Дорога в Гарвард и обратно - Лана Барсукова Страница 6

так трудно сделать универсальный мировой язык? Английский в этом качестве, по мнению Гоши, не годился. Во-первых, там полно нелогичных исключений из правил. Во-вторых, что очень важно, это несправедливо по отношению к остальным языкам. Почему кому-то можно ездить по миру со своим родным языком, а кто-то должен тратить годы на его освоение? На несправедливость Гоша реагировал резко и болезненно. Он был максималистом во всех своих проявлениях.

А пока единственное развлечение, которое Гоша для себя придумал, состояло в сравнении того, сколько секунд длилась фраза на арабском и на английском языках. Четкой закономерности выявить не удавалось. Иногда переводчица говорила дольше оратора, иногда короче. Гоша стал размышлять над этой странностью. А если переводить на другой язык, скажем на немецкий? Сохранится ли эта пропорция длительностей? И можно ли это как-то использовать? Например, в создании шифра, где длительность перевода была бы ключом для декодирования. Гоша стал прикидывать, можно ли написать такую программу. Нет ничего интереснее, чем раскладывать мир по полочкам компьютерных команд.

– Гоша, проснись! Тебя зовут! – Эдик тряс его за рукав.

– Георгий Осокин! – нетерпеливо доносилось со сцены. – Ну что же вы?

– Тебе слово предоставили. Как капитану победившей команды, – подсказал верный Эдик.

– Вот засада, – вздохнул Гоша.

Он всегда знал, что слова, даже если они правильные, сильно осложняют жизнь. А если их надо произносить на публике, то это вообще мука. Но вариантов не было. Надо выйти и сказать про прогресс, про молодое поколение, про компьютерную эру.

Когда Гоша проходил мимо куратора их команды, который был командирован вузом для решения организационных вопросов, тот тихо, но с нажимом напомнил:

– Гоша, ты студент, из Питера.

Хотелось ответить: «Нет, я школьник, из Москвы», – и посмотреть, как побледнеет куратор. Но Гоша сдержался и только кивнул. Не до шуток, когда десяток метров отделяет тебя от публичного позора. Гоша не умел и не любил ораторствовать, да еще и на английском, что вообще мука. Он владел английским языком ровно в той мере, чтобы читать технические тексты. Одно из важных преимуществ компьютерного мира состоит в том, что в нем можно делать дело, не раскрывая рта.

Гоша достиг лобного места. Полукругом стояли важные люди. Они доброжелательно и с любопытством рассматривали Гошу. Тут были и арабы в длинных белых одеждах, и индусы с цветастыми тюрбанами на головах, и латиносы в немыслимо пестрых рубашках. И теряющиеся на их фоне европейцы в своих безликих смокингах. Глядя на них, Гоша вспомнил, что с утра хотел помыть голову, но как-то не срослось. Ограничился расчесыванием пятерней своих густых, похожих на шапку из бобра волос.

По центру стоял микрофон, предназначенный для Гоши. Тот нехотя поплелся к нему.

– Я – студент из Санкт-Петербурга, культурной столицы России, – вяло начал Гоша. – Спасибо организаторам турнира. Задания были оригинальные, я даже не сразу понял, как к ним подступиться.

Он подумал, что еще можно добавить. По сути, он сказал все, что хотел.

– Гостиница отличная, еда вкусная…

В зале раздались смешки. Гоше это не понравилось. Он, конечно, не Цицерон, но и не клоун.

– Только я бы в ресторане отеля поменял программное обеспечение, которое за вентиляцию отвечает, – перешел он на русский, делая знаки переводчице, чтобы она подключалась. Все-таки говорить по делу он мог только на русском.

Рядом с Гошей возникла девушка, чтобы помочь с переводом.

Смешки стали более откровенными. Гоша попытался реабилитироваться:

– Там надо ввести дополнительный модуль, который бы синхронизировал вентиляцию с меню. Когда рыбу жарят, нужно интенсифицировать вытяжку…

Переводчица сказала про рыбу.

Единичные смешки в зале переросли в дружный смех. Гоша разозлился.

– Нет, если нравится запах рыбы, можно ничего не модернизировать. Мне-то все равно. Мы и при такой вытяжке победили.

Смех не утихал. Гоша посмотрел в зал и увидел того самого немца, который хлопал в ладоши на турнире, пока все не прохлопал. Теперь он откровенно ржал.

Гоша почувствовал, как что-то властное, темное поднимается со дна его души. Его голос зазвенел.

– И привезем домой победу. Да, победу! Потому что Россия всегда всех побеждает! И шведов, и французов, и немцев. А то, что наступила компьютерная эра, так это ничего не меняет.

Переводчица, заикаясь, перевела, делая руками извинительные жесты. Дескать, я только перевожу, а так-то я совершенно с этим не согласна.

В зале перестали смеяться. Шепот волнами прокатился по притихшей публике.

Куратор поднял над головой скрещенные руки и сделал страшное лицо, что означало: «Стоп! Кончай! Уходи!»

Полукруг за спиной Гоши потерял былую стройность. Мужчины в смокингах сконфузились, как будто стали свидетелями чего-то непристойного. Неполиткорректность плохо пахла в понимании этих мужчин. Зато латиносы едва ли не пританцовывали. То ли оттого, что кто-то сломал официоз, то ли оттого, что русские никогда не одерживали над ними победы. Арабы хранили на лицах выражение непроницаемого спокойствия, как верблюды.

К Гоше подлетел организатор и со словами «Благодарим за содержательное выступление!» довольно бесцеремонно отпихнул его от микрофона.

Гоша побрел к своим. Он понимал, что надо было держать себя в руках. А как тут сдержишься, если им про вентиляцию, а они ржут? Ведь реально в ресторане попахивало, а там работы всего-то на полчаса, чтобы программное обеспечение подправить.

Проходя между своими, Гоша получил множество тычков в спину. Но вот что интересно, у тычков, оказывается, много разных смыслов. У микрофона его толкнули со значением «Пошел вон!», а тут это было проявлением пацанской солидарности.

Куратор группы с перекошенным лицом подскочил к Гоше.

– Георгий, ты что себе позволяешь? Ты же нарываешься на международный скандал!

– А че сразу скандал? Чего он такого сказал? – Это подал голос парень, который еще вчера упрекал Гошу в халяве. Оказывается, нормальный парень.

– Помолчи! Как не понимать элементарного?

– Кстати, историческую действительность он не исказил, – пробасил самый здоровый бугай в их команде. Гоша считал его тупым и хотел посоветовать заняться тяжелой атлетикой. Опять же зря.

– Молитесь, чтобы не дошло до руководства! – посоветовал куратор.

– Сами молитесь, – дерзко ответил Эдик. – Мы не умеем. Что с нас взять? Мы только программировать и можем.

Ребята одобрительно зашумели, ставя Эдику «зачет». Куратор, шумно дыша носом, замолчал с обиженным видом. С этим новым поколением одни проблемы. Когда надо, их на патриотизм ни за какие коврижки не развести, а когда не надо, когда лучше помолчать, они выпрягаются. Неуправляемый патриотизм действовал куратору на нервы. Ладно, лишь бы в прессу ничего не просочилось.

Церемония вошла в обычные берега и покатилась согласно официальному протоколу. Скукота и духота смазали впечатление от выступления Гоши. Наконец подошли к финальной точке: к вручению награды, сертификата на крупную сумму. Вынесли огромный кусок оргалита, выкрашенного в цвет долларовой купюры, на котором стояла цифра 1 и за ней длинная шеренга нулей. Гоша проверил их количество и убедился, что арабы сдержали слово. Призовой фонд соответствовал обещаниям.

За