Забвение - Дэвид Фостер Уоллес Страница 73

по сну (или «Сомнолог»), малый большого размера, обходительных манер, тяжелого склада широких плеч, с прической свинцового цвета и как будто выдающимся количеством ключей на подарочной связке от «Парк-Дэвис, Инк.» – с манерами в диапазоне от учтивых до нейтральных в приглушенном и церемонном духе врачей и некоторых лекторов Цветочных клубов, – как будто заодно обладал, как позже отмечала Хоуп, отсутствием различимой шеи или горла как такового: голова как будто сидела или, так сказать, «покоилась» прямо на плечах, что, как я указал, могло быть только иллюзией или обманом зрения, вызванным высоким воротником белого Медицинского или «лабораторного» халата Сомнолога, который также носило большинство остального персонала Мемориальной Клиники Сна Дарлингов вкупе с ламинированными Идентификационными карточками с фотографиями на защелках (или, если говорить на более знакомом арго Систем ДОДО, «крокодилах») на нагрудном кармане. Избранные члены технического персонала Сомнологов (или «Команды сна») провели с нами формальное «Приемное собеседование», где затем сам врач играл роль лектора или гида, вкратце показывая нам с Хоуп помещения Клиники Сна Дарлингов, состоявшей из четырех или более маленьких, самодостаточных «Камер сна», окруженных со всех сторон звуконепроницаемыми, прозрачными, толстыми или «Плекси»-глассовыми стенами, сложными аудио– и видео-устройствами и неврологическим оборудованием для мониторинга. Кабинет самого доктора Пафяна примыкал к расположенному в центре Клиники «Нервному», или «Командному, центру», где профессиональные Сомнологи, Неврологи, помощники, лаборанты и техники могли наблюдать за обитатателями разных Камер сна на широком диапазоне «Инфра-красных» мониторов и оборудовании для измерения и вывода «мозговой» активности. Каждый член персонала и «Команды сна» также носил белую, бесшумную обувь с резиновыми или каучуковыми подошвами, и такими же либо безупречно-белыми, либо пастельного или «небесно-» (или «электрически-») синего были несущественные одеяла на каждой койке в Камерах. Также белой была система «галогенового», рельсового или скрытого освещения Клиники Сна Дарлингов на потолке, которая совершенно не отбрасывала теней (к слову говоря, никто в учреждении не отбрасывал никаких теней, что наряду с загробной тишиной, как казалось Хоуп, так она сказала, наделяло местную атмосферу несколько «сновидческим» или сонным аспектом) и придавала всем болезненный или бледный вид, при том что в Камере сна было заметно холодно. Сомнолог объяснил, что сравнительно низкие температуры способствуют как человеческому сну, так и сложным измерениям активности мозговых волн, какую предназначалось мониторить изощренному оборудованию Клиники, объясняя, что отдельные типы и уровни «ЭЭГ-» (или «мозговых») волн соответствуют нескольким уникальным и характерным уровням или «стадиям» бодрствования и сна, в том числе популярно известной «REM-» или «Парадоксальной стадии», когда парализованы произвольные мышцы и имеют место сны. «Головка» каждого из большинства его ключей была в резиновом или пластмассовом чехле, что, предположил я, снижало совокупный шумовой фактор большой связки, когда Сомнолог ходил или во время речи держал их в слегка двигающейся ладони, опуская вверх-вниз наподобие взвешивания, – это, судя по всему, представляло его первичную «нервную» или подсознательную привычку. (Позже, в начале нашего первоначального возвращения домой [прямо перед тем, как начать по своей обычной склонности дремать, или «кемарить», у боковой дверцы], Хоуп выдвинула мысль, что в малом с подобным количеством ключей чувствовалось что-то успокаивающее, надежное или [в категориях самой Хоуп] «существенное» [тогда как я, со своей стороны, придержал при себе тот факт, что мои ассоциации касательно ключей были несколько более завхозовыми]).

По условиям мы с Хоуп должны были посещать Клинику Сна один раз в неделю, по средам, на общем протяжении от четырех до шести недель, и ночевать в Камере сна под пристальным наблюдением. Большая часть Приемного процесса сбора данных затрагивала наши с Хоуп ночные привычки или «ритуалы» при отходе и подготовке ко сну (данные «ритуалы» одновременно распространены, но уникальны или характерны у большинства женатых пар, как объяснил Специалист по сну), дабы «воссоздать» по возможности эту логистику и практики – с очевидным исключением любых физически интимных или сексуальных аспектов, добавил здесь Сомнолог, по-клинически не выказывая различимой сконфуженности или «стеснительности», тогда как Хоуп избегала моего взгляда, – во время «ночевок», когда мы готовились ко сну под наблюдением. В раздельных Раздевалках мы первым делом переодевались в светло-зеленые больничные халаты и одно-разовые тапочки, затем в тандеме шествовали в назначенную Камеру сна, пока Хоуп одной из рук поддерживала закрытым длинный вертикальный «разрез», шлицу или «щелку» позади халата над задом. Ни халаты, ни освещение высокой интенсивности никто бы не назвал «лестными» или «скромными» – и Хоуп, как женщина, позже возмущалась, что чувствовала некое унижение или «надругательство» над собой из-за того, что ей пришлось спать под тонкими покрывалами под наблюдением безымянных людей под беспощадным светом. (Частые замечания или жалобы вроде этой были скандальными «провокациями», на которые я отказывался реагировать или отвечать, во время долгих, обратных поездок домой на следующее утро, где я наскоро брился, переодевался и готовился к теперь уже мучительному переезду в «час пик» до Элизабета на полный день работы. Частой привычкой Хоуп иногда было внешне согласиться или уступить предложению и ждать, прежде чем озвучить свои возражения уже в ходе условленного курса действий, когда в прошлом потенциально резонные условия или оговорки теперь производили впечатление лишь бессмысленных нападок. Однако к этому моменту конфликта я уже научился подавлять фрустрацию, унижение или даже желание заметить, что время для продуктивного действия подобных жалоб давно прошло, так как замечание неизбежно приведет к тому супружескому спору или «столкновению эго», где не может быть одного победителя. Стоит также отметить, как я отмечал для Честера [или («Ради Бога») «Джека»] Вивьена, что при наших соответственных натурах конфликт или спор больше сказывался или «отражался» на мне, чем на Хоуп, Наоми или Одри, всем из которых словно сравнительно легко «стряхнуть» адреналин и расстройство после разгоряченного разговора). Нас проинструктировали или предложили привозить из дома собственные продукты для ухода или личной гигиены и пользоваться (сперва Хоуп, затем мне, прямо как дома) уединенной ванной, чтобы проходить личные гигиенические «ритуалы» в подготовке ко сну (где, однако же, Хоуп пренебрегала эмолентом для лица, сеткой для волос, увлажнителем и перчатками ввиду необходимости спать на виду у наблюдателей и пано-плии камер для «низкого уровня освещенности» вопреки всем инструкциям имитировать по возможности ближе наши домашние привычки). Помощники или лаборанты затем присоединяли белые, круглые «накладки» или свинцовые электроды «ЭЭГ» – с чрезвычайно холодными и «чудными» проводящими гелями, как заметила Хоуп, – к вискам и лбам наших голов и груди с руками, вслед за чем мы с аккуратностью или «опаской» параллельно ложились на койки Камеры сна, аккуратно, чтобы не было накладок и чтобы не запутались сложные гнезда проводов, ведущих от накладок к серому