Мария Панкевич - Гормон радости Страница 12

Еще мне осточертела пьяная рожа отца – он стал кидаться на мамашу, та истерически кричала и замахивалась подсвечником. Мы с братом висли на папкиной футболке и рыдали: «Не тронь маму, не тронь!»

«Сученыши!» – сдавался отец и уползал храпеть.

«Расти, защищай сестру! – учила братика мама. – Был бы у меня брат – сейчас набил бы козлине морду, а так заступиться некому, что хочет, то и творит!»

Однажды я решила проверить, крепко ли спит бухой пахан, и забралась на второй этаж нашей детской кроватки со Снежинкой. Раскачав ее и чуть приподняв, я прошептала: «Прощай, кися моя!» – и изо всех сил кинула ее отцу на лицо. Пока он орал и сдергивал кошку, я улизнула и села с книгой в углу. Пахан выбежал с окровавленной рожей из спальни и понесся прямо на улицу, держа воющее животное за холку.

«Где моя кошка?» – спросила я его через пару дней.

«На дачу к друзьям отвез!» – ответил пахан.

«Ага – на дачу, не ври ребенку! – вмешалась мама. – Вынес небось к помойке да шмякнул кошечку головой о стенку! Только мозги небось и потекли!»

Пахан меня подозревал и допрашивал – где я была, когда прыгнула кошка? Но я молчала, повторить страшную судьбу Снежинки мне не хотелось. Через несколько лет он ушел из семьи к семнадцатилетней любовнице, первокурснице юрфака и своей секретарше, и дома стало намного спокойнее.

Нету тела – нету дела

Из сизого табачного дыма проступает еще один силуэт. Это фигура стриженой старухи, она сидит на своем шконаре, расставив костлявые колени, и постоянно перебирает что-то в бауле. Бабе Шуре лет пятьдесят пять, а выглядит она на все семьдесят. Тощая, высокая, безумный взгляд, печать алкоголизма на лице. Она по сто раз рассказывает сокамерницам свою невеселую историю.

Баба Шура убила соседа. Обнаружил это первым ее сын – он же и сдал мамку милиции заодно с трупом. На суде он был свидетелем обвинения, исправно таскал ей передачи и ходил на свидания. Дали бабе Шуре семь лет лишения свободы, и она ждала этапа в колонию, в «карательный отряд» – так милиция прозвала отряд пенсионерок.

– А почему тебе переписку запретили? – спрашивают ее сокамерницы.

Она тяжело вздыхает и отвечает:

– Косяк за мной на тюрьме!

Оказывается, баба Шура написала сыну письмо, в котором просила выкрасть труп соседа из морга и сжечь.

Это заманчивое предложение она подкрепляла доводом: «Нету тела – нету дела».

Цензор эту дерзкую схему изучила и переписку ей запретила. Над бабой Шурой еще долго смеялась вся тюрьма.

Как-то бабу Шуру и еще нескольких женщин вывели в медицинскую часть. В «стакане» (клетке) у кабинетов они просидели долго, решетка была закрыта на ключ, и выйти из «стакана» никто не мог. Врачи не обращали на заключенных внимания, царила предновогодняя суматоха.

Через сорок минут в коридор забежали сотрудники службы режима и воспитатель. Вид у них был злой.

Воспитатель, жирная блондинка лет сорока, помахивая дубинкой, заявила:

– Девочки, отдавайте по-хорошему.

Все переглянулись удивленно: «Что отдавать-то?»

Раздались матерные вопли и угрозы. Особенно лютовал начальник отдела режима. Аж слюной брызгал.

Баба Шура повернула к соседке голову и заметила философски:

– Вот. Сейчас будут бить. А за что???

Оказывается, из кабинета врача украли блок питания, чтобы переделать на зарядку для телефона.

«Это не зарядка, суки вы тупые! – орали полупьяные режимники. – Да мы вам такой шмон устроим… Все вылетит перед Новым годом… В тюрьме – воровать! У милиции – воровать!!!»

Такая наглость их особенно возмущала.

Обыск затянулся на несколько часов. Баба Шура раздевалась и приседала на корточки в холодной душевой, а сотрудница службы режима, отвернувшись в сторону, сморкалась в платок.

«Вы бы, чем ерундой заниматься, ноги бы лучше попарили!» – назидательно и едко сказала ей баба Шура.

Та отмахнулась: «Тут попаришь…»

Блок питания так и не нашли. Из-за обыска баба Шура пропустила ужин, но сокамерницы оставили ей тарелку баланды. Остывшая тушеная капуста с селедкой показалась вкусной, слишком уж затянулся поход к врачу.

Собираясь в колонию на семь лет, она заплакала и произнесла пророчески и горько: «Помру я там!»

Мы помогли ей вытащить баулы в коридор. Конвой уже ждал. Железную дверь захлопнули и закрыли засовы. Старшая камеры заметила: «И правда умрет же… Зачем дают старухам такие срока? Ведь для нее это – пожизненное заключение!»

Шутки подсознания

«Сила мысли на самом деле работает! У меня получалось. Это было в НИИ Джанелидзе, меня привезли туда с передозировкой кислоты и привязали к кровати. Когда врачи ушли, я сосредоточилась и начала пристально смотреть на ремни. Через несколько секунд они сами собой развязались. Я встала и отправилась гулять по больнице. Я решила, что мне безопаснее быть невидимой, чтобы меня снова не привязали, и зашла к ребятам в палату. Они мне понравились, и я позволила, чтобы они меня увидели. Мы играли в карты, пока не пришла медсестра. Я так развеселилась, что забыла включить невидимость. Медсестра увидела меня, отвела и привязала к кровати опять. Я устала и уснула. Но я точно знаю – сила мысли работает!» – рассказывает Люда за чифом после прогулки. Замерзли мы как собаки. Попробуй постой час на морозе, когда даже зимней обуви у многих нет.

Людмиле еще нет тридцати, она в камере недавно. До ареста она работала водителем трамвая. Каждое утро Люда с удовольствием спешила на работу. Она чувствовала свою ответственность перед пассажирами. Ей нравилось, что от нее в том числе зависит, опоздает человек на работу или нет.

На свободе у нее остались годовалое дитя и муж Рома. После того как ребенок появился на свет, Люде стало казаться, что она попала в ловушку, что больше не будет Пушкинской, 10, веселых прогулок с друзьями и разноцветных таблеток. Ей стало казаться, что муж охладел к ней, что ее тело изменилось. Конфликты между Людиной матерью и мужем только усиливали депрессию.

Поэтому втайне от мужа Люда начала употреблять героин. Грудью она уже не кормила, а наркотик снимал напряжение. В какой-то момент Люда поняла, что из способа снятия стресса это превратилось в сильную зависимость. Она рассказала обо всем мужу и попросила его помочь ей «переломаться». Роман купил бутылку водки и две упаковки кодеиносодержащих таблеток. Люда запила таблетки водкой, и муж уговорил ее лечь спать. Через несколько минут муж заснул, но Люда, похоже, нет. Самое страшное в этой истории то, что Люда ничего не помнит после того, как они легли спать. Дальнейшую картину событий восстанавливало следствие.

Здесь стоит упомянуть, что Люда всегда панически боялась высоты. Их с мужем квартира находилась на восьмом этаже. Перед сном муж закрыл все двери и спрятал ключи. Но через несколько часов он проснулся и обнаружил, что Люды рядом нет. Он спустился по лестнице и вышел во двор жилого дома. Было пять утра, и светилось всего одно окно на первом этаже. Рома решил заглянуть в эту квартиру. Дверь была открыта. Зайдя, он увидел на полу соседку с перерезанным горлом. Жена, увидев его, закричала: «Прости меня!» – и выбежала на лестницу. Роман вызвал соседке «скорую помощь», дал показания, потом позвонил жене и предложил ей либо сдаться правосудию, либо скрываться. Присмотреть за ребенком он обещал в любом случае.

Этот звонок привел Аюду в чувство. Она была поражена и испугана словами мужа. Люда спрашивала его, что произошло, но у Ромы сдали нервы. «В отделе спроси, за что тебя ищут!» – закричал он в телефон. Люда огляделась. Она ехала в такси, в руке у нее были смятые деньги и целлофановый пакетик с героином. Все это повергло нашу героиню в крайнее уныние. Она «врезалась» и отправилась узнавать, что же произошло.

Оперативники очень обрадовались ее появлению и рассказали Люде, что она перерезала горло пожилой женщине, но ей засчитают явку с повинной. Также они сообщили Люде, что ее действия квалифицируются как разбой с целью наживы.

В тюрьме Люда часами размышляла, что на нее нашло. Как она выбралась из квартиры, если ключи Рома спрятал, а высоты она боялась? Агрессивное поведение было ей несвойственно. С соседкой они общались до этого хорошо, и свой поступок Люда не могла объяснить. Рассказ потерпевшей дополнил картину.

Из ее показаний следует, что рано утром к ней в дверь позвонила молодая женщина, которую она хорошо знала. Ничего плохого о ней сказать нельзя: о ребенке своем заботилась, деньги занимала до этого один раз и быстро отдала, всегда здоровается на лестнице…

Люда с рыданиями просила денег взаймы. Соседка отказала. Стоя на коленях и заливаясь слезами, Люда уговаривала ее, но отклика в душе пенсионерки не вызвала. Люда прыгнула вверх с колен и перерезала соседке горло. «У вас, у стариков, всегда есть деньги!» – бормотала она, обшаривая кухню. Через несколько секунд в дверном проеме показался муж Люды Роман. Люда убежала.