Галия Мавлютова - Моя еврейская бабушка (сборник) Страница 10

– Чтоб она у тебя с концами сгорела, – угрюмо пожелала Трофимовна, нехотя гася свет в глазах, также нехотя присоединила еще одну купюру, затем смачно выругалась и ящерицей юркнула за калитку, бормоча по пути что-то бессвязное, беспрерывно сплевывая, видимо, давая себе зарок, что больше никогда и ни под каким предлогом не забросит мусор за соседскую ограду.

Ведь у «гада» не только глазки смотрючие, у него и глотка луженая. От этих глазок не спрячешься, они везде высмотрят, где что плохо лежит, а на его глотку никаких денег не напасешься, а пенсия у Трофимовны всего три тысячи рубликов, не разбежишься.

И вновь наступило июльское прохладное утро, вкусно пахнущее свежестью, каким оно бывает в пригороде в середине лета после ночного дождя.

И непримиримая Трофимовна вновь вышла на тропу войны. Не совладала с собой, нарушила клятву. А из-за угла за ней наблюдал зоркий глаз бывшего сожителя. Он прочищал похмельную сухотку глухим надсадным кашлем и подрагивал от нетерпения, желая быстрее припасть к живительному родничку под названием «Путинка». Ему не понаслышке был знаком боевой характер Трофимовны. Так и будет она каждый день свой мусор за чужой забор кидать. Гришка-участковый поймает бабку за руку, наругает ее, и даже протокол составит для отвода глаз, так она другой забор найдет. Мусора у Трофимовны много. Своего не будет, на улице подберет. И так по кругу. До бесконечности. Выхода нет…

Новогод

Перед Новогодьем всегда бывает немного грустно. Еще один год миновал, а каким будет следующий – неизвестно. В разгар разыгравшейся печали позвонила подруга:

– Слушай, мне надоело, что ты живешь одна!

Вот это заявление! Ей-то какое дело до моего одиночества? Но ссориться с подругой себе дороже. У женщин обиды растягиваются на годы, нечто что-то вроде войны Алой и Белой Роз.

– А что ты предлагаешь? – спросила я вполне индифферентным тоном.

– Предлагаю вот что: в Новый год я возьму у мужа машину, он все равно уснет в половине первого ночи, и мы поедем ловить тебе жениха.

– Зачем его ловить, он, что, бабочка? Я имею в виду жениха, – уточнила я после затянувшейся паузы.

– Нет, конечно, зачем тебе жених-бабочка, просто я прикинула, что в новогоднюю ночь на улицах не будет такси. Кто-нибудь выйдет из дома, чтобы поехать куда-нибудь в компанию, и тут-то мы его и подловим.

Телефонная трубка растекалась красноречием наподобие медовой лужицы. Подруга у меня классная. У меня, вообще, все классное – жизнь, работа, карьера, одежда, квартира. И подруга в том числе. Только с женихами закавыка получается.

– Он что, дурак что ли, ехать с нами? Он же собирался куда-нибудь в компанию.

Надежда, что мы избежим ссоры, пока еще не покинула меня.

– Так мы же его подвезем, а по дороге соблазнять будем, улыбаться, хохотать… – не унималась подруга.

Кажется, она завелась, как двигатель в «Запоре», а слово «хохотать» произнесла сардоническим тоном, в эту минуту она походила на Раневскую ранней молодости.

– Лично я хохотать отказываюсь.

Ага. Нашла дуру. Пусть сама хохочет по ночам.

– Я уже с мужем договорилась, он мне машину доверил, а она для него дороже всего. Никому ее не доверяет. Так что, поздно пить боржоми. Мы едем!

Трубка смачно чвакнула и заткнулась. Господи, за что мне такое наказание?

Но впереди мне светила горькая одинокая новогодняя ночь: я за столом и президент в телевизоре. Тоска смертная. Пришлось выбираться из дома 31 декабря.

Подруга задорно улыбалась. Ей мерещились женихи в пиджаках от Кардена, вылетающие из теплых квартир на мороз в новогоднюю ночь.

Мы сели в машину и стали ждать. Где-то оглушительно взрывались петарды, на разные лады звучала музыка, вразнобой слышался хор дурных женских голосов.

– Поедем домой, а? – жалобно заныла я. – Мне надоело ловить женихов. Не хочу. Мне нравится жить одной.

Подруга была неумолима. Она была настроена больше чем решительно.

– Какая ты капризная! жить одной – это неприлично. Успешная женщина вроде тебя должна быть замужем. Любой мужчина будет счастлив рядом с тобой.

Все это проговаривалось безапелляционным тоном, не терпящим возражений. Я не возражала. Хотя были некоторые сомнения по поводу совместного счастья.

Вдруг подруга истошно закричала:

– Вот он, вот он, вот он!

– Кто он? Черт, что ли? – испугалась я. – Не кричи ты так, у меня уши заложило. Не забывай, что я одинокая, привыкла к тишине.

– Да не черт, а ладан, вон сидит твой жених и смотрит на нас, хорошенький, тепленький…

Подруга даже взвизгнула от удовольствия, словно это она замуж собиралась при живом муже.

– Хочешь сказать – чуть тепленький? – Я внимательно вглядывалась в темноту.

На заснеженной скамейке и впрямь сидел объект пристального наблюдения. Ничего себе мужичок, такой ладненький, симпатичный, но это сквозь затуманенное окно, вблизи, наверное, ничего хорошего – пьянь среднего пошиба.

– Какая разница, он давно сидит, скоро протрезвеет, – рассердилась подруга и скомандовала: – Подкрась губы, а то у тебя весь макияж смазался.

– Это на нервной почве, – кивнула я, доставая пудреницу и помаду.

Но накрашенные губы еще долго оставались невостребованными. Мужичок пялился на нас, но оставался без движения.

– Может, он окочурился на морозе? – наконец прервала я томительное молчание.

– Ничего не окочурился, смотри, он закурил! – Подруга разглядела в темноте тлеющую звездочку сигареты.

– Поехали к тебе, – предложила я, – посидим, прекрасно проведем время.

– Поздно! – Подруга посмотрела на часы. – Муж спит уже семь с половиной минут. Будить бесполезно. До пяти утра не проснется. У него режим. Смотри, он к нам идет!

Меня затормошили, тыча кулачком в окно. И впрямь к машине направлялся субъект со скамейки. Подруга принялась открывать окно, но что-то там заклинило, и мужичок приложил физиономию к стеклу. Мне стало дурно. Так дурно, что я возненавидела все новогодние праздники, как прошлые, так и будущие. В мужичке я опознала своего коллегу по работе.

Окно, наконец, открылось.

– Галь, привет!

Мужичок сунулся в окно и, минуя подругу, протянул мне руку. Я сердито отвернулась.

– А вы что, знакомы? – спросила подруга, делая круглые глаза. При этом она не поленилась слегка скосить их в сторону, что означало демонстрацию процесса кокетства.

– Да уж… – вздохнула я.

– Галь, ты что, не рада? – изумился мужичок. – А я давно наблюдаю за вами, думаю, куда это вы собрались. Девчонки, все равно без дела сидите, пошли ко мне, от меня жена сбежала.

Я отрицательно замотала головой. Никуда не пойду. Ни за что! В коллективе коллега прославился тем, что всю жизнь занимается поисками жены. Она от него постоянно убегает, а он ее ловит.

– Идем! – Подруга повернулась ко мне и увидела в моих глазах ужас.

– Галь, идем, ты же знаешь, Катя скоро явится. У нее обиды быстро проходят. Она думает, что я пропаду без нее, придет домой, а я с двумя барышнями веселюсь. Она же праздничный стол готовила, не я, представляешь, каково ей будет?

Я представила. Подруга тоже. Мы задумались. Потом, не сговариваясь, согласились. В разгар веселья явилась жена коллеги. Она мигом исправилась и подключилась к нашему застолью.

С тех пор она не убегает от мужа. Боится, что он приведет полный дом разных женщин. А жениха я до сих пор не поймала. Но в этом году мы снова поедем искать – не жениха, так приключений!

Секреты Агеевны, или как отвадить от дома разлучницу

Женский палец с острым лакированным коготком нерешительно замер перед дверным звонком, пребывая в глубокой задумчивости. Тонкая рука нервно вздрагивала. Миловидная блондинка неопределенного возраста то приближала палец к кнопке, то испуганно отдергивала. Вдруг там за дверью притаилась опасность, страшно…

Так и не нажав на кнопку, женщина в бежевой юбке модного фасона «тюльпан» опустила руку и судорожно всхлипнула. Опять неудача! Слишком долго собиралась, наконец, набралась смелости, пришла… а позвонить боязно. Она вытащила из сумочки газету и внимательно прочитала короткое объявление: «Агеевна снимет порчу, сглаз, присуху, отвадит от дома разлучницу, нивелирует приворот». Больше всего привлекало в объявлении особенное слово «нивелирует», казавшееся каким-то странным, случайно забредшим на страницы рекламной газетенки, но именно оно первым бросалось в глаза читателю. В любом деле требуется креатив, у продвинутой колдуньи должно быть нет отбоя от клиентов.

Блондинка сердито взмахнула газетой, словно решив отбиться от кого-то неведомого, но в разгар битвы с виртуальным врагом дверь распахнулась. Еще не старушка, но уже не женщина в пестром широком платье пытливо воззрилась на газету, затем на напуганную обладательницу наманикюренных пальцев.