Лейси. Львёнок, который не вырос - Зульфия Талыбова Страница 6

Лейси

В глубинах сапиенснутого мозга всплыло воспоминание.

Появилась небольшая комната. Я удивилась: мебель из прошлого века.

Хм, какой это год?!

Всю стену занимал огромный ковер с коричневыми каракулями. Он напоминал кусок ватмана, на который непоседа опрокинул банку с краской, а она расплылась немыслимыми завитушками и закорючками. Хотя он больше походил на прямоугольную тарелку, по которой человеческий детёныш размазал варёную сгущёнку.

Половину комнаты занимал разложенный диван. На нем лежало покрывало, разрисованное оленями.

Я пригляделась внимательнее.

Одну ножку дивану ампутировали. Не знаю, за какие такие заслуги, может, он диван-ветеран! Вместо нее стоял алюминиевый ковш голубоватого цвета. Если бы не золотистые длинные висюльки, пришитые к концам покрывала, позорная «ножка» была бы на виду, но висюльки скрывали импровизированный «протез».

Кричал телевизор. Шла какая-то скучная программа.

На середине комнаты стоял длинный стол на очень низких ножках. Сидеть за ним на стуле мог бы только трехлетний ребенок, взрослому же придется сесть на колени. Облокотившись на него, сидела молодая женщина: худая, даже тощая, с совершенно пустым взглядом она глядела в телевизор. Ей было безразлично, какая шла программа. Если его выключить или переключить канал, она и не заметит.

Женщина была одета в длинный темно-красный домашний халат, а русые волосы были собраны в тоненький хвостик.

На столе лежала большая кучка тыквенных семечек. Женщина увлечённо, не переставая, их грызла. Да так ловко, словно машина.

Тут сердечко мое забилось сильнее: осторожно, маленькими шажочками, почти на носках, к столу подошла девочка лет пяти в смешных тёмно-синих колготках, натянутых до самой груди. В них была заправлена поношенная белая футболочка с выцветшим изображением Микки Мауса. Футболка была явно великовата девочке.

Волосы ее русые, как у женщины с мертвым взглядом, вьющиеся, были уложены в высокую неаккуратную гульку.

Малышка стояла и с присущим детским озорством глядела на женщину.

Она не была ее матерью, я это чую. Она сестра матери, а малышка ее племянница.

Я замерла в клетке и вцепилась в свой хвостик. Хозяйку воспитывала не мать, а эта неприветливая суровая женщина. Что же стало с ее родителем?

Малышка все глядела на тетку и глядела. Ручки она спрятала в замке за спиной, а носки маленьких стоп соединила вместе. Они словно целовали друг дружку.

Тетя ее даже не замечала: как смотрела в телевизор, так и смотрела.

Плечи девочки заметно поникли. Голову она опустила, словно стыдясь чего-то, и тихонько раскачивалась вправо-влево.

Чем же могла так насолить маленькая девочка? Тетя до сих пор холодна и равнодушна.

Девочка, уже не зная, как привлечь внимание, осторожно села рядом и стала чистить семечки. Очищенные она складывала в отдельную кучку – ближе к тете. Может быть, она так хотела извиниться перед ней?

Девочка начистила уже приличную кучку, а тетка все не реагировала. Видела, замечала, но принципиально не ела семечки, что с бескорыстной и чистой любовью, очистила девочка. Тогда малышка, наконец, спросила у названной матери, почему она не ела семечки, которые доченька великодушно начистила для нее?

– Мам, ну, почему ты не ешь мои семечки? Я для тебя приготовила… – Спросила она тоненьким, виноватым голоском.

Затем произошел самый страшный кошмар, который я когда-либо видела. Есть фильмы, где сумасшедшие хомы зверски убивают сородичей, даже поедают себе подобных, но и в самом жутком кино такого не увидишь.

Женщина резко перестала грызть семечки.

Прямо сейчас поймала себя на мысли, что лучше бы она не останавливалась. Она напомнила механизм, или робота, который монотонно работал, работал, а потом неожиданно и даже жутко остановился, а я сижу и ужасаюсь – «механизм» оказался живым!

Она повернулась к девочке и так зыркнула, словно кроха забрала у нее ценное и важное – саму жизнь – которую женщина теперь ненавидела, потому что в ней появился ненавистный ребенок.

Не будь его, она бы не сидела сейчас на корточках возле старого самодельного стола, в грязном халате, морщинами на ещё молодом, но уже уставшем от скотской жизни лице, и с огромным болотом в душе, в котором даже лягушки сдохли.

Эта маленькая девочка источник всех ее проблем. Она во всем виновата. Пусть бы умерла в животе своей мамаши – ее сестры – что похоронили через месяц после родов! Надо было сдать девчонку в детдом. Противно смотреть на ее до безобразия и низкой жалости детскую бескорыстную привязанность.

«Поди, прочь!» – говорил теткин взгляд. – «Ты мне не нужна. Из-за тебя проблемы».

Она произнесла эти жестокие слова вслух! Вслух! Но воспоминание о страшном моменте очень затуманено, словно маленькая хозяйка не хотела им верить, а вытесняла все глубже и глубже в подсознание.

Потом наступило молчание.

Тетка вытаращила глаза, полные злости и сквозь зубы, в которых виднелась застрявшая шелуха от семечек, громко прошипела:

– Не подлизывайся ко мне!

Она произнесла эти слова, словно бросила бездомной собаке кусок тухлого мяса – ненавистно, лишь бы отстала. Женщина отвернулась от девочки и вновь превратилась в жующее роботоподобное существо.

Девочка почувствовала себя плохой. Если бы она была хорошей, мама любила бы ее. Эти, как ей казалось, плохие противные слова: «не подлизывайся», так и ранили в детское сердце. Она хотела зажать ладошками уши, лишь бы мама так не говорила. Пятилетняя малышка уже знала, что так говорят нехорошим деткам. Значит, она нехороший ребенок, что огорчал маму.

Только сейчас я увидела, что внутри у тетки сидела озлобленная летучая мышь. Она сидела в открытой клетке, но лететь не могла: неродной ребенок, которого хозяйка была вынуждена растить, препятствовал ее свободе. А внутри у малышки лежал крохотный рыженький комочек – он едва-едва дышал!

Я внимательно разглядывала летучую мышь. Ее хозяйка – тетка – яркий пример, когда зверь полностью поработил разум, а хозяин не ведает, что творит.

Тётку только пожалеть и остаётся, но во мне кипит злость: тетка – взрослая особь! Почему бы ей не позаботиться о себе, например, найти здорового счастливого хомо, и узнать у него секрет счастья, а не паразитировать на невинном безвольном существе, которое полностью от неё зависит?

Это подло! Но в том-то и её проблема: разум отключен – зверь атаковал. Проще говоря, у нее не хватает мозгов для здоровой любви: ею правят низменные инстинкты и садизм. Тётка проявляет свою недолюбовь насилием.

Да, эта женщина очень несчастна, да, за ее жестокостью таится своя печальная история, но препарировать и изучать эту летучую мышь, я не желаю, да и главная героиня другая.

Есть люди безнадежно несчастные. Тетка – яркий пример.

… Губы малышки дрогнули, уголки резко поползли вниз, и раздался плач…

Далее воспоминание исчезло, но я услышала другой плач – моей взрослой хозяйки! Прямо сейчас она свернулась клубком, словно новорожденная, и выла. Сад исчез, а мы оказались в небольшой комнате.

Она только сейчас вспомнила и