Терпкий аромат полыни - Риз Боуэн Страница 61

Потом шла длинная запись.

Сегодня я познакомилась с интересным семейством. В мою дверь постучал мистер Т. Он беспокоился за свою жену и надеялся, что я смогу ей помочь. Они недавно вернулись из Индии и теперь снимают дом в трех милях отсюда. Его жена плохо переносила индийский климат, и ее здоровье пошатнулось. Он спрашивал, не могу ли я осмотреть ее или хотя бы приготовить тонизирующее средство.

Я сказала ему, что я не врач. Я умею готовить настои и отвары, которые помогают от простых болезней — ломоты в суставах, простуды, подагры. Но если она серьезно больна, то следует обратиться к врачу.

«Если вам угодно знать, — ответил он, — на самом деле ей нужна подруга. Человек, который беспокоится о ее здоровье и готов ей помогать. Я уверен, что вы можете дать ей сахарной воды, и та поможет».

Я неохотно согласилась прийти. В субботу он заехал за мной на коляске, запряженной бойкой серой лошадкой. По дороге он рассказывал, что служил в полку бенгальских уланов и очень любил военную жизнь, но ему пришлось выйти в отставку из-за болезни жены. Он не знал, чем хочет заниматься дальше и где осядет. Мария предпочла бы жить где-нибудь в Бате, но он сам не переносит городскую жизнь и всякую там вежливость. Он — человек действия.

Оказалось, что они живут в большом каменном доме, похожем на мой прежний. Дом стоит посреди обширной лужайки, довольно далеко от ближайшей деревни. Мария Т. лежала на кушетке, завернувшись в плед, хотя день был теплым.

Она была хороша бледной северной красотой — почти белые волосы, кожа прозрачная, как у фарфоровых кукол, которыми я играла в детстве. Она протянула мне слабую руку, оказавшуюся холодной, как лед. Я погрела ее в ладонях.

— В Индии мне было дурно от жары, — сказала она, — а теперь мне все время холодно. Я постоянно дрожу и требую у слуг грелки.

Мы долго разговаривали. Она рассказывала мне об Индии, которую считала жутким жестоким местом. Нищие, покрытые язвами, маленькие дети, искалеченные родителями, чтобы им лучше подавали. Вездесущие мухи. Змеи. Однажды ей показалось, что на стуле лежит черный чулок, она подошла его убрать, а это оказалась кобра.

— Генри там нравилось. В свободное от усмирения туземцев время он играл в поло с другими офицерами или охотился с ними на кабанов.

— Но вы, вероятно, много общались с их женами?

— Слишком много и не слишком приятно, — вздохнула она. — Мы жили очень тесно. Они сплетничали друг о друге и бесконечно толковали о детях. Кокетничали с другими офицерами — это был своеобразный спорт. И им совсем не мешали жара и запах гнили. А я постоянно чувствовала себя измученной.

Я пообещала Марии помочь восстановить здоровье. Сказала, что пришлю тонизирующее средство. Ее муж был очень благодарен. Я добралась до дома, изучила книгу и нашла средство, которое должно разогнать кровь и поднять настроение. Надеюсь, оно пойдет ей на пользу.

Свеча почти догорела. Огонек мигал. Эмили неохотно закрыла дневник, задула свечу и натянула одеяло повыше. Кошка свернулась рядом, не выказывая никакого желания выходить на улицу.

ГЛАВА XXXI

Через несколько дней приехала Мод. Эмили и Алиса отвели ее к миссис Сопер. Кузница и описание того, что придется делать, ее совершенно не обескуражили.

— Раньше мне не приходилось подковывать лошадей. И коров я дою плохо. Но, думаю, привыкну.

— У нас тут теперь свое маленькое общество, — сказала Алиса, когда они шли по деревне. — Видел бы мой Билл, как я таскаю пинтовые стаканы, ржал бы целый час. Сказал бы: «Девонька, да у тебя мускулы появились».

— Я тоже представляю, что сказал бы Робби. — Эмили поняла, что может произнести его имя без боли. Может быть, это начало исцеления? Вечером она собрала выписки из обоих дневников и решила попробовать какой-нибудь рецепт. Она узнала и заготовила добрый десяток растений. В некоторых рецептах упоминались цветы, которых в это время года было не достать, в других — кора или корни. Чай с лавандой и пустырником подействовал, как и предполагалось, — ее стало клонить в сон. Приготовление вытяжки показалось ей слишком сложным, и она отложила это на потом. А пока снова взялась за дневник, мечтая узнать, помогло ли тонизирующее средство болезненной миссис Т.

Я несколько раз встречалась с миссис Т. Она говорит, что мое тонизирующее средство ей помогает, но у нее все еще нет сил, а кожа такая бледная, как будто в жилах вовсе нет крови. Ничто ее не увлекает и не вызывает любопытства. Я пыталась почитать ей газету, обсудить последние моды и еду, но она не проявила никакого интереса. Я предложила показаться врачу, но она сказала, что встречалась со множеством врачей и никто не нашел у нее никакой болезни. Последний посоветовал гулять на свежем воздухе и предположил, что, будь у нее дети, она была бы здоровее. Бедная женщина совсем расстроилась. Очевидно, она не способна иметь нормальные физические отношения со своим мужем. И он терпеливо сносил это вот уже более десяти лет. Мне кажется, что проблемы ее — душевного свойства, а не физического. Она боится всего, и это лишает ее всех удовольствий, предлагаемых жизнью.

Потом следовали другие записи:

Стоял чудесный весенний день, и я предложила миссис Т. полюбоваться нарциссами, которые в изобилии цвели на соседнем холме. Она ответила, что ветер для нее слишком резок. Как бы вырвать ее из этого замкнутого круга? Ей, скорее всего, нравятся мои визиты, но, полагаю, я — ее единственная гостья.

По дороге домой мы с мистером Т. оживленно обсуждали ирландский вопрос. Спорили мы так пылко, что когда он довез меня до