Андрей Ломачинский - Вынос мозга. Рассказы судмедэксперта (сборник) Страница 14

Может, из-за такой вот научной ценности и осудили Савелия лишь условно. Тот случай, когда из-за принципа неотвратимости наказания буква закона перевешивает его дух, – по идее, нет никакого состава преступления в этом деле.

Аналог ненецкому копальхему есть у российских чукчей – они подобным образом сохраняли мясо моржей. Дальневосточные народности до прихода белого человека с его поваренной солью красную рыбу не солили – чуть подкоптят, чуть подвялят, но в общем хранили её «медвежьим методом» и ели вполне тухленькой.

Американские эскимосы по сезону лезут на прибрежные скалы, так называемые птичьи базары, где большими сачками ловят морскую птицу. Особенно любят мелких крачек и тупиков – тёмных птичек с широкими ярко-оранжевыми клювами. Этих они даже не потрошат – набивают ими кожаные мешки, перекладывают слоями тюленьего жира и оставляют порой на годы. Едят это только тогда, когда содержимое «перебродит» в однообразную серую массу. Понятно, что косточки и пёрышки не в счёт – это остаётся, так что плеваться всё же приходится. По оценке FDA (Food and Drug Administration – в США головное учреждение по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов) калорийность такой пищи выше, чем у бекона! Кстати, торговля этой «едой» категорически запрещена по всей территории Штатов, включая Аляску, а изготовление строго лимитировано резервациями северных «нэйтив американз» (коренных жителей Америки). Самое забавное в этом законе – а кто же, кроме самих эскимосов, такое купит?

Ещё чуднее «консервы» у «нэйтив канадиенс» – канадских инуитов. Эти умудряются «сгноить впрок» целого кита!

Однако индивидуальная история такой вот толерантности к трупным ядам у каждого представителя северных народов отслеживается легко. И начинается она с самого-самого рождения. Чтобы новорождённый не плакал, ему вместо соски дают сосать кусочек сырого мяса на нитке. Привяжут, чтоб не проглотил, и в рот. А меняют эту «соску», когда мясцо, как бы это сказать… попахивать начинает. Потом вместо кашки кровушки оленьей попить дадут. Потом и ломтиком копальхема побалуют. Вот постепенно и развивается толерантность к птоаминам.

Ну и последнее, что известно любому судмедэксперту, работавшему с эксгумированными останками. Если захоронение производилось в плотную глинистую землю и в сравнительно герметичном гробу, то без доступа кислорода труп не гниёт, а переходит в состояние, называемое «жировоск». Такое я видел, а вот копальхем не приходилось, но сдаётся мне, что биохимические превращения там весьма сходные. Хотя весьма затруднительно сей процесс отнести к кулинарии…

Душ с расчленением

В начале 80-х недалеко от Финляндского вокзала в Ленинграде велись земляные работы. Отсыпали здоровую насыпь на Выборгской железнодорожной ветке. И вот один из бульдозеристов заметил какие-то куски в земле. Мясо напоминают. Остановился, вышел и обомлел. Мясо-то с человеческой кожей оказалось. Работам стоп, звонок в милицию.

Менты приехали, попросили раскопать. Извлекли мясцо. Больше ничего не нашли – ни одежды, ни иных зацепок. Куски мелкие, но почти целый труп складывается. Явно мужской. Лицо восстановить невозможно – череп сильнее всего разбит и фрагментирован. Труп должен быть свежий, больше двадцати четырёх, но менее сорока восьми часов. Метод расчленения не ясен. Края явно не резано-рубленые. Да и вообще какие-то странные. Выглядят, как будто эти фрагменты человеческого тела помыли, вроде как мясо перед варкой. Чушь какая-то получается – помыли и закопали. Уверенно определить, откуда земля, приехали ли куски на самосвале или захоронены на месте, оказалось сложно. В одно и то же место одновременно по крайней мере с восьми точек землю возили. Да и грунты схожи, плюс всё перелопачено здорово.

Вся надежда на экспертизу. Взяли пробы землицы, собрали куски, разложили по кулёчкам и отправили на кафедру судебной медицины, что в Военно-медицинской академии. Определяйте, товарищи эксперты, откуда тело приехало, по той земле, что на мясо налипла. Заодно заключеньице дайте – что это такое интересное с трупом сделали. Ну и главное – причину смерти, если сможете.

Собрались светила экспертизы. Сняли первично налипший грунт. Быстро выяснили, что останки расчленённого тела были закопаны в землю, которую свозили с метрополитена. Следов крови в грунте нет – расчленение на месте исключается. А вот с самим способом расчленения и причиной смерти проблема. Ни на что не похоже – не пилено, не разорвано, не передавлено. И в то же время чем-то все способы сразу напоминает. Никаких дополнительных ран-травм на фрагментах не обнаруживается. Сердце-почки-печень в норме. Похоже, был здоровый молодой парень семнадцати-восемнадцати лет. И вроде как его живого по щучьему велению на запчасти разобрало.

Подготовили ткани на микроскопию. Ещё загадочней – ткани водой напитаны, вроде как кто её туда под давлением закачал. Догадочка одна возникла. Так как подобное в кафедральной практике не встречалось, решили провести эксперимент. Заказали молодого поросёночка со спецфермы и послали гонца в поликлинику академии за инжектором для солдатских прививок. Этот аппаратик без иголок укол делает – напором жидкости кожу прошивает. И поросёнок нужен был не для шашлыка – просто у маленьких хрюшек кожа и мясо по механическим характеристикам на человечьи похожи. Вот этому поросёночку кучу уколов обычной водой сделали, потом умертвили, а места уколов изучили под микроскопом. Картина разрушения тканей идентична с найденными кусками. Для верности ещё холодный труп покололи – там размозжение иное. По результатам экспертизы и следственного эксперимента интересная вещь получается – расчленили живого человека, порезав его струёй воды под громадным давлением! Об этом и доложили следакам. Дальше распутывание дела заняло часа три.

Оказалась вот какая история. В Метрострое была водяная пушка. Такая штука в горнодобывающей промышленности используется – она даёт струю столь большого давления, что та выбивает камень куда быстрее отбойного молотка. В СССР гидропушки популярны были – беспыльная выработка, вроде как о здоровье проходчика забота. Вот и совали этот метод куда ни попадя, в том числе и на строительство метрополитена. Но там грунты мягкие и от такой пушки толку никакого. Не пропадать же добру, и работяги нашли этой «брызгалке» хорошее применение – на самом малом напоре смывали грязь в построенном туннеле. Работала эта пушка всего ничего, а всё остальное время стояла без дела для голой отчётности.

Пришли в Метрострой два пэтэушника на практику. Работали с месяц, пушку при них ни разу не включали. Да они и не знали толком, что это. Знали – туннель мыть. Каждый день после работы были грязные и потные, а до душевых далеко было тащиться. Вот этим умникам после конца смены пришла в голову блестящая мысль – далеко не ходить, а прямо на проходке помыться. На гидропушке была надпись: «При большом давлении струя горячая». То что надо! Устройство в управлении простое. Врубают давление на максимум, чтоб душ приятней был. Один разделся и под «краник» стал. Другой у пульта струю врубает. Ну водичка и того – дружка пополам.

«Оператор» испугался. Хоть и непреднамеренное, а убийство. Лет на шесть по минимуму. Вокруг никого, свидетелей нет. Парень решил выкрутиться – положил дружковы половинки на толстый стальной щит и покромсал той же струйкой. Потом куски закопал прямо на ленте землепроходочного комбайна, а место происшествия хорошенько замыл. Утром транспортёр скинул дружковы останки прямиком в самосвал – никто ничего бы и не заметил, если б не бульдозерист.

Пошёл-таки парень за непреднамеренное, но уже с весьма отягчающими.

Клинч

В конце 1982 года в клинику военно-полевой хирургии поступил по «скорой» экстренный больной. Парнишка лет четырнадцати с многочисленными рваными ранами конечностей и разорванным горлом. Необычным довеском к такому букету шло сквозное пулевое ранение кисти правой руки. Пятно въевшихся в кожу пороховых газов свидетельствовало, что выстрел в руку был сделан почти в упор.

Раненый был без сознания, в тяжёлом шоке от обильной кровопотери. Странным было и то, что подросток был абсолютно голым. Обычно все травматики одеты, и медсёстры безжалостно режут одежду ножницами, прежде чем подать тела хирургам на стол. Иногда частичное раздевание производит «скорая», но тогда привозная бригада обязана скинуть шмотки по месту доставки больного.

Опрос самих «извозчиков» тоже никакой ясности не дал. Вызов был ментовский, целевой. Причём запрашивали сразу реанимационную бригаду. Адрес в самом блатном доме Ленинграда – возле Домика Петра, где куча сталинских скульптур на крыше. Когда прибыли, дверь в квартиру была взломана, парень валялся в луже крови и уже без сознания. Менты тоже ничего не объяснили, да и особо спрашивать было некогда. Сказали только одно – доставить в Военно-медицинскую академию, где лечение получше, а трёпу поменьше. Видать, какого-то туза сынок.