Песочные часы - Данило Киш Страница 8

15

В конце концов, молоко — это пища. Материнское молоко, например. Молоко млекопитающих. Иисус, держащий во рту вымя коровы. Или овцы. Или верблюдицы. Вместо белейшей груди Пресвятой Девы. Мария тоже млекопитающее. И ее груди когда-то источали белый млечный сок. Потому что Иегова в мудрости своей позаботился о детях, о молодняке. Да будет железа, и создал железу. Да потечет молоко, и молоко потекло из прыщеватых уст груди. Спасение жизни по методу «рот-в-рот». Своего рода солдатский паек, который специально обогащен всеми необходимыми для организма компонентами (это облегчает транспортировку и упрощает решение проблемы питания). Жиры, белки, углеводы, ферменты, витамины, минералы; следовательно, все то, что гости во время пасхального пира (лукуллова) отправляли в свой организм, в твердом состоянии и без меры. Все, что находится в молоке, в виде мельчайших, микроскопических частиц. Пришли бешеные коровы и в один миг смели все, что было на столе, — и жареного поросенка, и курицу, и окорок, и пирожные, и фрукты, и грецкие орехи, все, все, но без какого бы то ни было порядка, без бонтона, то есть, в соответствии с каким-то своим, коровьим, бонтоном, поэтому они сначала умяли пирожные, потом сразу вылакали куриный бульон, и, в конце концов, на десерт, сожрали батистовую скатерть, залитую жиром, вином и шербетом. Потом завод в их брюхе все это переработал, измельчил, сварил, ферментировал, рафинировал, профильтровал, пастеризовал, заквасил, взболтал, потом опять профильтровал, и, наконец, смешал с казеином, альбумином и лактозой, чтобы, в конце концов, все это оказалось в вымени, а затем в жестяных кружках в руках моих детей; три раза подряд, как в какой-то басне.

Дознание (I)

16

Ставил ли Э. С. на своем письме неверную дату?

После названия своей деревни он написал завтрашнюю дату, оправдывая свой поступок тем фактом, что на его часах марки «Лонжин» от сегодняшнего дня оставалось всего шестнадцать минут, и, следовательно, не только предусмотренное окончание его письма (еще далекое), но даже и начало, уже разместились в завтрашнем дне, зачатые на границе одного дня, но целиком устремленные к дню будущему, к будущей заре, к далекому восходу.

Он когда-нибудь еще ставил неверную дату на каком-нибудь документе?

В 1905/06 учебном году он подставил дату в справке от врача, продлевая свои школьные каникулы примерно на неделю; в 1912 году он подделал дату на бесплатном билете второго класса на скорый поезд, перегон Камераль-Моравице-Загреб, продлив его действие почти на четыре месяца; в 1924 году он повторил этот свой подвиг, совершенно очевидно, не сделав выводов из предыдущего наказания (тогда, в 1912 году), потому что, конечно, уже о нем забыл, и опять подделал дату на своем проездном документе, на этот раз на льготном билете первого класса для железнодорожников, номер 755363, чтобы бесплатно ездить на перегонах Врбовско-Нови-Сад и Нови-Сад-Будапешт (через Суботицу), продлив его действие всего на десять дней, то есть, с первого до одиннадцатого ноября; в 1932 году он опять подделал дату на документе: на справке от врача номер 2249, о временной дееспособности, при условии, что каждые шесть месяцев он будет проходить полное медицинское освидетельствование; на этот раз дата в документе была изменена на целый год (с 32 на 33); в 1934 году он подделал даты на нескольких документах фабрики кисте-щеточных изделий в Суботице, совладельцем и акционером которой он был, и т. д.

Понес ли он ответственность за какой-нибудь из этих поступков?

Два раза. В 1912 году (Камераль-Моравице-Загреб) был оштрафован на 10 крон, а в 1934-м (фабрика кисте-щеточных изделий) он проиграл процесс компаньону Вайсу, который не смог доказать фальсификацию, но убедил присяжных в вине Э. С.: было много других доказательств ненадлежащего ведения дел.

Хранил ли Э. С. по-прежнему в своих документах какое-либо доказательство своей вины?

Среди прочих своих бумаг, в папке с надписью Железнодорожные документы, он хранил то Решение Главного инспектора Венгерских Королевских Железных дорог (Magyar Kiralyi Allamvasutak), выданное в 1912 году, за исходящим номером 1042, документы же, имеющие отношение к делу Вайса, уничтожил все до единого.

Приведите полный текст упомянутого Решения.

Господин Э. С., писарь-стажер, Камераль-Моравицы (на адрес администрации железнодорожной станции). — Установлено, что 23 февраля сего года Вы совершили поездку на перегоне Камераль-Моравицы — Загреб, воспользовавшись бесплатным билетом II класса скорого поезда, номер 1091, выданным 4 ноября прошлого года под порядковым номером 95463. Недействительность Вашего билета Вы попытались скрыть таким образом, что изволили указанную дату переправить с 4-го на 24-е. В связи с чем налагаю на Вас штраф в размере 10 (десяти) крон, которые должно в двух долях вычесть из Вашего жалования, и одновременно предупреждаю Вас, чтобы впредь Вы тщательно избегали неподобающих для будущего служащего поступков. Транспортный инспектор И. Шушнич.

Показывал ли он кому-нибудь это Решение?

Два года назад он показал его господину Гаванскому, при этом с намерением подчеркнуть основательность в ведении дел на тогдашних железных дорогах (по сравнению с нынешними), а также желая похвастаться, каким проказником он был в молодости и как был готов в разным проделкам, невзирая на опасность.

К кому Э. С. обращается в начале своего письма?

К самой младшей из сестер, Ольге.

У него были еще братья и сестры?

Еще четыре сестры (не считая Ольги) и один брат, то есть, (вместе с Ольгой), пять сестер и один брат.

К кому еще, кроме нее, он мог обратиться таким способом, письмом?

Не ожидая лучшего результата, чем в данном случае, он мог обратиться к своему старому, и так сказать, единственному другу, господину Гаванскому (Нови-Сад, Железнодорожная набережная, 8), к своему брату Дольфи-Адальберту (Trieste, Via Lazzaretto Vecchio 11), к президенту Рузвельту, к премьер-министру Черчиллю, рейсхканцлеру Адольфу Гитлеру, к адмиралу Хорти, в Министерство путей сообщения, в Министерство финансов, к Государственному прокурору, к Международному Красному Кресту, в Лигу наций, в Общество по защите прав человека, в Международную сионистскую организацию, в Общество защиты животных, к Богу-Отцу Саваофу.

Почему же, спрашивается, он не обратился ни к одной из перечисленных персон или организаций?

К Гаванскому, чтобы не скомпрометировать его, на тот случай, если полиция перлюстрирует его корреспонденцию; к своему брату Дольфи — из-за напряженной личной и международной ситуации; к остальным же потому, что никому из них