Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России) Страница 96

На местах взаимодействие Союза полноправия и кадетской партии осуществлялось не только обеспечением "как можно большего числа кандидатов-евреев", но и "местным отделениям [Союза полноправия] предписывалось поддерживать [не-евреев], кто обещает содействовать эмансипации евреев"11. Как поясняла в 1907 кадетская "Речь", в ответ на неоднократные запросы других газет: ""Речь" в своё время совершенно точно указала условия соглашения с еврейской группой... группе предоставлено право отвода выборщиков и право возражения против кандидатов в Думу"12.

Приступив к прениям, Дума поставила вопрос о еврейском равноправии в рамках общего уравнения всех граждан в правах - то есть следуя логике царского Манифеста. "Государственная Дума обещала выработать "закон о полном уравнении в правах всех граждан с отменою всех ограничений и привилегий, обусловленных сословием, национальностью, религией или полом""13. Утвердив основные положения закона, Дума ещё проговорила один нетерпеливый месяц, делая "громкие, но бесполезные декларации"14, пока не была распущена. И закон о гражданском равенстве, в том числе и еврейском, повис.

Как и большинство кадетов, еврейские депутаты 1-й Думы подписали и Выборгское воззвание - но тем были устранены от дальнейшей возможности избираться, что чувствительнее всего сказалось на карьере Винавера. (В 1-й Думе он выступал резко, а вместе с тем известны его более поздние предупреждения: чтобы евреи не очень выходили в первый ряд, не обошлось бы это как в революцию Пятого года.)

"Участие еврейского населения в выборах во вторую Государственную Думу отличалось ещё большею энергиею, чем во время первой выборной кампании... Еврейское население "черты оседлости" проявило живейший интерес к выборам. Агитация захватила все слои населения". Однако, описывает дореволюционная Энциклопедия, там шла и усиленная антиеврейская агитация активных в Западном крае правомонархических кругов, "крестьянству было внушено, что все передовые партии стремятся к уравнению евреев в правах в ущерб интересам коренного населения"15; что "за спиною подстроенного народного представительства страною управляет иудейско-масонский синдикат грабителей народа и предателей государства"; что крестьянин озабочен "небывалым количеством новых господ, которых не помнят ни отцы, ни деды и которых теперь должен кормить его земледельческий труд"; что конституция "вместо татарского ига сулит России позорное иго международного кагала". И внушался отрицательный список к отъёму уже наличествующих прав: не только не избирать евреев в Думу, но водворить их всех внутрь черты; воспретить торговать хлебом, зерном и лесом, участвовать в банкирских конторах и торговых домах; лишить приобретенных имений; запретить принимать новые фамилии; запретить быть издателями и редакторами печатных органов; сократить и саму черту оседлости за счёт плодороднейших губерний, наделять евреев землёй не ближе Якутской области; вообще признать иностранцами, заменить им отбывание воинской повинности денежными уплатами и ещё, и ещё. "Результатом этой устной и литературной антисемитской агитации был почти полный провал во время выборов во вторую Государственную Думу по черте еврейской оседлости прогрессивных кандидатов"16. Всего во 2-ю Думу было избрано 4 еврейских депутата (из них 3 кадета)17.

Но ещё до выборов во 2-ю Думу - еврейским равноправием озаботилось само правительство. Через полгода после своего вступления в премьерство, в декабре 1906, Столыпин провёл постановление правительства (так называемый "журнал совета министров") о дальнейшем частичном снятии еврейских ограничений, причём ключевых, в сторону полного равноправия. "Предполагалось отменить: запрет на проживание евреев в сельской местности в пределах черты оседлости; запрет на проживание в сельской местности по всей империи для лиц, имеющих право повсеместного жительства"; "запрещение включать евреев в правления акционерных обществ, имеющих земельную собственность"18.

Государь ответил письмом от 10 декабря: "Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия... - внутренний голос всё настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя"19.

Как будто он не понимал, а вернее желал забыть, что предлагаемое в "журнале" постановление - было прямым и неизбежным следствием Манифеста, им же подписанного год назад...

А и в самом закрытом бюрократическом объёме всегда есть глаза и руки доверенных канцеляристов. И - слух о решении совета министров уже проник в общество? И теперь - станет известно, что министры - эмансипируют евреев, а царь - преграждает?..

И Столыпин с поспешностью, в тот же день, 10 декабря, пишет обеспокоенное письмо Государю, повторяя вновь и все аргументы, а главное: "О возвращении журнала никто пока не знает", и, значит, можно колебания монарха скрыть. "Ваше Величество, мы не имеем право ставить Вас в такое положение и прятаться за Вас". Столыпин хотел, чтобы эти льготы прошли именно дарованием от царя. Но раз нет - он предлагает теперь Государю поставить иную резолюцию: что Государь не возражает по существу, но хочет провести закон не в обход Государственной Думы, а - через Думу.

Государственный секретарь С. Е. Крыжановский сообщает, что Государь тогда и положил резолюцию в этом духе: пусть народные представители берут на себя ответственность и за возбуждение и за решение этого вопроса. Но почему-то эта резолюция не только осталась мало известной, - а и "почина со стороны Государственной Думы не последовало"20.

2-й Думе, с её значительным левым большинством, насквозь пропитанной духом передового общества, и столь неистовой в поношениях правительства, - простор действий был открыт! Однако "во 2-й Гос. Думе гораздо меньше говорилось о проблеме бесправия евреев, чем во время заседаний 1-й Гос. Думы"21. Закона о еврейском равноправии не довели даже до обсуждения, не говоря о принятии.

Почему же 2-я Дума не использовала предложенную возможность? почему не поспешила? Вся трёхмесячная сессия была у неё на то. И о чём только мелко-побочном не толковали, не кипятились? А еврейское равноправие - пока частичное, но ведь уже разработанное - не подхватили. Почему же? "Особая внепарламентская комиссия" и вовсе не начала заниматься разработанным снятием еврейских ограничений, но в обход ему искала равноправия полного, "возможно скорее"22.

Трудно всё это объяснить иначе, чем политическим расчётом: в борьбе с самодержавием играть и играть дальше на накале еврейского вопроса, сохранять его неразрешённым - в запас. Мотив этих рыцарей свободы был: как бы отмена еврейских ограничений не снизила бы их штурмующего напора на власть. А штурм-то - и был для них всего важней.

Это становилось уже заметно и понятно. Например, Бердяев упрекал весь спектр российских радикалов: "Вы очень чувствительны к еврейскому вопросу, вы боретесь за права евреев. Но чувствуете ли вы "еврея", чувствуете ли вы душу еврейского народа?.. Нет, ваша борьба за евреев не хочет знать евреев"23.

А в 3-й Думе кадеты уже не имели большинства и "не принимал[и] инициативы в области еврейского вопроса, не желая терпеть поражение... Это вызывало большое неудовольствие со стороны еврейских масс и еврейская пресса не жалела нападок на партию Народной Свободы"24. Хотя "евреи по-прежнему приняли энергичное участие в выборной кампании, а число городских выборщиков евреев почти во всех губерниях черты оседлости превосходило число выборщиков-христиан", - они были переголосованы враждебной стороной, и всего в 3-й Думе было лишь два еврея-депутата: Нисселович и Фридман25. (Последний удержался и в 4-й Думе.) - С 1915 и в Государственном Совете был еврей - Г. Э. Вейнштейн, от Одессы. (Перед революцией - ещё и Соломон Самойлович Крым, караим.)26

Октябристы же, став ведущей партией 3-й Думы, с одной стороны, переняли на себя, отчасти с колебаниями, общественный напор за равноправие евреев, так что получили там же и упрёк от русских националистов: "Мы полагали, что октябристы по-прежнему стоят на почве охраны национальных интересов", - но вот они неожиданно отодвинули на задний план и вопрос "о даровании равноправия русским в Финляндии" (которого в этой "колонии России", стало быть, - не было...), и "о выделении Холмской Руси" с русским населением из Польши - и "выдвинул[и] законопроект об отмене черты еврейской оседлости"27. С другой стороны, им приписывались выступления уже "чисто антисемитского характера": 3-я Дума, по инициативе Гучкова, в 1908 приняла "пожелание... о недопущении евреев-врачей на военно-медицинскую службу"28, также и "предлагалось заменить для евреев воинскую повинность денежным налогом"29. (В предвоенные годы в России серьёзно обсуждался в публичности вопрос об освобождении евреев от воинской повинности; И. В. Гессен издал книгу "Война и евреи".)

Так ни 2-я, ни 3-я, ни 4-я Государственные Думы сами прямо не взялись провести закон о полном равноправии евреев. Однако всякий раз, как надо было голосовать по закону о крестьянском равноправии (издан Столыпиным 5 октября 1906), - стараниями левых та же 2-я, и та же 3-я, и та же 4-я Думы блокировали крестьянское равноправие, ссылаясь, что нельзя его проводить прежде еврейского (и прежде польского).