Избранное. Том первый - Зот Корнилович Тоболкин Страница 62

Володей подхватил жену на руки, кинулся к полю, а следом текли и текли ядовитые чёрные ручейки. Усадив Стешку на мерина, сорвал с колышка вожжи и огромными прыжками помчался прочь, оставив далеко позади змеиный ком.

По острогу Рыжка вели в поводу. На мосту, висящем над буераком, их догнал Лука Морозко. Воротился недавно. Видно, продержали его где-то в лесу староверы.

– Я за тобой, Володей, – сказал, бесстыдно таращась на Стешку. – Велено в путь собираться.

– Куда опять?

– Вроде на Уду-реку.

– С тобой?

– Я тут пока остаюсь.

Стешка, не поддержи её вовремя Володей, упала бы. Вроде и баба крепкая, и характер – кремень, а любое неожиданное известие лишает сил.

«Видно, крепко присушил её Отлас!» – позавидовал Лучка. Он всё ещё ходил холостым. Да и девки подходящей найти не мог, хотя все Гарусовы кичились властью и богатством.

– Привыкай, Степанида! – утешил, скрывая злорадство. – Наша служба лошадиная. Когда надо, тогда и запрягают.

Володей зыркнул на него с ненавистью, сжал кулак, но сдержался и, стиснув зубы, повёл Стешку домой. Видно, надул дяде в уши, и тот засылает его подальше, не дав побыть с семьёй.

– Не отпущу я тебя, вот что, – решительно заявила Стешка. Тело её окрепло, в ногах появилась упругость. Тряхнула мужа за каменное плечо, уставилась в глаза ему зелёными своими глазищами.

– Опять там с девкой какой-нибудь спутаешься.

– Как не отпустишь, когда велят? – Володей хмуро насупил брови, резко спросил: – Когда и с кем я путался? Об одной тебе думы.

– Не врё-ёшь? – Стешка расстегнула ворот кофты, вынула крест и подала Володею. – Целуй крест, что верен будешь!

Он, не задумываясь, поцеловал, и Стешка, хоть и не сразу, но успокоилась. Целовал – верил, что никогда ей не изменит. Да ведь и немыслимо встретить жену верней и чище. Была Туяра... она же не в счёт, она язычница, дикарка. Да и нет её больше, ушла с Филиппом.

– В последний раз одного отпускаю. Подрастёт Иванко, нас с собою возьмёшь.

– А ежели пошлют на край света?

– Хоть к чёрту в пекло. Всё одно не отстану.

– Верю, птаха моя! Верю, золотко! – нежно проговорил Володей, погладив огненные её волосы.

– Домой тебя отпускаю, – сказал Ямгир, – вместе с нею, – он ткнул пальцем в Нюкжу.

– Чо я там не видал, дома-то? – проворчал Васька, за зиму раздавшийся в плечах. Усы над губой завились. Голос стал басовит, речь степенна. Иной раз тянуло на озорство, но он одёргивал себя: «Мужик уж... своё отбаловал».

- Домой, – сурово повторил Ямир, не привыкший пререкаться. – С нею.

- Нам и тут не худо, – упрямился Васька, которому и впрямь жилось, как коту. Мяса вдоволь, рыбы вдоволь. Жена, тоже округлившаяся, под боком. Уже по-русски начала понимать. Да и сам Васька довольно бойко говорил по-тунгусски. Одно плохо – не хватало хлеба. Зато воли сколько угодно. С первого же дня перестал быть пленником. Стал другом и зятем самому князьку, пользовался его полным доверием. Бегал с ним на охоту, вечерами слушал стариковские рассказы, в которых что-то совершали разные странные боги, то почитаемые, то битые. Дивился простоте здешних обычаев, доброте и доверчивости туземцев.

Народ русский тоже добр, но пройдя тысячи вёрст, испытав много зла и тягот, он всё ещё хранил память о своих господах, о дыбах и палках, о войнах и бунтах. Обретя новую родину, русские потеснили истинных хозяев, зато многому их научили. Не все племена желали с ними мира, не все покорялись их невиданной силе. А вот Ямгир надумал идти под русских. Потому и отсылает Ваську домой.

– Для чего ж тогда воровал меня? – упирался тот, не желая ехать ни в Якутск, ни в отцовское зимовье на Вилюе. Здесь сам себе хозяин. Нюкжа рядом, ласковая, послушная. А там тяни казачью лямку, мёрзни в караулах, спи вполглаза. Да и тятька, пожалуй, не разрешит жить с некрещёной. Он, правда, добрый, но у всякого народа свой обычай. Обычаи тунгусов не очень уж отличаются от обычаев русских. И казаки приноравливаются ко всему. Но где-то в уголках памяти живут смутные представления о православии, о церковных ограничениях. У Ямгира, к примеру, две жены, и тут никто его за это не судит. Ваське, конечно, хватает и одной, но если б захотел завести вторую или, упаси бог, третью, да ещё с характером Стешки, дома бы такой переполох поднялся! А тут даже никто не пикнет.

Вспомнив юную свою золотовласую тётку, дерзкую на язык, своенравную, Васька иными глазами посмотрел на Нюкжу. Маленькая, скуластая, ноги чуть-чуть дугой. Раньше как-то не примечал этого. Ну да уж чо там рассусоливать? Какая есть. Главное, услужливая и покорная. Вон мамка всё время отца пилит. Да и на Ваську не раз поднимала руку. Эх, узнай она щас про мою женитьбу – учинила бы головомойку! Не-ет, мне туда появляться не след. Чо тут не жить-то? Живи да радуйся. А князь одно твердит:

– Поезжай!