Алексей Смирнов - Тесная кожа Страница 8

Выморков тяжело поднялся, повернулся к лесу задом, а к дому передом, и замер, неприятно улыбаясь. Горобиц бросил взгляд на часы и позвонил в звонок.

Ши булькнула, выплюнула на ладонь кровь и прищурилась.

- Это мои друзья, - обратилась она к Вавилосову капризным голосом. Но черные глаза глядели весело. Устин увидел, как она, тайком от Брона, подносит палец к губам. - Впусти их.

Когда Устин, повинуясь, пошел открывать, Ши выложила на скатерть колоду карт, пятьдесят четыре штуки, и выбросила джокера под стол.

8

...Нависая над столом вонючей глыбой, Выморков чинно отпил из блюдца и спросил:

- Что за ягода?

- Гонобобель, - немедленно ответил Вавилосов.

- Похвально, - пробасил пилигрим и покрыл вареньем огромный ломоть хлеба.

Брон поежился, следя, как исчезает в бороде бутерброд. Рваная краюха, похожая на богато разукрашенную похоронную ладью, нырнула в грот, жадный до подношений.

Устин занес над стопкой графинчик, но Выморков прикрыл ее медвежьей лапой.

- Не употребляю, - сказал он рассеянно, привлеченный вареньями и соленьями.

Ши ковыряла вилкой кусок сыра.

- Что, Брат Ужас, - усмехнулась она, - плохо твое дело?

- Угу, - кивнул от, склоняясь над тарелкой.

- А что же твой небесный покровитель - молчит?

- Молчит, - прогудел брат Ужас. - Мне б каплю его силы... Бедный я человек!.. Но все мы изменимся.

Тем временем Брон вступил в беседу с третьим гостем, пришедшим только что. Это был невзрачный молодой человек, чрезвычайно подтянутый и аккуратный. У него было очень бледное одутловатое лицо с узким, почти безгубым ртом; человек назвался фамилией: Холомьев.

- По-моему, я где-то вас видел, - задумался Познобшин, вертя тупой столовый нож.

- Это вполне вероятно, - с готовностью отозвался Холомьев. - Наверно, во время рейда. Я исходил этот город вдоль и поперек.

- Во время рейда? - не понял Брон.

Ши вмешалась в разговор:

- На нем наверняка была форма, вспомни. Гимнастерка, сапоги и нарукавная повязка.

Брон ударил себя по лбу:

- Точно!.. Такая красная с черным... Я еще подумал, что какая-то новая партия.

- Пока еще нет, - сказал Холомьев строго и коснулся узла галстука как бы с желанием ослабить, но узел остался, как был.

- Я тебе скажу, - Ши допила остатки из стакана и подожгла сигарету. Он был членом организации, которая утверждает жизнь активным способом. Забавно, что аббревиатура тоже звучит как "ужас", - она покосилась на Выморкова, который важно хлебал чай. - Они объявили войну мертвецам, а заодно и всему, что с ними связано - похоронным конторам, церковным обрядам, кладбищам... перспективное дело, да?

- Перспективное, - подтвердил Холомьев. - Но половинчатое.

- То есть?

- Я от них ушел, - вздохнул молодой человек, беря двумя пальцами соленую соломку. Откусив, он озабоченно уставился вдаль. - Во первых, к смерти, которую они честят на все лады, приводит именно жизнь. Так что жизнь мне тоже разонравилась. Я хотел бы сделаться энергетическим процессом... бесплотной силой... пустые мечты, я знаю, но... - Холомьев развел руками.

Брон внимательно слушал. Молодой человек повторял слова Ши. Процесс, и только процесс. Не бренный носитель, но перводвигатель - пусть не самый-самый, пусть дериват...

- А во-вторых, - продолжал Холомьев, - они там стали трупы есть, так у меня аллергия выявилась. Пошел прыщами, чесался... ну и ушел. Наладил отвальную, сдал обмундирование...

- Что вы казнитесь, вы и так процесс, - вклинился в беседу седой Горобиц, до сих пор молчавший. Он волновался. - Вы знаете, что там у вас внутри на самом деле? знаете? ...

- Ну, что? - насмешливо воззрился на него Холомьев.

- Там... там увидите, не дай Бог, что, - Горобиц стал заикаться и сразу вслед за этим задрожал.

- Лапа, посиди тихо, - Ши коснулась его плеча, и Брон испытал дикую ревность. Его раздражало, что Ши была на короткой ноге со всем этим... Он задумался, подбирая слово. Присутствие Выморкова подбивало определить их как сброд, хотя и Холомьев, и Горобиц выглядели вполне прилично. Ши выпустила струйку дыма и знаком велела Вавилосову наполнить рюмки:

- Не трожьте лапу, - попросила она. - Его напугали в доме с привидениями, дали заглянуть в волшебное зеркало. Он долго лечился - да, лапа? Естественно, зря... Его друзья, что с ним ходили, - те вообще наглотались колес, померли. На Волково кладбище свезли.

- Да? - заинтересовался Холомьев. - Что-то я такое припоминаю... Двойное самоубийство, правильно?

Горобиц судорожно кивнул и схватился за рюмку.

- Вот, - удовлетворенно хлопнул Холомьев ладонью, - помню. Взяли мы с группой заступы, краску, лом...

Вавилосов застыл с графином в руке.

- Что стоишь? - Ши притворно нахмурилась, топнула ножкой. - Разливай! Сейчас играть сядем.

Устин помотал головой.

- Да так что-то... Ну, qui prosit?

Холомьев взял на вилку маринада и повернулся к Брону:

- Я слышал, вам надоели некоторые вещи, - сказал он доброжелательно.

Брон медленно кивнул.

- Облегчи душу, пархатый, - прогудел Выморков. - Получшает.

Познобшин схватился за кудри и приподнялся, однако Ши его осадила, напомнив:

- Что за обиды? Надоело, так надоело. Или соврал?..

Метнув в сторону незадачливого миссионера возмущенный взгляд, Брон сел и буркнул:

- Ладно... Но если каждый...

- И что же конкретно? - перебил его Холомьев во избежание ссоры.

Тот задумался, посидел некоторое время молча, а после сказал:

- Спрашиваете, что?.. Ну, конкретно, так конкретно.

Набрал в грудь воздуха и начал перечислять:

- Руки, ноги, пальцы, язык, дыхательное горло, коленные чашечки... Мысли, планы, тревоги, мечты, заботы, догадки, надежды, воспоминания... Бульвары, парки, набережные, челны, пароходы, самосвалы, автовокзалы... Николаи, Антонины, Вероники, Севастьяны, Александры, Юрии, Познобшины и Ящуки... Доги, медведи, бараны, стрекозы... Города, поселки, ГВНы, Обрыни, Азия, Африка, Антарктида... Сумерки, рассветы, приливы, луна...

Выморков внезапно начал отбивать ритм, похлопывая в ладоши. Помедлив, к нему присоединился Горобиц, а вслед за ним и остальные. Темп нарастал, и вместе с ним частил Познобшин, все больше забирая вверх:

- Кварки, квазары, атомы, протоны, белковые цепи, биотоки, логарифмы, килобайты, силлогизмы, макролиды...

- Стоп! - ударила Ши. - Достаточно, все довольны.

Она отбросила прядь ломких волос, перечеркнувшую бескровное лицо, и объявила:

- Давайте начнем игру.

- М-мм! - замахал руками Вавилосов и приглашающим взмахом обвел стол. Может, чуть позже?

- Нет, сейчас, - отрезала Ши. - Иначе все нажрутся. Один Брат Ужас останется в уме.

Устин погрустнел.

- А почему обязательно играть? - осведомился запыхавшийся Брон. - Я, если что, только в дурака...

- И отлично, все будут в дурака, - пожала острыми плечами Ши. - Глупый, это вроде пролога, увертюры. У нас будет что-то вроде психотерапевтической группы. Постепенно раскачаем лодку - и в добрый час!..

- Изменимся? - с надеждой вскинулся Выморков.

- Попробуем, - предупредительно возразила Ши. - Если долго что-то изображать, то и не заметишь, как оно прирастет... Мы попытаемся не быть людьми. Ну, понарошку. И на это будем играть.

- А кем же мы будем? - встревожился Вавилосов.

- Вот это и будет первой ставкой. Что, в штаны наложил?

Устин машинально пощупал брючину и плюнул, спохватившись.

- Плоская шутка... Конечно, я тоже сыграю.

Брон вдруг заметил, что патефон давно уже молчит. В доме хозяйничали вороватые шорохи и скрипы. Ши взяла в руки колоду.

- Интересные карты, - Холомьев прищурился.

Рубашки карт были расписаны подозрительными многогранниками вперемешку с иероглифами. В роли валетов, королей и дам выступали свирепые медведи, коронованные грифы и ундины с порочными глазами; ниже глаз их лица были скрыты чадрой.

- Откуда они?

- Не помню. Наверно, в электричке всучили.

Ши начала сдавать.

- Каждый загадывает желание, - пропела она. - Кого изображать. Двенадцать сетов - и за дело. Дурака изволохаем, а победитель заказывает масть.

9

Козыри были бубны.

- В простого, переводного? - хмуро спросил Устин Вавилосов. Компания все больше ему не нравилась.

- В простого, - сказал Брон.

- Мы люди простые, - объяснил Выморков, извлекая чиненые-перечиненные очки.

- У кого двойка?

- Дальше, дальше, - Ши в очередной раз закашлялась и схватилась за грудь.

- Тройка? Четверка? Пятерка?..

- У меня шесть, - сообщил Горобиц.

- Ходи... - Ши, продолжая кашлять, прикрылась карточным веером и замахала рукой. За окном зашуршал дождь.

Перед Холомьевым шлепнулся лукавый гриф, означавший валета.

- Ого! - тот шмыгнул носом и выбросил русалку с гребнем.

- Еще тебе, - Выморков выпустил нового грифа.

- Медведь.

- Ведмедь.

- Туз.

Туз был глазастый: одинокое око на фоне сердечка. Брон заглянул в свои карты и полюбовался таким же одноглазым крестом. Глаз подмигнул, и Брон помотал головой.

- Бито.

Карты Выморкова отражались в очках, можно было подглядеть, но заглядывать в глаза Брата Ужаса никто не спешил.