Горячий шоколад на троих - Лаура Эскивель Страница 7

Заготавливать помногу варенья стало для них своего рода традицией. Его варили в сезон сбора плодов в огромном котле, который подвешивали во дворе. Под котлом разводили большой костер, а руки обматывали старыми тряпками, чтобы лопающиеся пузырьки не обожгли кожу.

Стоило Тите открыть банку, как запах абрикосов унес ее мыслями в день, когда они варили варенье. Она возвращалась из сада и несла абрикосы в подоле, так как забыла взять корзину. Следя за тем, чтобы юбка не задиралась слишком уж высоко, девушка вошла в кухню и неожиданно столкнулась в дверях с Педро, который направлялся на задний двор запрячь бричку. Нужно было съездить в город, развезти приглашения, а так как конюх в этот день на ранчо не появился, пришлось запрягать самому. Увидев, как он входит, Нача, будто ошпаренная, выскочила с кухни, сказав, что ей срочно нужно нарвать душистой травы для фасоли. Тита от неожиданности ослабила хватку, и несколько абрикосов скатились на пол. Педро бросился поднимать их и, нагнувшись, уперся взглядом в ее голень. Не выдержав этого взгляда, Тита непроизвольно одернула юбку, от чего на голову молодому человеку упало несколько абрикосов.

— Извините, Педро. Очень больно?

— Разве может моя боль сравниться с той, что я причинил вам?

— Я не жду от вас объяснений.

— Позвольте мне сказать несколько слов, это очень важно.

— Один раз я уже позволила вам, и вы солгали. Не желаю слышать ничего больше.

Произнеся это, Тита быстро выбежала из кухни через другую дверь, ту, что вела в гостиную, где Ченча и Гертрудис вышивали свадебную простыню, а точнее, обрамляли вышивкой аккуратную прорезь в белом шелке, сделанную специально для того, чтобы новобрачной не было нужды демонстрировать части тела, не задействованные в соитии. На самом деле крупно повезло, что им удалось в эту эпоху политической нестабильности разжиться отрезом настоящего французского шелка. Из-за революционных потрясений ездить на дальние расстояния было небезопасно, и не будь у них знакомого китайца-контрабандиста, вряд ли бы они сумели достать нужную ткань. Матушка Елена ни за что бы не отпустила ни Титу, ни тем более Гертрудис в столицу за всем необходимым для платья и приданого Росауры.

Этот китаец был тот еще пройдоха: он сбывал товар в столице за банкноты северной революционной армии, которые там не имели хождения и почти ничего не стоили, а брал его на севере, где покупательная способность этих банкнот возрастала в несколько раз.

На севере, само собой разумеется, он точно так же скупал за бесценок ассигнации, выпущенные центральным правительством. Этим он занимался всю революцию и к концу ее стал миллионером. Но главное, что благодаря ему у Росауры были самые красивые и изысканные ткани для свадьбы, которые только можно себе представить.

Тита даже застыла на месте, зачарованно вглядываясь в белизну простыни, — всего на несколько секунд, но и их хватило, чтобы ей завладел странный род слепоты. Куда бы она ни направила взгляд, она видела один лишь белый цвет. Росаура, которая сидела за столом и подписывала приглашения, показалась ей привидением.

О новой напасти Тита предпочла умолчать. Не очень-то хотелось получить нагоняй от матушки Елены. Никто из домашних ни о чем не догадался. Но, когда семейство Лобо пожаловало к ним со свадебными подарками, ей пришлось сильно напрягать глаза, чтобы понять, с кем она здоровается. Благо, писклявый голосок Пакиты помог ей разобраться, кто есть кто, и она приветствовала всех, не перепутав.

А потом, провожая гостей до ворот ранчо, она заметила, что даже ночь видится ей совершенно по-другому, точно утонувшей в молоке.

Тита испугалась, что нечто подобное происходит с ней и сейчас. Как ни силилась она сосредоточиться на приготовлении помадки для пирога, у нее ничего не получалось. Белизна сахара внушала ей ужас, ей казалось, что белый цвет вот-вот сведет ее с ума и она не сможет ему противостоять. В голову лезли детские воспоминания. Ей вспомнились те майские дни, когда, наряженная в белоснежное платьице, она приносила белые цветы в дар Непорочной Деве. Тита шла сквозь ряды других одетых в белое девочек, и белый свет сквозь витражи церквушки, выбеленной известью, струился на алтарь, на котором громоздились белые цветы и горели белые свечи. И не случалось, чтобы она, придя в церковь, не представляла, как идет к алтарю под руку с мужем. Но сейчас нужно было выбросить из головы болезненные воспоминания. Собрав все силы в кулак, Тита принялась за глазурь.

ИНГРЕДИЕНТЫ ДЛЯ ГЛАЗУРИ:

800 граммов сахарного песка;

60 капель лимонного сока и вода, чтобы растворить сахар.

Способ приготовления

Сахар высыпать в кастрюлю, залить водой и, помешивая, довести до кипения. Процедить в другую кастрюлю, снова поставить на огонь, влить лимонный сок и нагревать до состояния мягкого шарика, время от времени протирая края посуды мокрой тряпкой, чтобы сироп не засахарился. Перелить сироп во влажную кастрюлю, слегка сбрызнуть водой и дать немного остыть. Взбить деревянной лопаткой в крем, влить ложку молока и подогреть на слабом огне. Как только глазурь разжижится, добавить каплю кармина и полить пирог.

Нача поняла, что с Титой творится что-то неладное, когда та спросила, не пора ли капнуть кармина.

— Разве ты не видишь, что глазурь порозовела?

— Нет.