Алгоритм хаоса - Сергей Николаевич Огольцов Страница 7

– Им там не тесно?

– В голове?

– Нет, в той ноосфере. Роль стартового пистолета, очевидно, досталась заклинанию «да будет свет!», а с тех пор успели столько всякого надумать-передумать, что все свалки, склады и хранилища остались под широкой гладью взбухающего потопа.

– Вам вроде начинает брезжить, милый друг, это отрадно, но мыслите вы, покуда что наивно – квадратно-гнездовым подходом. Да, должно быть тесновато, всем мыслям, что появлялись по ходу эволюции от «где же мама? хочу титю и пи-пи!» до «грёбаная сиделка! судно не несёт! возму и помочусь в пижаму ей назло!» Они рождаются, но не исчезают – миллионы, миллиарды мыслей каждый миг. Угрюмое увещевание Мальтуса, для них – что зайцу стоп-сигнал. Причём, есть обоснованные подозрения, что мыслит всё живое – от одноклеточных, до сталагмитов. Тоже приплюсуй в общий навал… Но! Они неосязаемы, струятся одна сквозь другую, одна внутри другой, неважно чьей, мысля в мысле́! Как, например, радиоволны, залётные кванты и всякая другая хренотень, которая нормальным чувакам не лезет в голову. Вы мысль улавливаете, студент? Учтите, на зачёте – погоняю.

– Ну раз они такие неощутимые, то меня мало чешут их гольфстримы и мальстрёмы из матрёшек одна в другой или где там  ещё  они кучкуются.

– Повсюду, кореш! В тебе, во мне, вот в этом вот столе. Мысли, мысли, мысли, мысли…

– Ты извратил цитату, в оригинале Гамлет говорит: «…слова, слова…» и далее по тексту.

– Слова хранению не подлежат. Слишком хрупки, их часто нарушают, ломают, забывают, теряют безвозвратно. Другое дело мысли, эти всегда тут. В составе ноосферы.

– Спасибо за увлекательную сказочку, но как тёртый деревенщина, я верю только в то, что получается пощупать.

– И сколько раз ты щупал радиоволну?

– Не приходилось как-то. Зато я могу включить приёмничек, который мой папаня смастерил ещё в прошлом тысячелетии и – послушать прогноз погоды.

– Дикторы читают, а ты, раскрыв хлебальник,  веришь в движение облаков, хотя и не дотянешься пощупать. Кстати, есть парни, что неплохо зарабатывают на чтении мыслей.

– А, брось! Ещё ни один медиум не смог надуть комиссию из Института Паронормальных Явлений.

– При чём тут медиумы? Я про парней, которые работают со мной в одной конторе. Крутишь регулятор настройки на мысли в ноосфере, только и всего.

– Как в радиоприёмнике?

– Типа того.

Вит присмотрелся к другу повнимательней. Чтобы прогнать такую дуру, нужен неслабый подогрев. Но, нет – глаза на месте, без вдохновенной остекленелости, и нет кругов от синих до пурпурно-красных… и носом не подшмыгивает, по инерции… Ну, тоиссь, кореш всё это не под дозой гонит, а в нату́ре. И гонит круче, чем сам Исаак Ньюто́н, прикинь? Или таки всё ж Нью́тон?.

– Ладно… Допустим, – раздумчиво начал Вит, – что это всё не лохотрон подброшенный враждебными пришельцами с Тау Кита, как тривиальная уловка Троянский Конь. Но я и отдалённо не могу представить…

– А ты готов отдать двадцать лет свой драгоценной жизни, – перебил его Лекс, – чтобы представить эту хрень хотя бы отдалённо? Довольно сложный, бля, для постижения раздел науки. И под всё это фундаментальное мозгодёрство подсунут какой-то незыблемый Алгоритм Хаоса.

* * *

3

Официантка Сэлли приблизилась к их столу. Об этом извещал баджик на её восхитительной груди, на левой, поверх блузки. Потакая своим навыкам общения с женским персоналом хоть бюджетной организации, хоть из частного сектора (и время суток тоже никак не сказывалось на укоренившейся привычке), Вит перехватывал пробные шары непроизвольных сигналов её подсознания. Кому нужны фонетика и орфография, курсы разнообразно иностранных языков за здорово живёшь, а даже и с репититором? Они лишь затемняют язык тела, а оно, тем более такое как у этой представительницы милленни-умников, у этой самой  Сэлли с баджиком, имеет право на свободу самовыражения, в полной мере.

Даже для представительниц более ранних поколений, заклеймённых заглавными Пи или эМ, издёрганных тревогами, измызганных долгой эксплуатацией себя и окружающих, всегда найдётся уголок симпатии, эмпатии и всяких остальных синонимов "сопереживания", в большом, всегда готовом на тёплый отклик, сердце рыцаря и джентльмена – Вита.

Да что там говорить! Коль и для престарелой леди, чья девственность совпала с выкрутасами  уже давно забытых битников, он запросто мог отмотать вспять лет эдак 60, и там невольно восхититься высоким темпом степа крепких ног обтянутых тугим нейлоном—шикарно чёрные чулки с чётким швом стрелки вверх от пятки—этот писк моды, чуть попискивает на бегу, от трения меж разгорячённых ляжек—ну, не спеши ты так уж чересчур, успеешь, всё будет хорошо, и он конечно же дождётся, прикуривая от сигареты сигарету, свой “Лаки Страйк”, и это станет шикарнейшим свиданием всей жизни! да! полный  шик и блеск! до головокруженья! До поздней ночи и предрассветных сумерков пролившихся в салон самой шикарной из моделей  Форда (Крестлайн Виктория), на опрокинутых сидениях! А!. беби! О! О! Ещёёёё! …ммм… о, Томми, милый…—и грустно усмехнуться, всё с той же понимающей эмпатией, вслед той её дурацкой шляпке без полей и с тощим пёрышком торчащим из присобранной вуали, что трепыхается в такт с припрыжкой, которую никак не удержать… она бежит… его не слышит… там… вдалеке…

По своей натуре (особо не выпячиваясь,  а в глубине души) он – бабник влюблённый во всех женщин мира и по отдельности и скопом, готов любить и дальше, безвозмездно и не нахраписто (вынь да положь!), а с джентльменски рыцарской ленцой: да – да, нет – нет, особо палку в этом смысле не перегибает, как впрочем, и в прочих остальных: на него где сядут, там и встанут. Короче, в двух парах слов, – дамский угодник и благодушный социопат, этот наш приятель, Вит.

Касаемо же остального (махрово разнообразного) спектра борцов за эмансипацию нетрадиционных предпочтений, то он на них не катит бочку, нет,  из принципа, а может  лишь плечом, без комментариев, пожать (левым, как правило), ну что ж – каждому своё, и каждый сам пускай распоряжается тем, что там кому досталось, а у него (не лишне будет повторить) – принцип невмешательства, уважение прав на самоопределение и неприкосновенности границ в быту и на международной арене… Да, патетичны и, как правило, жеманно переигрывают, но в целом шара как шара, общаться можно, бесконтактно… Да, не умеют материться и не догоняют живящей силы слов, а сходу переходят в мелодраматизм. Ну, а кто без недостатков?

Безусловно, вкусы любой направленности определяются Природой, чему уж быть, того не миновать, верно? Хотя порою жаль её