Парад планет - Евгений Филиппович Гуцало Страница 74

у роботов молодеть и крепнуть от слез? — размышлял дальше грибок-боровичок. — Роботы бы у нас переняли макробиотический дзен или голодание, ибо должны же мы их отблагодарить за науку. Хорошо жить в согласии: роботы нам, а мы — роботам.

И старший куда пошлют запел песню, которую перенял у робота Мафусаила Шерстюка:

— 

Мартоха, идя рядом с ним, невольно засунула руку под мышку грибку-боровичку, напрасно нашаривая там кнопку, которую звездной ночью нащупала под мышкой у ухажера Мафусаила…

А сам робот Мафусаил в эту минуту двигался в толпе электронных манипуляторов по дороге, ведущей к другому колхозу, и, конечно, предавался сладким воспоминаниям о Мартохе и остальных яблоневских молодицах, вспоминал закуски и хмельные напитки, от которых его спасала система противопожарных средств и безотказный датчик огня, и пел песню, которой научился у старшего куда пошлют, и его пылкое пение поддерживал и подхватывал весь летучий отряд роботов, гоня перед собою эхо по осенним полям:

Ой на горі вогонь горить, під горою козак лежить, Порубаний, постреляний, китайкою покриваний. Накрив очі осокою, а ніженьки китайкою, А в головах ворон кряче, а в ніженьках коник плаче…

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

в которой буржуазная пропаганда пытается погреть нечистые свои руки на отношениях робота Мафусаила Шерстюка и Мартохи, говорится о рок-опере «Хома-суперзвезда» и «Любовь втроем» и коротко пересказывается содержание невиданного порнографического супербоевика, который обошелся постановщику Бобу Гуччоне в семнадцать миллионов долларов

Наша яблоневская Мартоха недаром так трепетала, когда против своей воли в чудесную звездную ночь очутилась на руках робота Мафусаила Шерстюка. Ведь над колхозом «Барвинок» летали и летают не только наши искусственные спутники, а и чужие. Вот с этих-то искусственных спутников зловредная буржуазная пропаганда и подглядывает, заквасилась ли закваска у самогонщицы Вивди Оберемок, завез ли на ферму корма фуражир Илько Дзюнька, сходил ли до ветру долгожитель Гапличек. Их наисовершеннейшая фотоаппаратура не дремала на искусственных спутниках и в ту памятную ночь…

Уже на следующее утро крупнейшие газеты Америки и Европы в отделах светской хроники поместили скандальный снимок. Да-да, пресыщенной всякими сенсациями о похождениях модных секс-бомб и потрепанных миллиардеров буржуазной прессе захотелось удивить своих читателей сенсацией из Яблоневки — и органы буржуазной пропаганды, видно, своего достигли… На скандальном фотоснимке четко видно просторное крыльцо украинской хаты, над которой мерцали ночные звезды, на крыльце стоял стройный, склепанный из железа робот, счастливо светясь влюбленными сернисто-кадмиевыми фотоэлектрическими элементами, а на руках его в соблазнительной позе сидела Мартоха.

Космический фотоглаз, который трудно обвинить в предвзятости или в смаковании некоторых подробностей туалета яблоневской колхозницы, зафиксировал Мартоху в то самое мгновение, когда ее подняли над крыльцом и она повисла в воздухе: юбка, задравшись, оголила зеркала коленей, белеют ноги точеного родосского мрамора, из растерзанной блузки магниевой вспышкой горят полушария грудей, прекрасное и соблазнительное лицо привлекает сладкой раной улыбающихся уст и испуганно-волшебными, как у дикой серны, продолговатыми очами — и все это окутано развихренной, бунтующей, протуберанцевой стихией живых смолянистых Мартохиных волос!..

И надо ли говорить о том, что порнографические журналы «Плейбой», хозяин которого Хью Хефнер, и «Пентхауз», хозяин которого Боб Гуччоне, поместили на глянцевых обложках своих изданий один и тот же снимок: нимало не смутившись, робот Мафусаил Шерстюк спокойно отдает Мартоху из рук в руки полусонному и легкомысленному грибку-боровичку. На этом снимке лицо у яблоневской колхозницы такое, будто ей очень хотелось полакомиться кислицами, обещанными роботом Мафусаилом, но в этой двусмысленной ситуации она вынуждена делать вид, что ей набили оскомину кислицы влюбленного Хомы.

«Причуды сексуальной революции в Яблоневке!» — кричал заголовок в «Нью-Йорк таймс», которая любит похваляться своей респектабельностью и независимостью. «Гримасы научно-технического прогресса в колхозе «Барвинок»!» — в ту же дуду дула «Вашингтон пост». Римская газета «Мессаджеро» спрашивала: «Норма или чудовищное извращение?» И тон статьи, помещенной в этой газете, убеждал читателей в том, что, конечно, чудовищное извращение, которое стало нормой. Мол, даже Калигула, жестокий и порочный император Древнего Рима, прославившийся своим пещерным садизмом и звериной философией, не изведал тех чувств, которые будто бы выпало изведать роботу Мафусаилу Шерстюку в компании с Мартохой и Хомой.

Миллионами штук продавались два музыкальных диска с рок-операми «Хома-суперзвезда» и «Любовь втроем». В очередь за дисками вставали с вечера, спали на тротуарах, подстелив одеяла, подкреплялись кофе из термосов. В рок-опере «Любовь втроем» колхозница Мартоха обращалась к роботу Мафусаилу Шерстюку так, как обращалась прекрасная Суламифь к царю Соломону: «Мой любимый для меня — будто мирровый пучок, у грудей моих пребывает. Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках эдемских». Робот Мафусаил ей отвечал: «Какая ты прекрасная, моя ты подруженька, какая ты хорошая! Твои очи будто голубиные!» Колхозница Мартоха: «Какой ты прекрасный, мой любимый, какой ты ласковый! А ложе нам — трава! Кровли домов наших — кедры, потолки наши — кипарисы!»

Перелицевав библейскую «Песнь песней» на свой лад, авторы этого музыкального шлягера вкладывали слова царя Соломона — будто какой-то холерической раздвоенной личности! — не только в уста робота Мафусаила, а и в уста старшего куда пошлют. Он голосил вслед родной жене: «Оглянись, оглянись, Мартошко! Оглянись, оглянись, пусть мы на тебя насмотримся! Округлые бедра твои — будто ожерелье, руками искусными выточенное! Живот твой — будто круглая чаша, в которой не иссякнет вино ароматное! Чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями! Твоя шея — как столп из кости слоновой, твои глаза — озера…»

На экраны кинотеатров вышел супербоевик, снятый на средства владельца порнографического журнала «Пентхауз» Боба Гуччоне, выложившего на этот фильм семнадцать миллионов долларов. Сценарий знаменитого американского писателя Гора Видала. В роли Хомы — Малколм Макдоуэлл, сыгравший главную роль в «Механическом апельсине». Питер О’Тул играл робота Мафусаила Шерстюка, а волшебная Элен Миррен — яблоневскую колхозницу Мартоху.

Электронный манипулятор Мафусаил в этом фильме вовсе не походил на свой жизненный прототип. Злой деспот, он не хотел трудиться в коровнике возле скребкового транспортера плечом к плечу со старшим куда пошлют Хомой, а, отличаясь фантастической похотливостью, запрограммированной на заводе электронных манипуляторов, знай себе только то и делал, что по всему животноводческому комплексу преследовал доярок и телятниц.

Циничное чудовище,