Николай Некрасов - Том 5. Кому на Руси жить хорошо Страница 8

Глава 5. Помещик

Соседнего помещикаГаврилу АфанасьичаОболта-ОболдуеваТа троечка везла.Помещик был румяненький,Осанистый, присадистый,Шестидесяти лет;Усы седые, длинные,Ухватки молодецкие,Венгерка с бранденбурами,Широкие штаны.Гаврило Афанасьефич,Должно быть, перетрусился,Увидев перед тройкоюСемь рослых мужиков.Он пистолетик выхватил,Как сам, такой же толстенький,И дуло шестиствольноеНа странников навел:«Ни с места! Если тронетесь,Разбойники! грабители!На месте уложу!..»Крестьяне рассмеялися:«Какие мы разбойники,Гляди — у нас ни ножика,Ни топоров, ни вил!»— «Кто ж вы? чего вам надобно?»

«У нас забота есть,Такая ли заботушка,Что из домов повыжила,С работой раздружила нас,Отбила от еды.Ты дай нам слово крепкоеНа нашу речь мужицкуюБез смеха и без хитрости,По правде и по разуму,Как должно отвечать,Тогда свою заботушкуПоведаем тебе…»

«Извольте: слово честное,Дворянское даю!»— «Нет, ты нам не дворянское,Дай дай слово христианское!Дворянское с побранкою,С толчком да с зуботычиной,То непригодно нам!»

«Эге! какие новости!А впрочем, будь по вашему!Ну, в чем же ваша речь?..»— «Спрячь пистолетик! выслушай!Вот так! мы не грабители,Мы мужики смиренные,Из временнообязанных,Подтянутой губернии,Уезда Терпигорева,Пустопорожней волости,Из разных деревень:Заплатова, Дырявина,Разутова, Знобишина,Горелова, Неелова —Неурожайка тож.Идя путем-дорогою,Сошлись мы невзначай,Сошлись — и заспорили:Кому живется счастливо,Вольготно на Руси?Роман сказал: помещику,Демьян сказал: чиновнику,Лука сказал: попу.Купчине толстопузому, —Сказали братья Губины,Иван и Митродор.Пахом сказал: светлейшему,Вельможному боярину,Министру государеву,А Пров сказал: царю…Мужик что бык: втемяшитсяВ башку какая блажь —Колом ее оттудоваНе выбьешь! Как ни спорили,Не согласились мы!Поспоривши — повздорили,Повздоривши — подралися,Подравшися — удумалиНе расходиться врозь,В домишки не ворочаться,Не видеться ни с женами,Ни с малыми ребятами,Ни с стариками старыми,Покуда спору нашемуРешенья не найдем,Покуда не доведаемКак ни на есть доподлинно:Кому жить любо-весело,Вольготно на Руси?

Скажи ж ты нам по-божески,Сладка ли жизнь помещичья?Ты как — вольготно, счастливо,Помещичек, живешь?»

Гаврило АфанасьевичИз тарантаса выпрыгнул,К крестьянам подошел:Как лекарь, руку каждомуПощупал, в лица глянул им,Схватился за бокаИ покатился со смеху…«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»Здоровый смех помещичийПо утреннему воздухуРаскатываться стал…

Нахохотавшись досыта,Помещик не без горечиСказал: «Наденьте шапочки,Садитесь, господа!»

«Мы господа не важные,Перед твоею милостьюИ постоим…»{!V6!— «Нет! нет!Прошу садиться, граждане!»Крестьяне поупрямились,Однако делать нечего,Уселись на валу.«И мне присесть позволите?Эй, Прошка! рюмку хересу,Подушку и ковер!»

Расположась на коврикеИ выпив рюмку хересу,Помещик начал так:

«Я дал вам слово честноеОтвет держать по совести,А нелегко оно!Хоть люди вы почтенные,Однако не ученые,Как с вами говорить?Сперва понять вам надо бы,Что значит слово самое:Помещик, дворянин.Скажите, вы, любезные,О родословном деревеСлыхали что-нибудь?»«— Леса нам не заказаны —Видали древо всякое!» —Сказали мужики.«Попали пальцем в небо вы!..Скажу вам вразумительней:Я роду именитого,Мой предок ОболдуйВпервые поминаетсяВ старинных русских грамотахДва века с половиноюНазад тому. ГласитТа грамота: „ТатаринуОболту ОболдуевуДано суконце доброе,Ценою два рубля:Волками и лисицамиОн тешил государыню,В день царских именин,Спускал медведя дикогоС своим, и ОболдуеваМедведь тот ободрал…“Ну, поняли, любезные?»

— «Как не понять! С медведямиНемало их шатается,Прохвостов, и теперь».

«Вы всё свое, любезные!Молчать! уж лучше слушайте,К чему я речь веду:Тот Оболдуй, потешившийЗверями государыню,Был корень роду нашему,А было то, как сказано,С залишком двести лет.Прапрадед мой по материБыл и того древней:„Князь Щепин с Васькой Гусевым(Гласит другая грамота)Пытал поджечь Москву,Казну пограбить думали,Да их казнили смертию“,А было то, любезные,Без мала триста лет.

Так вот оно откудоваТо дерево дворянскоеИдет, друзья мои!»

«А ты, примерно, яблочкоС того выходишь дерева?» —Сказали мужики.

«Ну, яблочко, так яблочко!Согласен! Благо, понялиВы дело наконец.Теперь — вы сами знаете —Чем дерево дворянскоеДревней, тем именитее,Почетней дворянин.Не так ли, благодетели?»

«Так! — отвечали странники. —Кость белая, кость черная,И поглядеть, так разные, —Им разный и почет!»

«Ну, вижу, вижу: поняли!Так вот, друзья — и жили мы,Как у Христа за пазухой,И знали мы почет.Не только люди русские,Сама природа русскаяПокорствовала нам.Бывало, ты в окружностиОдин, как солнце на небе,Твои деревни скромные,Твои леса дремучие,Твои поля кругом!Пойдешь ли деревенькою —Крестьяне в ноги валятся,Пойдешь лесными дачами —Столетними деревьямиПреклонятся леса!Пойдешь ли пашней, нивою —Вся нива спелым колосомК ногам господским стелется,Ласкает слух и взор!Там рыба в речке плещется:„Жирей-жирей до времени!“Там заяц лугом крадется:„Гуляй-гуляй до осени!“Всё веселило барина,Любовно травка каждаяШептала: „Я твоя!“

Краса и гордость русская,Белели церкви божииПо горкам, по холмам,И с ними в славе спорилиДворянские дома.Дома с оранжереями,С китайскими беседкамиИ с английскими парками;На каждом флаг играл,Играл-манил приветливо,Гостеприимство русскоеИ ласку обещал.Французу не предвидитсяВо сне, какие праздники,Не день, не два — по месяцуМы задавали тут.Свои индейки жирные,Свои наливки сочные,Свои актеры, музыка,Прислуги — целый полк!

Пять поваров да пекаря,Двух кузнецов, обойщика,Семнадцать музыкантиковИ двадцать два охотникаДержал я… Боже мой!..»

Помещик закручинился,Упал лицом в подушечку,Потом привстал, поправился:«Эй, Прошка!» — закричал.Лакей, по слову барскому,Принес кувшинчик с водкою.Гаврило Афанасьевич,Откушав, продолжал:«Бывало, в осень позднююЛеса твои, Русь-матушка,Одушевляли громкиеОхотничьи рога.Унылые, поблекшиеЛеса полураздетыеЖить начинали вновь,Стояли по опушечкамБорзовщики-разбойники,Стоял помещик сам,А там, в лесу, выжлятникиРевели, сорвиголовы,Варили варом гончие.Чу! подзывает рог!..Чу! стая воет! сгрудиласьНикак, по зверю красномуПогнали?.. улю-лю!Лисица чернобурая,Пушистая, матераяЛетит, хвостом метет!Присели, притаилися,Дрожа всем телом, рьяные,Догадливые псы:Пожалуй, гостья жданная!Поближе к нам, молодчикам,Подальше от кустов!Пора! Ну, ну! не выдай, конь!Не выдайте, собаченьки!Эй! улю-лю! родимые!Эй! — улю-лю!.. а-ту!..»Гаврило Афанасьевич,Вскочив с ковра персидского,Махал рукой, подпрыгивал,Кричал! Ему мерещилось,Что травит он лису…

Крестьяне молча слушали,Глядели, любовалися,Посмеивались в ус…

«Ой ты, охота псовая!Забудут всё помещики,Но ты, исконно-русскаяПотеха! не забудешьсяНи во веки веков!Не о себе печалимся,Нам жаль, что ты, Русь-матушка,С охотою утратилаСвой рыцарский, воинственный,Величественный вид!Бывало, нас по осениДо полусотни съедетсяВ отъезжие поля;У каждого помещикаСто гончих в напуску,У каждого по дюжинеБорзовщиков верхом,При каждом с кашеварами,С провизией обоз.Как с песнями да с музыкойМы двинемся вперед,На что кавалерийскаяДивизия твоя!Летело время соколом,Дышала грудь помещичьяСвободно и легко.Во времена боярские,В порядки древнерусскиеПереносился дух!Ни в ком противоречия,Кого хочу — помилую,Кого хочу — казню.Закон — мое желание!Кулак — моя полиция!Удар искросыпительный,Удар зубодробительный,Удар скуловорррот!..»

Вдруг, как струна порвалася,Осеклась речь помещичья.Потупился, нахмурился,«Эй, Прошка!» — закричал.Глонул — и мягким голосомСказал: «Вы сами знаете,Нельзя же и без строгости?Но я карал — любя.Порвалась цепь великая —Теперь не бьем крестьянина,Зато уж и отеческиНе милуем его.Да, был я строг по времени,А впрочем, больше ласкоюЯ привлекал сердца.

Я в воскресенье светлоеСо всей своею вотчинойХристосовался сам!Бывало, накрываетсяВ гостиной стол огромнейший,На нем и яйца красные,И пасха, и кулич!Моя супруга, бабушка,Сынишки, даже барышниНе брезгуют, целуютсяС последним мужиком.„Христос воскрес!“ — „Воистину!“Крестьяне разговляются,Пьют брагу и вино…

Пред каждым почитаемымДвунадесятым праздникомВ моих парадных горницахПоп всенощну служил.И к той домашней всенощнойКрестьяне допускалися,Молись — хоть лоб разбей!Страдало обоняние,Сбивали после с вотчиныБаб отмывать полы!Да чистота духовнаяТем самым сберегалася,Духовное родство!Не так ли, благодетели?»

«Так!» — отвечали странники,А про себя подумали:«Колом сбивал их, что ли, тыМолиться в барский дом?..»

«Зато, скажу не хвастая,Любил меня мужик!В моей сурминской вотчинеКрестьяне всё подрядчики,Бывало, дома скучно им,Все на чужую сторонуОтпросятся с весны…Ждешь — не дождешься осени,Жена, детишки малыеИ те гадают, ссорятся:„Какого им гостинчикуКрестьяне принесут!“И точно: поверх барщины,Холста, яиц и живности —Всего, что на помещикаСбиралось искони, —Гостинцы добровольныеКрестьяне нам несли!Из Киева — с вареньями,Из Астрахани — с рыбою,А тот, кто подостаточней,И с шелковой материей:Глядь, чмокнул руку барынеИ сверток подает!Детям игрушки, лакомства,А мне, седому бражнику,Из Питера вина!Толк вызнали, разбойники,Небось не к Кривоногову,К французу забежит.Тут с ними разгуляешься,По-братски побеседуешь,Жена рукою собственнойПо чарке им нальет.А детки тут же малыеПосасывают пряничкиДа слушают досужиеРассказы мужиков —Про трудные их промыслы,Про чужедальны стороны,Про Петербург, про Астрахань,Про Киев, про Казань…

Так вот как, благодетели,Я жил с моею вотчиной,Не правда ль, хорошо?..»— «Да, было вам, помещикам,Житье куда завидное,Не надо умирать!»

«И всё прошло! всё минуло!..Чу! похоронный звон!..»

Прислушалися странники,И точно: из КузьминскогоПо утреннему воздухуТе звуки, грудь щемящие,Неслись: «Покой крестьянинуИ царствие небесное!» —Проговорили странникиИ покрестились все…

Гаврило АфанасьевичСнял шапочку — и набожноПерекрестился тож:«Звонят не по крестьянину!По жизни по помещичьейЗвонят!.. Ой жизнь широкая!Прости-прощай навек!Прощай и Русь помещичья!Теперь не та уж Русь!Эй, Прошка!» (выпил водочкиИ посвистал)…      «НевеселоГлядеть, как изменилосяЛицо твое, несчастнаяРодная сторона!Сословье благородноеКак будто всё попряталось,Повымерло! КудаНи едешь, попадаютсяОдни крестьяне пьяные,Акцизные чиновники,Поляки пересыльныеДа глупые посредники,Да иногда пройдетКоманда. Догадаешься:Должно быть, взбунтовалосяВ избытке благодарностиСеленье где-нибудь!А прежде что тут мчалосяКолясок, бричек троечных,Дормезов шестерней!Катит семья помещичья —Тут маменьки солидные,Тут дочки миловидныеИ резвые сынки!Поющих колокольчиков,Воркующих бубенчиковНаслушаешься всласть.А нынче чем рассеешься?Картиной возмутительнойЧто шаг — ты поражен:Кладбищем вдруг повеяло,Ну, значит, приближаемсяК усадьбе… Боже мой!Разобран по кирпичикуКрасивый дом помещичий,И аккуратно сложеныВ колонны кирпичи!Обширный сад помещичий,Столетьями взлелеянный,Под топором крестьянинаВесь лег, — мужик любуется,Как много вышло дров!Черства душа крестьянина,Подумает ли он,Что дуб, сейчас им сваленный,Мой дед рукою собственнойКогда-то насадил?Что вон под той рябиноюРезвились наши детушки,И Ганичка и Верочка,Аукались со мной?Что тут, под этой липою,Жена моя призналась мне,Что тяжела онаГаврюшей, нашим первенцем,И спрятала на грудь моюКак вишня покрасневшееПрелестное лицо?..Ему была бы выгода —Радехонек помещичьиУсадьбы изводить!Деревней ехать совестно:Мужик сидит — не двинется,Не гордость благородную —Желчь чувствуешь в груди.В лесу не рог охотничий,Звучит — топор разбойничий,Шалят!.. а что поделаешь?Кем лес убережешь?..Поля — недоработаны,Посевы — недосеяны,Порядку нет следа!О матушка! о родина!Не о себе печалимся,Тебя, родная, жаль.Ты, как вдова печальная,Стоишь с косой распущенной,С неубранным лицом!..Усадьбы переводятся,Взамен их распложаютсяПитейные дома!..Поят народ распущенный,Зовут на службы земские,Сажают, учат грамоте, —Нужна ему она!На всей тебе, Русь-матушка,Как клейма на преступнике,Как на коне тавро,Два слова нацарапаны:„Навынос и распивочно“.Чтоб их читать, крестьянинаМудреной русской грамотеНе стоит обучать!..

А нам земля осталася…Ой ты, земля помещичья!Ты нам не мать, а мачехаТеперь… „А кто велел? —Кричат писаки праздные, —Так вымогать, насиловатьКормилицу свою!“А я скажу: „А кто же ждал?“Ох! эти проповедники!Кричат: „Довольно барствовать!Проснись, помещик заспанный!Вставай! — учись! трудись!..“

Трудись! Кому вы вздумалиЧитать такую проповедь!Я не крестьянин-лапотник —Я божиею милостьюРоссийский дворянин!Россия — не неметчина,Нам чувства деликатные,Нам гордость внушена!Сословья благородныеУ нас труду не учатся.У нас чиновник плохонькийИ тот полов не выметет,Не станет печь топить…Скажу я вам, не хвастая,Живу почти безвыездноВ деревне сорок лет,А от ржаного колосаНе отличу ячменного,А мне поют: „Трудись!“

А если и действительноСвой долг мы ложно понялиИ наше назначениеНе в том, чтоб имя древнее,Достоинство дворянскоеПоддерживать охотою,Пирами, всякой роскошьюИ жить чужим трудом,Так надо было ранееСказать… Чему учился я?Что видел я вокруг?..Коптил я небо божие,Носил ливрею царскую,Сорил казну народнуюИ думал век так жить…И вдруг… Владыко праведный!..»

Помещик зарыдал…

Крестьяне добродушныеЧуть тоже не заплакали,Подумав про себя:«Порвалась цепь великая,Порвалась — расскочилася:Одним концом по барину,Другим по мужику!..»

Последыш*