Татьяна Веденская - Плохие девочки Страница 11

– Черт! – фыркнула она, стряхивая гречку с платья. – Зачем я только вырядилась. Надо было дома остаться.

– Да что ты? – вытаращилась я. – Как ты можешь такое говорить. И платье у тебя просто прелесть.

– Да ну! – Карасик неопределенно взмахнула рукой, движения ее были нетвердыми.

Платье, кстати, было фуфло. Говорю же, Стас – не Иван Ольховский. Из него денег на платье не вытрясешь. Да и на джинсы тоже. Вот поэтому Сашкино платье и было куплено в «Оджи», на распродаже, за сумму, эквивалентную бутылке средненького вина. Стопроцентный полиэстер, стеклярус на рукаве, странный, с «болотным» отливом, цвет. К тому же оно плохо сидело на бедрах, так как было тянущимся и тонким. Вот и обтянуло все, что не надо. Но не говорить же этого. Вот и получается – врешь, как Троцкий.

– Нет, правда. Я-то уже вообще платья не ношу, ни одного, кажется, не осталось. А ты – молодец. И вообще, ты держись (снова несу какую-то бредятину, что это за «держись», за что «держись»). Ты не должна страдать из-за него. Правильно сделала, что пришла. Чего бы тебе дома сидеть одной? Пусть лучше он рыдает.

– Правда? – вздохнула она.

Я кивнула. Конечно, лучше. Вопрос – кому. Мне-то, конечно… с моей малогабаритной квартиркой, лучше бы тихо напроситься к кому-то в гости. Но – селяви. Так что я не стала вспоминать занавеску в ванной, которую Серега вырвал вместе с креплениями, палкой и дюбелями (опять просить Тимку что-то чинить). Да и то, что Вовочка прожег огромную черную дыру в моем столе бенгальскими огнями, – тоже не проблема. Стол все равно был старый. Дети же не специально. Хотя….

– Конечно, правда. И мне веселей. Потом, все равно же народу полно. А ты – ты должна жить полной жизнью, – успокаивала ее я. – Вот сейчас у меня посидим, а завтра, может, позвоним Марленке. Она нас на второе число звала. У нее, сто процентов, будет чего пожрать. А то у меня от клубники уже оскомина. Индюка съели, одна икра осталась и клубника. Кстати, Авенга обещала заехать. Она, правда, в какой-то Баськиной программе участвует, они будут снимать все каникулы, пока пробок нет. Но мы к ним потом можем заскочить. – Я бормотала что-то себе под нос, не придавая никакого значения своим словам. Как вдруг перевела взгляд на Карасика и немедленно замолчала. Ее лицо было перекошено от чего-то… то ли страха, то ли ненависти.

– Нет! – неожиданно громко сказала она. И посмотрела на меня глазами больной собаки. Скорее даже бешеной.

– Ты чего? Совсем допилась? Чего орешь?

– Не хочу я к Марлене. И не пойду.

– Ну… не надо. А почему?

– По кочану, – резко бросила мне Карасик и замолчала. Нахохлилась, сидела, пила «Бейлис», заталкивая с каждым глотком в себя по шоколадной конфете, запасы которых, увы, были не безграничны. В общем, вела себя странно. Внезапно меня осенило.

– Ты что, стесняешься? Кого – девочек? Да ты что, Карась, с ума сошла?

– Никого я не стесняюсь, – пробормотала она, но лицо ее покраснело. Она тяжело задышала.

Я подумала – какая же я дура. Причем бесчувственная дура. Ведь это очевидно! Она просто не хочет встречаться сейчас со своими счастливыми замужними подружками. Как бы ни было неприятно это признавать, а я – идеальный кандидат для общения с человеком, которого только что бросил муж. Марлена – замужем, Авенга тоже. Пусть и за каким-то очень странным (я бы даже сказала, мутным и криминальным) типом, но все-таки замужем. Бася – не замужем, но Басе это и не надо. У нее венец безбрачия, она у нас – старая дева легкого поведения, и мужчины у нее никогда на самом деле не переводятся. Остаюсь я – незамужняя, умудрившаяся родить дочь от полного ничтожества, которое сейчас спит у меня в ванной, хотя мы и разошлись сто лет назад. То есть я даже не способна достаточно себя уважать, чтобы не пускать это самое ничтожество на порог. С мужчинами не знакомлюсь, только с Тимкой дружу. Да и то только потому, что мы с ним оба – такие вот обломки гранаты, валяющиеся по обочинам жизни уже после проигранного генерального сражения. Я – лузер любви. Конечно, со мной общаться легко и приятно.

– Ты брось. Это ж девочки. Мы же все тебя любим. Мы все тебя поддержим. Марлена тебе испечет торт, она обещала. А я с тобой поеду. Ты пойми, она же обидится.

– Я… пока не готова. Гальчик, не могу. Давай у тебя посидим. Знаешь, мне так трудно. Хожу по дому – места себе не нахожу. Хочу ему даже позвонить, накричать или, наоборот, разрыдаться, чтобы пожалел. Ну, не хотела я такого, чтобы он и я – как чужие. Понимаешь ты? Не хотела!

– Я понимаю, да. Ты не переживай. Конечно, ты не хотела. Конечно. Кто может такое хотеть?

– А Марлена… Ты не понимаешь. Она – уж слишком. Это просто невозможно, вот так жить. В накрахмаленном воротничке. С белыми носочками по идеально чистому полу. Я просто не могу больше этого видеть. У нее просто комплекс перфекционистки, ей нужно, чтобы все вокруг было – как из пряничного царства. А так не бывает. Мы все – живые люди, понимаешь?

– Не понимаю, – честно ответила я. – Нельзя осуждать человека только за то, что у него чистые полы.

– Я ее и не осуждаю. Она – совершенство. Мисс Мэри Поппинс, вышедшая замуж за мистера Бэнкса. За что мне ее-то осуждать! Мне-то достался Стас! И вся вот эта жизнь. Никаких цветов в вазах, никаких перевязанных лентой подарков на Восьмое марта. Вид на гаражи из окна. Гальчик, налей еще…

– Все пройдет. Ты только не волнуйся, все пройдет.

– Обещаешь? – криво усмехнулась Сашка Карасик и выпила, не чокаясь, как есть. И доела последнюю конфету.

Глава 5,

в которой мы решаем поистине шекспировский вопрос

Я обещала как-нибудь рассказать, как мы занимаемся фитнесом. Здоровый образ жизни – это наше все. Особенно если учесть, насколько загазованная наша современная жизнь. Так что вопрос оздоровления встал довольно-таки остро и довольно давно. Правда, поначалу мы решали его по-своему. Мы – это я с Карасиком и Авенга, то есть наша троица. Мы же вообще-то познакомились на почве беременности, случившейся с нами практически одновременно. Видимо, действительно есть у женщин какой-то свой внутренний график схождения с ума, и мы в соответствии с ним падаем в руки избранников примерно в одни и те же периоды времени, сезоны и лунные месяцы. Правда, к сожалению, эта самая внутренняя женская суть бросает нас в руки самых разных мужчин. И не всегда стоило падать так бездумно в эти объятия. Карасик упала в руки Дробина, что было относительно удачно – он ведь на ней женился, причем взял ее вместе с сыном. Впрочем, Сашка – красивая. Полноватая, но именно такая, о какой мечтают все мужики.

Странно, кстати, насколько женские вкусы отличаются от мужских. Вот спроси меня, кто на свете всех милее, всех прекрасней и белее. Тут же скажу:

– Сухих.

– Что? – нахмурятся все, так что я сразу поправлюсь. Сухих я не одобряю внутренне. В смысле, нравственно – тут я ее презираю и готова бросаться в нее камнями и палками. Но внешне… Высокая, накачанная, загар в любое время года, так как работает в фитнес-клубе и может себе позволить заскакивать в солярий перед уходом домой. Крашеный пепельный блонд, безусловно, вызывает зависть. А ленивая нега тренированного тела? А умение держаться, стервоточинка в глазах? Ярко-красная помада и мини-юбки ей действительно идут. Но на таких не женятся. С такими не встречаются. В большинстве своем мужики только смотрят таким вслед, истекая слюной. Но спросишь их – что же ты, иди, вперед. Скажет:

– Нет! Ну уж не надо нам этих стерв. Она же порвет и выкинет! – и бегом к Карасику.

Нежный овал лица, голубые глаза. Блондинка, но натуральная, темно-пепельная. Выражение лица мирное и такое… про таких, как она, говорят – вот это и есть добрая женщина. Рост, на фоне которого любой – король и великан. Кстати, Стас тоже был невысоким. Интересно, как он чувствует себя рядом с Сухих? И вообще, что было у него в голове, когда он уходил к Сухих?

Сам Стас Дробин, как мне кажется, сомнительный подарок. Сухих сделала странный выбор. Так сильно хочет замуж? Так еще не факт, что Дробин разведется. Одно дело ходить у женщины по квартире в трусах, и совершенно другое – в загсе, в костюме и галстуке. Зарабатывает Стас, правда, неплохо – работает на Ольховского, всегда был его правой рукой, запасной печенью и т. п. Но в семейной жизни… Стас Дробин никогда не был джентльменом. Ни тебе знаков внимания, ни помощи по дому. С собственным сыном посидеть – целая проблема. С пятницы по понедельник – почти анабиоз. Извинения, обещания исправиться, вялая усталая похмельная ругань. К тому же он, скорее всего, и раньше погуливал. Я не хотела этого говорить Сашке, но он такой – ее муж. Он мог. Знаете, какой он? Бесформенный. Симпатичный, помятый, не слишком востребованный, не слишком потерянный – но в итоге никакой. Обычный. Скучный. Правда, бывает и хуже.

Мой, к примеру, Павлик «Морозов». Морочил голову, а сам бегал к игровым автоматам в мечтах схватить удачу за ягодицу. Самый крупный выигрыш – из трех тысяч сделал пятнадцать. И все тут же спустил. Причем не то что пропил. Не без этого, конечно. Но в целом накупил какой-то фигни. Мне, помню, приволок зачем-то б/у телефонный аппарат в подарок. Рыцарь! А потом еще и деньги таскать начал.