Валентина Ива - За миг до откровения Страница 15

Петя прятался за бабушкин подол и её узкую старческую спину, когда мама скакала вокруг бабушки, пытаясь поймать Петра и отхлестать его тапком со словами: «Ах ты, мерзавец, ах ты, негодяй, у бабушки больное сердце, а ты где-то шляешься, неизвестно где! Мы лежим тут без сознания и горько рыдаем… Мы уже начали больницы обзванивать! Ты же должен понимать, как мы волнуемся и переживаем!!!»

Растерянный Петя громко плакал, не понимая, в чем он виноват. Маленький ответственный человек честно нёс какашку домой, но «… никогда нельзя точно знать, как обернутся обстоятельства…»[1]

Когда расстроенная мама крепко обнимала плачущего Петю, вытирала ему слезы, до её возбужденного мозга медленно дошла вся сущность происходящего. Какой честный и ответственный её мальчик, как старательно и последовательно он хотел выполнить мамин наказ, и как вероломны обстоятельства… Слава богу! Он жив и здоров! Он нашелся! Они оба умылись холодной водой, это очень важно, именно холодной, потому что она отрезвляет и гармонизирует смешанные чувства мятущегося человека. Вспомните, как нужно разнять дерущихся? Просто-напросто облить ведром холодной воды! Мама накапала «сердешных» капелек бабушке, и они сели пить чай с прошлогодним вареньем из черники.

– Ой, – с ужасом воскликнул Петя.

– Что такое? – с ужасом вторила мама.

– Какать пора, – покраснел от перистальтики в животе Петя.

– Ну, слава богу, теперь поймаем, – с облегчением вздохнула бабушка.

Дачные радости

Катюша сидела в дачном шезлонге под огромной тенистой дикой яблоней (которую множество раз, грозился выкорчевать отец, но Катя её спасла от смерти), и пыталась читать Олдоса Хаксли «Слепец в Гаазе». Глаза слипались и, наслаждаясь послеобеденным крохотным свободным временем, она отложила в сторону шедевр многогранного автора и перед тем, как прикрыть глаза, увидела, что нужно прополоть лилейник и освободить от зарослей сорняков забитую ими гортензию, а потом огляделась вокруг и тяжело вздохнула, увидев, ЧТО еще ждет её заботливую и трудолюбивую руку.

Катюша с улыбкой вспомнила, как, воспитанная в семье тружеников и обучаемая с детства – не тратить ни секунды времени даром, она впервые с мужем на четвертый год замужества приехала с трехлетней малышкой Дашей к Черному морю.

Синие волны бережно омывали каменистое побережье Гагр. Дымчатая даль турецкого берега размывалась в мареве солнечных лучей. Пальмы и магнолии высились на узком берегу, уползая на склоны возвышающихся сопок, цветущие акации распространяли аромат волшебных запахов природы, и такая божья благодать разливалась в душе, что это всё казалось раем на земле. Созерцать окружающий мир более минуты она не могла. Под девизом: «Труд сделал из обезьяны человека!» Катя достала пакетик с дырявыми детскими трусиками, нитки, иголку и маленькие ножницы, и начала зашивать дырочки, ловя иглой крошечные петельки трикотажа, изредка бросая взгляд на морской прибой.

«Какой ужас! – подумала она, вот сейчас рассказать кому-нибудь, отдыхающему на побережье Средиземного или Южно-Китайского морей, – покрутят у виска и скажут – сбрендила! Тащить на курорт рвань, чтобы в свободные минуты её зашить».

Этот жаркий июльский день на подмосковной даче полон событиями: во-первых, приехала подружка из города Хабаровска в гости, Ритуля, а для Москвы это путь не ближний; навестила вместе с ней их дачный уголок её дочь Люся с тремя детьми, которая проживала в Куркино-Фасо (как юмористично мы окрестили её район), она собиралась уже года два к ним на дачу и все то дела, то случаи; примчались рано утром дочка Даша с подружкой Светой на её новой машине «NISSAN» и привезла необходимые мужу материалы для работы над очередным сборником научных статей; и в заключение забрали отца из больницы после операции по замене хрусталика.

Перенасыщенная событиями и перегруженная информацией о житье-бытье всех персонажей, Катюша больше всего беспокоилась об 89-летнем отце, которому резко и по нарастающей стала изменять память. На фоне диабета не все препараты для поддержания работы головного мозга можно было бы легко применять. Катерина рылась в интернете, благо, что мультимедийные технологии ушли так мощно вперед, что можно ознакомиться со всеми назначениями врача, проанализировать их и взвесить, в меру своих знаний, прямо на даче, так сказать, в 120 км от Москвы. «Вот закончим послеоперационную реабилитацию глаза и начнем бороться со склерозом, – думала Катя, – а то сейчас слишком много препаратов он принимает».

Несмотря на преклонный возраст, отец активно старался быть полезным, конечно, порой вместо пользы приносилось чуток вреда, ну подумаешь, выполол всю мяту и снес её в навозную кучу, ну, затоптал новые посадки только что взошедшего салата, но ведь ходит на своих ногах и учувствует в жизни коллектива!

– Это же не по злому умыслу! Это издержки возраста. Неизвестно какими еще будем мы, – думала Катюша.

Прикрыв глаза, она решила, что лучшее – враг хорошего и ничего страшного, если лилейник и гортензия, а заодно и еще миллион страждущих, подождут до лучших времен. Главное в жизни человека – это духовное общение с себе подобными. И вообще надрываться не следует.

Позавчера они с мужем, правда, приобрели парочку прелестных хвойников. Посадить еще не успели, но это не страшно, они же в горшках. Еще розы ждут «обеда». А навоз для подкормки роз муж уже развел в ведре, добавил туда минеральных удобрений, и стоит настой, настаивается у колодца, и ждет своего часа. Эх, хорошо будет розочкам и садовым, и полиантовым, и плетистым тоже.

Вечером разожгли костер. Приготовили шашлык из курицы. Запекли на углях красную рыбу Кижуч. Отварили молодой картофель, нарвали в теплице огурцов, помидоров и зелени. Откупорили бутылочку сначала красного сухого, а на десерт коньячка и отпраздновали встречу как положено душевно. До ярких звезд ночного неба вспоминали молодость, друзей, знакомых и родных, а далеко за полночь, наконец, улеглись спать.

Среди ночи отец просыпается довольно часто, да и Катерине уже шестьдесят пять, трижды бабушка, и не спится порой среди ночи, а под утро часов в пять он пошел в сад. Вернулся быстро и принес странный запашок с оттенками куриного помета.

– Завтра отцу баньку устрою, – подумала Катя, повернулась на другой бок и уснула.

Не ранним уже утром Катя услышала в саду около туалета громкое ворчание мужа. Она с полузакрытыми глазами и растрепанными волосами, зевая и потягиваясь, направилась прямо на звук. Весь дом еще спал.

– Полон дом народа, – гремел муж. – Кто зачерпнул со дна колодца черную грязь и налил в умывальник? Ядрёна корень, Ёкарный бабай и тудема-растудема!!! Засорил умывальник, а я в этой воде никак решетку для шашлыка отмыть не могу, она течет чёрная и вонючая. Ёшь твою клёшь и мать перемать!!!

– Колодец только почистили, дорогой! Там не может быть черной грязи! – сказала, зевая, Катерина. – Может быть только коричневатая глинистость?! – сказала она нерешительно, и неожиданно её взгляд упал на ПУСТОЕ ведро, где был разведен навоз и минеральные удобрения для роз.

Супруги переглянулись, и всё стало ясно!

Так вот почему легкое амбре говняшек пронеслось по комнате! Дедулька пришел к садовому умывальнику, смотрит, а воды в нем нет. Глянул, а рядом ведро с какой-то водой. Налил в умывальник, умылся этим месивом из коровьего навоза и минеральной крупки и пошел досыпать в дом…

Нарочно не придумаешь!!!

Решетку для шашлыка и лицо отца перемыли много раз с мылом. Умывальник прочистили, и жизнь НАЛАДИЛАСЬ…, а удобрение для роз развели еще раз, Ёкарный Бабай.

Вечером на огонек, зашел старинный друг отца, дядя Митя, дачный участок которого был неподалеку. Когда – то давно они работали вместе на секретном заводе, от которого и получили по 6 соток земли в дачном товариществе «Чайка». Он время от времени посещал наш веселый коллектив и всегда приходил с подарками: то огурчики принесет, то кабачок. Опять жгли костер, запекали рыбу на углях, с хрустящими малосольными огурчиками и молоденькой отварной картошечкой, да еще на свежем воздухе аппетит брался понятно откуда. Наслаждение: никуда не торопиться, сидеть в саду за столом, выпивать и закусывать в хорошей компании.

Дядя Митя время от времени куда-то удалялся, но не в сторону всегдашней необходимости человека и очень быстро возвращался. Если хочется пожилому мужчине пробежаться по саду, то, что же тут такого? Может у него газы? Или еще что? Но в этот момент, как непредсказуемо стекаются и пересекаются ниточки событий, Катерина побежала в дом за хлебом и внезапно обнаружила дядю Митю около умывальника, сосредоточенно чистящего свой зубной протез Катерининой зубной щеткой. Катерина остолбенела и связала события еще раз. Она, как правило, после чистки зубов намыливает мылом зубную щетку и оставляет её на завтра, а на следующий день, грубоватую засохшую щетку споласкивает и чистит зубы. Так вот пару раз, когда к ним в гости заходил дядя Митя, на следующий день щетка была мягкая, как будто её никто не намыливал накануне…, Катя отнесла эти неясности на свой склероз и успокоилась. Теперешняя картина жизни прояснила ситуацию. Что делать плакать или смеяться??? Понятное дело, поменять щетку… Глупости… Щетка теперь будет дяди Митина, ему же всегда понадобится в следующий раз. Катя вспомнила, как он жаловался на свой новый плохой зубной протез, кривоватый, натирающий и беспрерывно забивающийся пищей, а новая Катина щетка сменит дислокацию. Главное не забыть где чьё!