Елена Вахненко - Продать душу Страница 11

Небо отражало мое настроение: столь же унылое, безрадостного мглисто-серого оттенка… Пронизывающий ледяной ветер пробирал до костей, однако мне он принес облегчение: я словно окунулся в прохладную реку в разгар знойного лета.

Трехэтажный особняк Дона был выстроен на невысоком холме, за которым распростерлась маленькая деревенька — сейчас, в блеклом свете пасмурного дня, она производила довольно унылое впечатление. Я отыскал каменистую тропку, с обеих сторон заросшую кустарником, и принялся торопливо спускаться. Любопытно, кем считают Дона жители этого селения? Своим сюзереном?

У изножья холма располагался внушительный валун, преграждавший путь к пыльной дороге, которой, наверное, часто пользовались всадники. Впрочем, преодолеть эту смехотворную преграду ничего не стоило, но я не стремился покидать замок Дона. Вернее, еще не решил, стоит ли поступить таким образом. Что я выиграю? Ровным счетом ничего… Буду прислуживать ему за столом.

Ощущая полнейшее бессилие, я опустился на валун и мрачно уставился на собственные колени. Я не знал, зачем решил прогуляться, не мог точно определить, о чем именно хотел поразмыслить, но твердо понимал одно: моя жизнь зашла в тупик, а я не люблю тупиков.

Донесся приглушенный дробный стук, я поднял голову и сощурился, всматриваясь вдаль. Поднимая густые клубы пыли, по дороге стремительным аллюром мчался серебристо-серый конь с белоснежной гривой. Подобных скакунов я не видел даже в кино, и поэтому, ошеломленный диковинным сверкающим окрасом, не сразу различил всадника. Из-под подков лошади летела мелкая галька, ветер усердно помогал взвивать облака пыли, и вскоре я, закашлявшись, закрыл лицо локтем. Выпрямившись минутой позднее, я обнаружил, что наездник уже спешился.

— Умница, Инесса, погуляй пока… — ласково похлопав лошадь по холке, шепнул всадник и отпустил животное. Потом обернулся ко мне: — Приветствую, юноша! Хороший денек, а?

Я изумленно и недоверчиво рассматривал его. Быть такого не может! Это ведь он, Алекс из моего сна! Так же высок, ладно скроен, такие же светлые длинные волосы, собранные в прическу «конский хвост»… тонкие черты лица, наверняка свидетельствующие об аристократическом происхождении… И даже одет схожим манером, разве что длинной бежевой накидки во сне не было!

Впрочем, Алекс (Алекс ли?) тут же устранил эту погрешность: сбросив плащ, он устроился прямо на земле и принялся разворачивать какой-то узелок.

— Составишь мне компанию? — пригласил незнакомец из сна, кивнув на свой сверток. Внутри оказалась провизия: половинка головки сыра, несколько внушительных ломтей ржаного хлеба, белая фляжка, подтаявшее масло в фольге, горсть сморщенных сушеных ягод… Вид этой довольно простой пищи пробудил у меня утраченный аппетит, и я быстро сказал:

— Да, пожалуй…

— Отлично, — улыбнулся парень. — Тогда присоединяйся!

Я послушался и вскоре с удовольствием поглощал скудный завтрак: сухой хлеб, смазанный солоноватым маслом, с пресным сыром и теплое кислое вино. На десерт были сладковатые сушеные ягоды, по вкусу немного напоминавшие изюм. Как ни странно, эта трапеза показалась мне едва ли не роскошнее самого изысканного обеда в особняке Дона.

— Ты путешественник? — принимаясь за второй самодельный бутерброд, решился приступить к расспросам я.

Мужчина кивнул:

— Да. Меня зовут Алекс.

— Алекс? — я отложил фляжку и с тревогой взглянул на странника. — А тебе не кажется… ммм… что уже мы встречались раньше?

Взгляд синевато-серых, прозрачных, как вода, глаз Алекса устремился на меня.

— Да, мы уже встречались, — мягко согласился белый маг. — Правда, не здесь. В другом мире.

— О… — растерялся я. — То есть… я тоже так думаю…

Я окончательно запутался и смущенно умолк. Алекс рассмеялся:

— Ну-ну. Проще нужно относиться к подобным явлениям. Тебе сейчас кажется, будто я тебе просто приснился, правда?

— Ну, в общем, да, — настороженно согласился я, не понимая, куда он клонит.

— Когда ты умрешь, вся минувшая жизнь покажется тебе просто сном, — заметил Алекс, продолжая слегка улыбаться. — А может быть, она просто сотрется за ненадобностью, и окажется, что и жил-то ты зря! Лишь единицы способны перейти из этого мира в мир теней без потерь и в полном сознании.

— Но… что это за мир теней такой? — внезапно севшим голосом спросил я. Дон мало распространялся на тему жизни после смерти, заявляя, что черному магу думать об этом смысла не имеет. — Почему кто-то забывает все, а кто-то — ничего?

Алекс поудобнее устроился на пыльной земле, нисколько не заботясь о сохранности своего дорожного наряда, и задумчиво ответил:

— По той же причине, почему лишь избранные запоминают настоящие сны…

— Настоящие? — нахмурился я.

Алекс пожал плечами:

— Ну, согласись, то нагромождение несуразной чепухи, которое некоторые люди запоминают, нельзя назвать настоящим сном.

— Почему же? Я думаю, что все сны такие.

— Нет, — покачал головой Алекс. — Это всего лишь переработанная мозгом информация за день. Впечатления, обрывки воспоминаний, пережеванные эмоции… Изредка в эту массу вкрапливается отголосок настоящего сна, и вот такие грезы называют вещими.

— А почему большинству не снятся настоящие сны?

— Они им снятся, — мягко возразил маг. — Они всем снятся. Просто их не запоминают.

— Почему? — настойчиво повторил я.

Алекс вздохнул:

— Почему-почему… Потому что бедному разуму нужно что-то делать с таким колоссальным объемом постоянно поступающей информации! Сон — единственное время, когда человек позволяет рассудку разобраться в накопившемся мусоре!

Я пару минут обдумывал эти слова:

— Ну, а как же справляются с такой проблемой те избранные, о которых ты упоминал? — наконец осведомился я с некоторым ехидством.

— Они живут иначе, — туманно пояснил Алекс. — Информация, которую они получают, впечатления и эмоции, их разум не сваливает в одну кучу, а сразу раскладывает по полочкам.

— А мой, стало быть, сваливает? — обиделся я.

— А ты не согласен? — его взгляд задержался на моем лице, и я почему-то опять смутился. — Ведь ты, как и большинство людей, живешь по принципу некоей механической машины.

— Откуда ты можешь знать про машины, если в своем мире вы обходитесь свечками и лошадьми? — сердито перебил я. За последние несколько месяцев я привык считать себя особенным: как-никак ученик черного мага! А Алекс одним махом разрушил образ избранного.

— Если я сейчас живу здесь, это вовсе не значит, что я никогда не бываю в других мирах, — спокойно заметил Алекс. — Так вот, как привыкли жить люди? Они реагируют на внешние раздражители согласно кем-то заданным правилам. Как машины, которые выполняют заложенные в них задачи и ничего сверх оного.

Я нахмурился, ощущая себя полнейшим идиотом. Из сказанного я мало что понял… Наверное, выражение моего лица красноречиво отобразило охватившие меня чувства, поскольку Алекс, принимаясь за последний бутерброд (уже третий по счету), снисходительно пояснил:

— Под внешними раздражителями я понимаю различные проблемы, с которыми вынужденно сталкивается каждый из нас. Мы расстраиваемся, когда принято расстраиваться, обижаемся — когда обижают, ну и так далее… Понимаешь?

— А что, нужно радоваться? — скептически осведомился я. — Ну и видок будет у человека, который последует твоим правилам!

— А ты попробуй, — посоветовал белый маг. — Попробуй реагировать нестандартно. Нестандартно хотя бы для себя. Поступай не так, как ты поступаешь всегда. Если ты привык кричать, когда на тебя повышают голос — попробуй в следующий раз рассмеяться. Обидчик удивится, особенно если он уже привык подпитываться энергией, бездумно расточаемой тобою при вспышках злости. Еще вариант — просто игнорировать раздражители. Но безразличие должно быть не только внешним, иначе ничего не получится. Самое важное — равнодушие внутреннее. Этот способ отлично обезоруживает противника, пускай противник бестелесен и абстрактен.

— И что, больше никаких секретов? — я попытался придать голосу насмешливую беззаботность. — Твои правила кажутся довольно простыми.

— Во-первых, они действительно простые, — кивнул Алекс. — Во-вторых, сначала попробуй, а потом комментируй. Ну, а в-третьих, это отнюдь не все. Проблема в том, что большинство людей неправильно относятся к прошлому, настоящему и будущему.

— Да ну? — я скривил губы в недоверчивой улыбке. — А как же правильно?

Разговор у нас получался странный, и чем-то напоминал утренние философские беседы с Доном. Правда, Дону я бы не рискнул перечить… его я просто слушал… И даже не так внимательно, как Алекса.

Белый маг казался совершенно безмятежным. Мне на мгновение захотелось вывести его из себя, задеть за живое, но почему-то я был уверен, что задачей это окажется трудновыполнимой. Алекс производил впечатление не менее хладнокровного и уравновешенного человека, чем Дон. А ведь они, по идее, представители противоборствующих лагерей!