Позвольте представиться! - Роман Брюханов Страница 7

– Какого ж хрена? Мать вашу, какого? Мы строили эти гребаные «Ковчеги», нам обещали! Нам… Нас же заморозили, да? Нас же суки эти заморозили! Чтобы лететь, так какого ж дьявола я здесь? А?

Он попытался ухватить за ногу стоявшую рядом Алису. Та отскочила.

– Успокойтесь! Слышите?

Нам нечего было его бояться. Уж я-то знал, каково это, когда руки-ноги не слушаются. Мужчина еще не скоро оклемается настолько, чтобы причинить нам вред. И все равно – с проступившими на лбу венами, с перекошенным ртом, тянущийся к нам, он выглядел жутко.

Поняв, что до нас ему не добраться, мужчина пополз к соседней криокапсуле. Ударил кулаком по крышке. Еще, еще. Так слабо, что она не качнулась даже. Тогда он потянулся к проводам.

– Не трогай, ты! – Крот кинулся к нему.

В то же мгновение метка на виске размороженного вдруг ярко вспыхнула, и он повалился на пол.

«Морфей»? Я не сомневался. Защищает своих подопечных.

– Мы должны еще попробовать, – сказал я. – Этот просто псих, не повезло.

– Подожди, – остановила меня Алиса. – Скольким еще мы позволим причинить вред? Одного уже слишком много. Думаю, неслучайно среди призраков нет взрослых. Похоже, им не принять все случившееся. Надо начать с детей.

– Тогда я знаю с кого!

И я повел всех в зал, где видел светловолосого мальчика. Мне не показалось – он и правда был там или кто-то очень похожий. Но ведь могли же мы рискнуть?

Криокапсула не открывалась, наверное, целую вечность. А когда открылась, мы все, не сговариваясь, сказали:

– Привет!

И он улыбнулся. Тепло и открыто. Так улыбаются старым друзьям.

Другие дети тоже не кричали и не бросались на нас. Конечно, всех сразу мы разбудить не сумели, но постарались открыть как можно больше капсул, прежде чем отправиться в убежище за помощью.

А еще мы кое-что нашли… То, как назвали всех этих замороженных людей: «Проект „Оставленные 0748“».

О них – о нас! – не забыли. Не поломался один из «Ковчегов», которые жители Земли строили все вместе для общего спасения, не было опоздания с вылетом… Нас замораживали, заранее зная, что оставят здесь. И таких «Проектов», судя по номеру, – сотни! Очень удобно, если не хочешь, чтобы половина населения взбунтовалась из-за того, что летят только избранные.

Но тогда я и остальные были слишком малы, чтобы что-то понимать, да и вряд ли смогли бы раскусить обман, а сейчас… Наверное, сейчас даже радовались, ведь мы теперь не последние дети. На самом-то деле быть чьей-то надеждой, тем более всего человечества, очень тяжело.

Может, у родителей даже получится что-нибудь придумать, чтобы осторожно разбудить и взрослых. А потом… А потом мы выйдем из убежища и будем искать других «Оставленных» так долго, как потребуется.

Потому что своих не бросают. Потому что мы все – люди.

Майк Гелприн

В подарок

Радиотелефон забренчал, едва рассвело, – но старый Эдуардо Суарес был уже на ногах. По крестьянской привычке вставал он затемно. Так же, как старый Энрике Чавес, что держал ферму по ту сторону каньона. Или Альфонсо Гарсия, которому стукнуло уже девяносто, но который каждое утро спускался в шахту первым. Сыновья и внуки Альфонсо топали за ним вслед, по очереди склонялись, целовали тыльную сторону дряблой старческой ладони и один за другим ныряли в забой. На свет божий Альфонсо вылезал, благословив последнего из них.

Эдуардо окинул быстрым взглядом хлева на западном горизонте. Амбары на восточном. Три дюжины беленых домиков с черепичными крышами, выстроившихся по краю каньона в два ряда. В них обитало его собственное семейство, но ни сыновья, ни внуки еще не проснулись, лишь пятнадцатилетняя непоседа Марисабель уже пылила по проселку на северо-запад, к птичникам. Старик невольно заулыбался – старшая правнучка пошла в него. Легкая на ногу, скорая на руку, работящая. Соседские мучачос уже на нее заглядывались, а Пако Гарсия и Нандо Чавес недавно и вовсе подрались и расквасили друг другу носы.

Телефон продолжал дребезжать, и Эдуардо, спохватившись, потрусил к радиостанции.

– Жив еще, старый хрен? – осведомился телефон голосом Эда Краснова, некогда отчаянного драчуна, выпивохи и бабника, а ныне почтенного главы семейства, одного из самых многочисленных на Одиссее.

– Что мне сделается, – в тон Краснову ответил Эдуардо. – Чего трезвонишь-то спозаранку, тезка?

Были Эдуардо с Эдуардом друзьями с того самого дня, как «Одиссей» спешно стартовал с гобийского космодрома, унося на борту четыре сотни первопроходцев. Молодых, сильных, рисковых чикас и мучачос из добрых шести дюжин стран.

– Не поверишь, – отозвался Эд. – Только что звонил Жан-Пьер из своей Бургундии. Так вот: у нас гости, старина. Вернее, гость. Угадай откуда.

– Делать мне нечего, только гадать, – проворчал Эдуардо. – Дон дьябло знает, кто там к тебе прилетел.

– Да не ко мне, старый осел. Он к нам прилетел. К нам ко всем. Торговец с самой Земли.

– Да ты что? – ахнул Эдуардо. – Не может быть!

Визитеры Одиссею не жаловали. Раз в четыре года приземлялся на единственном космодроме транспорт с базы. Забирал руду, плоды, скот в обмен на механизмы, технику, пожитки и утварь. Потом отчаливал, и жизнь катилась своим чередом. Два десятка лет назад, впрочем, завернул наудачу настоящий странствующий то ли театр, то ли цирк. Успеха, правда, скоморохи с лицедеями не снискали. Старики вяло поаплодировали, рассчитались натуральным продуктом и отправились по домам, а молодежь и вовсе с первого же представления сбежала. Праздность и развлечения на Одиссее были не в чести.

– Давай собирайся, – частил в радиотелефонную трубу старый Эд. – Наших прихвати: Энрике там, Альфонсо. Девок возьмите, товару поболее и дуйте к космодрому, а я сейчас еще Карлушке Эберхарту в Баварию позвоню. Да, и поторапливайтесь, торговец ждать не станет.

– Постой, – спохватился Эдуардо. – А чем он, собственно говоря, торгует?

– А пес его знает чем. Какая разница? Говорят же тебе – не абы откуда прилетел, а с Земли.

Глайдер забили товаром под завязку. Клетями с гусями и кроликами, мешками с огурцами, баклажанами и молодым картофелем, ящиками с хурмой, мандаринами и киви. Всем тем, что плодородная земля малой планеты на самых задворках Галактики щедро дарила возделывающим ее поселенцам.

– Пряжу, пряжу-то забыли, дедушка, – хлопотала у люков румяная черноглазая Санчита, одна из младших внучек на выданье. – Эй, Карлита, Изабель, пряжу-то!

– Да дьябло с ней, – ворчал из пилотской кабины Эдуардо. – У землянина небось своей хватает. Поспешите, не опоздать бы.

Глайдер оторвался от земли за три часа до полудня. Прошел над Андалузией, как называли свой надел испанские колонисты. Наискось пересек соседнюю Аризону, за ней Урал… Когда оба солнца сошлись в зените, позади остались Корнуолл, Бавария, Миядзаки, Санта-Катарина. На посадку у окраины космодрома зашли в час пополудни.

– Настоящее столпотворение, – недовольно бурчал старый Альфонсо, близоруко щурясь