы, чтобы меня представили ко двору.

— Господи, — слегка смутился он, — я и не знал, что вы королевской крови или что-то вроде того. Может быть, называть вас «ваша светлость»?

Эмили рассмеялась:

— Что вы, мы не имеем отношения к королевской семье. И даже к аристократии. Мой отец — сын викария, и он с детства решил стать судьей. Мать принадлежит к среднему классу. Ее отец был управляющим в банке. Но у нее большие планы. Она уверена, что я должна выйти замуж за титулованную особу.

— А вы что думаете?

— Что я собираюсь выйти замуж по любви. Я была увлечена одним молодым человеком, когда мне было восемнадцать, но его убили во Фландрии в ту же неделю, что и моего брата.

— Чертова война. Все парни, с которыми мы вместе начинали, уже погибли. И почти все, с кем вместе летал. — Он сказал это таким тоном, как будто это было самое обычно дело.

Она встревожилась:

— Вам же не нужно будет возвращаться на фронт после таких ранений? Вас же отправят назад, в Австралию?

— Но я хочу вернуться. Я должен. Аэропланы сейчас решают все. Мы выигрываем войну. Я должен что-то сделать для победы.

— Но вы уже и так многое совершили! — Она произнесла это с большим пылом, чем намеревалась.

— А вы не волнуйтесь обо мне. — Он улыбнулся. — Я прожил отличную жизнь. Богу я не нужен, а дьявол меня не получит.

— Не говорите так, пожалуйста.

— Вам не следует увлекаться мной, Эмили. Я — неподобающее знакомство, не забывайте. — Робби подмигнул ей. — И вообще, война скоро закончится. Так все говорят. Как только меня уволят со службы, я вернусь на ферму и стану работать с отцом.

— Вы в самом деле этого хотите? — осторожно спросила она. — Теперь, когда вы повидали мир? Вы говорили мне, что я должна найти в себе мужество жить собственной жизнью.

— Я правда этого хочу. — Он нахмурился. — Это чудесная жизнь. Простор и свобода, можно делать то, что ты хочешь, и у меня много идей, как там все улучшить. Я собираюсь привезти отсюда аэроплан. Представляете, что мы сможем с ним сделать? Искать источники воды, проломы в заборах, возить людей в больницу или даже летать в гости к соседям. Вот что я скажу. Аэроплан все изменит. Я даже могу купить несколько и научить других парней летать. — Он был очень оживлен, но потом его улыбка увяла. — Но я уже говорил, что наши выселки — не место для женщины. Особенно для такой, которая привыкла к комфорту и красивым вещам.

Они проговорили еще несколько минут, а потом Эмили поняла, что ей пора.

— Увидимся завтра? — спросил Робби. — В то же время?