Игорь Свинаренко - Наши люди (Выбранные места из бесед с великими) Страница 65

- Ну, наверно...

- Так, может, в покупке товарного знака "?" нет смысла?

- М-м-м... Не знаю. С коммерческой точки зрения, если б мне были нужны деньги, я бы мог продать "Коммерсант" и получил бы много денег. Но мне это не нужно.

Рантье

Первый раз Яковлев уходил от дел в 95-м. Весной ушел, а к зиме вернулся.

Почему ушел? Что так быстро вернулся? По возвращении он сам объяснял это так:

- Я бы не сказал, что уходил в отставку. Просто перестал быть генеральным директором, потому что устал им быть. Остался только акционером. А гендиректором я работал не переставая с 1988 года. И я решил немного отдохнуть, развеяться, поэтому ушел с должности.

Честно говоря, уходя, я не очень предполагал на эту должность возвращаться. Но спустя меньше чем год "Коммерсант" оказался в достаточно тяжелом положении. У Дома появились финансовые проблемы. Они стали следствием менеджерских проблем: старшие менеджеры "Коммерсанта" показали низкие способности к управлению.

Ситуация была неприятной, но не критической. Если бы она развивалась и дальше в том же направлении, было бы хуже. Мне пришлось вернуться и самому стать фактором повышения работоспособности. И жизнеспособности "Ком-мерсанта".

- Менеджеры, которых ты по возвращении уволил, - плохие?

- Не могу сказать, хорошие они или плохие. Они ушли, потому что, с моей точки зрения, не справлялись с работой, которая им была поручена, и выполняли ее, с моей точки зрения, плохо.

- Чем ты занимался этот почти год, пока не работал гендиректором?

- Скажем так: я шлялся по миру. Либо сидел в Жуковке, либо шлялся по миру.

Второй уход Яковлева от дел случился в начале 97-го. Летом того же года он рассказывал о своей жизни в таких терминах:

- Вот уже пять месяцев я не переставая в дороге, и это дико интересное ощущение само по себе. Два месяца я путешествовал по Ирландии, которая дико красивая страна, до этого путешествовал по Индонезии, а теперь собираюсь поехать еще куда-нибудь.

- Ну что - все? Ты перебрался на Запад?

- Нет, так передо мной вопрос не стоит. Я никогда не принимал решения не возвращаться в Россию, никогда - нет такой необходимости. У меня такое ощущение, что, может быть, год, а может, дольше я буду заниматься своими личными делами. Я бы хотел попутешествовать, поездить, кое-что посмотреть, с кем-то увидеться...

- Это большой отпуск?

- Нет, не отпуск, поскольку я больше не работаю в "Коммерсанте"! Я - не главный редактор ни одного из изданий, не гендиректор. А просто совладелец компании. Сидеть в "Коммерсанте" и управлять через голову генерального директора, который - настоящий начальник компании? Это было бы странно...

- То есть ты решил наслаждаться плодами своего труда и пожинать лавры?

- Да. Я работал, занимался "Коммерсантом" девять лет. А теперь я не обязан ходить на работу. Пришло время, когда я могу себе позволить жить так, как я хочу! Я рад, что теперь могу заниматься тем, чем хочу. О'кей? Да, я буду наслаждаться положением рантье!

- Будешь ли ты заниматься какими-то новыми проектами, вообще работать или ты совсем ушел на покой и посвятил себя личным делам?

- Я не знаю. Я не знаю.

Победа демократии:

"Коммерсантъ" проданъ.

"Коммерсантъ" купленъ.

- Володя, ты много рассказывал о том, что "Коммерсант" не будет продан. И все-таки. Перейди "Коммерсант" в другие руки, что бы изменилось на рынке, в политике?

- Э-э-э... Не знаю. Это зависит от того, в какие руки перейдет "Коммерсант". На сегодняшний день он принадлежит мне и еще двум частным лицам. И они заинтересованы в том, чтоб "Коммерсант" развивался и был независимым. У них нет другой структуры интересов. А когда газета переходит в руки людей, у которых есть и другие коммерческие интересы, часто более привлекательные, чем газета, - то понятно, что происходит...

1990, 1999

ПРИЛОЖЕНИЕ

К вопросу о гениальности

и помешательстве

По понятным причинам автор этой книжки деликатно обходит молчанием ряд подробностей из жизни великих. Однако общую информацию о том, каковы вообще бывают гении - притом что исключений, разумеется, полно, любой из наших персонажей запросто мог в список этих исключений попасть, - любопытный читатель может легко почерпнуть из забавной книжки Чезаре Ломброзо "Гениальность и помешательство".

Для тех читателей, которые одновременно и любопытны, и ленивы, здесь приводится краткий конспект упомянутой книги.

"Все, кому выпало на долю редкое счастье жить в обществе гениальных людей, поражались их способности перетолковывать в дурную сторону каждый поступок окружающих, видеть повсюду преследования и во всем находить повод к глубокой, бесконечной меланхолии. ...Даровитый человек более способен находить истину и в то же время легче придумывает ложные доводы в подтверждение основательности своего мучительного заблуждения".

"Вследствие такой преувеличенной и сосредоточенной чувствительности как великих людей, так и помешанных чрезвычайно трудно убедить или раз-убедить в чем бы то ни было. ...Источник истинных и ложных представлений лежит у них глубже и развит сильнее... Отсюда следует, с одной стороны, что не д?олжно никому верить безусловно, даже великим людям, а с другой стороны, что моральное леченье мало приносит пользы помешанным".

"Самое большое проявление злобы коварных мучителей Руссо видит в том, что они осыпают его похвалами и благодеяниями. По его мнению, "им удалось даже подкупить продавцов зелени, чтобы они отдавали ему свой товар дешевле и лучшего качества, - наверное, враги сделали это с целью показать его низость и свою доброту".

"Великий мыслитель Огюст Конт... в продолжение 10 лет лечился... от психического расстройства и затем по выздоровлении без всякой причины прогнал жену, которая своими нежными попечениями спасла ему жизнь".

"Слабоумный, глухой, бессильный, неблагодарный относительно друзей - так охарактеризовал он (в данном случае Свифт. - Прим. авт.) сам себя".

"Чувства привязанности были ему (Шопенгауэр. - Прим. авт.) совершенно незнакомы".

"О гениальных людях, точно так же как о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь остаются одинокими, холодными, равнодушными к обязанностям семьянина и члена общества. Микел-анджело постоянно твердил, что его искусство заменяет ему жену".

"Бодлер, Кардан, Свифт, По, Гофман... почти у всех этих великих людей были какие-нибудь ненормальности в отправлениях половой системы".

"...Самым выдающимся признаком ненормальности рассматриваемых нами гениев (здесь имеются в виду Паскаль, Руссо, Байрон, Шуман. - Прим. авт.) служит, как мне кажется, крайне преувеличенное проявление тех двух перемежающихся состояний - экстаза и атонии, возбуждения и упадка умственных сил, которые до известной степени заметны почти у всех великих мыслителей, даже у совершенно здоровых, и составляют, в сущности, чисто физиологическое явление".

"Меланхолия, уныние, застенчивость, эгоизм - вот жестокая расплата за высшие умственные дарования, которые они тратят, подобно тому как... неумеренность в пище сопровождается желудочными катарами".

"...Большей впечатлительности соответствует и большая ограниченность мышления (concetto). Ум, находящийся под влиянием экстаза, не воспринимает слишком простых и легких положений, не соответствующих его мощной энергии".

"...Гениальные люди отличаются наравне с помешанными и наклонностью к беспорядочности, и полным неведением практической жизни, которая кажется им такой ничтожной в сравнении с их мечтами".

"Кардан, о котором современники говорили, что это умнейший из людей и в то же время глупый, как ребенок... сам сознавался, что обладает всеми пороками склонен к пьянству, к игре, лжи, к разврату и зависти".

* * *

"Есть страны, где уровень образования очень низок и где поэтому с презрением относятся не только к гениальным, но даже к талантливым людям".

Вторая жизнь "по Вийе"

Так называется описанный французским психиатром начала 20 века и в честь него же названный синдром, который наблюдался у разных великих людей.

В отличие от болезни, которая имеет свое течение, развитие, синдром разовая вещь: это случилось, и - все. Смысл этого синдрома такой.

Человек живет, живет некой размеренной жизнью, движется по накатанной колее, его будущее ясно и предсказуемо. И вдруг ни с того ни с сего все меняется - резко, быстро и разительно. Характер, мировоззрение, жизненные планы, ценности, судьба - все теперь другое. Часто эта вторая жизнь не имеет никакой связи с первой. Так, обычный клерк бросает службу и семью, уезжает на Таити и там становится знаменитым художником (Гоген). Или, к примеру, убежденный атеист, фронтовой генерал, дважды Герой Советского Союза вдруг уходит в монастырь и становится настоятелем Псково-Печерской Лавры (реальный случай). Другой пример: простой репортер вдруг уходит в бизнес и становится миллионером (М. Мельник) и др.