Джулия Тот - Гном Страница 16

Утром, веселая Оля, радостно влетев в купе, застала также сидевшего у окна Сергея и археолога – уже на ее месте. Заявив, что нашла, с кем пойдет на свадьбу сестры, и быстро стаскивая с верхней полки свои вещи, поинтересовалась, как они провели ночь. Не дожидаясь ответа, пожелав удачи во всем и добавив, как ей было приятно познакомиться, попрощалась и аккуратно закрыла за собой дверь. Мужчины, не сказавшие при этом ни слова, после ее ухода весело, глядя друг на друга, рассмеялись. Сквозь смех, археолог пытался говорить:

– Шустрая… Сергей, поезд как остановится, я народу пойду помогать, а ты в купе оставайся. Как все выгрузятся, я за тобой приду, провожу тебя до дома друга твоего, а то ты Питера совсем не знаешь, спросить – для тебя целая проблема, да и мне спокойнее будет. С рук на руки сдавать не буду – не волнуйся, только до дома, – и он продолжил, все еще посмеиваясь, вспоминая ураган по имени Оля и завтрак, который она прервала своим появлением.

Сергей, проснувшийся со странно-хорошим настроением, почувствовал себя еще лучше – поиск жилища Димы действительно его пугал, и когда тезка сам предложил ему помощь, стал есть уже с аппетитом, почувствовав себя в безопасности: сейчас ему поможет новый друг, а там, встретившись со старым, он уже начнет жить по-другому.

Сергей не заметил, как они оказались у дома с аркой, пройдя через которую, подошли к подъезду, кивком показав на который, археолог с улыбкой сказал:

– Вот, Сергей Матвеев, дальше давай один, – помолчав, он, вынув из кармана куртки листок бумаги, протянул его Сергею: – Не потеряй, это телефон и адрес мой в Москве, всем, чем могу, – помогу. Говорю не из вежливости и не из жалости, без стеснения звони или приходи прямо по адресу. Меня может не быть, но я матери скажу о тебе, если что – поможет. Договорились?

Сергей аккуратно положил бумажку в карман спортивной сумки:

– Спасибо тебе. За все! – и протянул огромному тезке аккуратную руку, пожав которую, тот, улыбаясь, зашагал в сторону арки. Сергей открыл дверь и шагнул в темноту подъезда. Посмотрев на номера квартир на первом этаже и зная номер квартиры Димы, он быстро подсчитал, что она – на втором, и пошел пешком по старой лестнице.

После рассказа женщины, в чьей комнате сейчас жил друг, Сергей ожидал увидеть грязную обшарпанную дверь, но дверь была нормальной, у звонка было что-то написано на приклеенной бумажке, но, с трудом дотянувшись до самого звонка, разглядеть этого он не смог.

Он слышал, как кто-то, очень медленно и шаркая, подходит к двери, и стянул назад капюшон. Дверь открыли, и Сергей увидел аккуратно причесанную старушку, почти такую же маленькую, как и он, но, видимо, от старости, которая без всякого удивления спросила:

– Тебе Штурман нужен?

Сергей, не вызвав удивления пожилой женщины даже смутился, но, испугавшись, что она захлопнет дверь и больше ее не откроет, поспешно ответил:

– Здравствуйте, да, я к Диме Штурману.

Старушка кивнула:

– Здесь подожди! – Прикрыв дверь, пошла, судя по шагам, куда-то в глубь квартиры, явно наделенной длинным коридором.

Сергей слышал, как она стучала в дверь и потом пыталась говорить громко, вероятно, чтобы ее услышали:

– Дим, ты спишь? Дим, просыпайся, к тебе карлик пришел.

Сергей не слышал, чтобы открывалась дверь внутри квартиры, но старушка стала говорить тише:

– Где ты берешь их, странных таких? Хоть бы раз обычный человек тебя искал.

Дверь внезапно распахнулась, и Сергей увидел – не алкоголика, а совершенно неизменившегося друга Диму, смотрящего на него совершенно непонимающими глазами и совершенно неожиданно вскрикнувшего:

– Гном! Гном, это же правда – ты!!!

Схватив Сергея в охапку, Дима, приподняв, прижал его к себе, как самое дорогое существо на свете. Поставив на пол, он опять уставился на Сергея, все еще не в силах поверить. И вдруг, очнувшись, затараторил:

– Что мы стоим здесь, давай сумку, проходи, куртку сними, – он стянул с Сергея куртку, повесил ее на ходу на вешалку в прихожей и потащил за собой по коридору.

Комната Димы была огромной, и он умело разделил ее на три части хорошей мебелью. Сергей еще раз удивился и этой чинности и чистоте.

– Гном, не стой, проходи, садись, сумку позже распакуешь, дай посмотреть на тебя!

Сергей прошел вглубь комнаты, сел на диван и, вдруг почувствовав себя неудобно, начал:

– Дим, ты извини, что я вот так – без звонка, но у тебя или телефона нет, или женщина, которая живет в твоей квартире и адрес дала, не знает его.

Дима перебил друга:

– Гном, это ты меня прости – я столько о тебе думал, а позвонить не решался, после того как я тогда пропал так. Проблемы у меня были, бизнес хотел, как все сейчас, затеять, у бандитов денег занял, а дело не пошло, благодаря им же. Отдавать долг нечем было, вот поменялся с этой мадам, с ее доплатой, на комнату эту. Потом попил с полгода, на остатки средств после расплаты, – он грустно улыбнулся, – но остановился вовремя. Сейчас вон переводами живу, – он кивнул на компьютер, обложенный по обеим сторонам словарями. – Про себя лучше расскажи, ты в Питер ко мне приехал или по другому делу?

Сергей почти начал, когда Дима вдруг по-детски вскочил:

– Гном, извини, я от счастья тебя видеть, забыл – ты же голодный, наверное, пошли на кухню, бутербродов с кофе наделаем, за едой расскажешь.

Сергей не успел возразить – Дима уже открыл дверь и пошел куда-то по коридору, не сомневаясь, что, как и раньше, Сергей пойдет за ним. На кухне Сергей с трудом взобрался на высокий стул:

– Дим, ты что, мебель под свой рост на заказ делал?

Дима засмеялся:

– Не, в квартире были! Мадам этой моя мебель без надобности была, я и перевез. Тетя Катя, соседка моя, ей уже за восемьдесят, ругалась страшно, когда я это хозяйство на кухню поставил, но привыкла, – ей все равно, она у себя в комнате ест. А когда вместе – она пирогами угощает, или я чем, стоит, как в пивной, но смеется! – Он резал хлеб и колбасу, варил кофе, а Сергей все не решался начать разговор о том, зачем приехал, и просто рассказал о смерти родителей. Узнав об этом, Дима был, казалось, в большем шоке, чем он сам, особенно после того, как услышал поездке Гнома на поезде и о том, что друг приехал именно к нему.

По мере поглощения бутербродов, настроение их улучшалось. Они уже болтали, как раньше – обо всем, случившемся с ними за эти годы, но так, словно со времени их расставания прошло всего несколько дней, и, вернувшись в комнату Димы, чувствовали себя тоже, как раньше – вместе, а потому – защищеннее от этого мира.

Дима постелил Сергею на диване, и тот, уже в комнате, освещенной только светом уличного фонаря, проникающего сквозь тонкую ткань штор густой синевой, наконец решился сказать другу половину причины своего приезда:

– Дим, я книгу написал, может у тебя найдется время прочитать?

Друг, совсем как во времена их ночных разговоров в колледже, облокотившись на локоть, смотрел на Сергея через синюю темноту комнаты:

– Какое время, Гном! Если бы ты был не с дороги сегодня, я прямо сейчас бы и начал! – в его голосе был вопрос, но Сергей, чувствуя себя действительно уставшим – больше от волнений, найдет ли он друга по адресу, примет ли тот его и как, с радостью откликнулся:

– Спасибо, Дим, но давай утром, я, правда, уже засыпаю, – и, неожиданно для себя, перед тем, как окончательно заснуть, Сергей понял, что это не от усталости и страхов он так хочет спать, а от первого спокойствия и счастья за долгое время, от чувства безопасности, в котором он себя ощутил рядом с другом.

10

Следующий день они провели – один – в чтении книги, а сам автор – сидя за компьютером и строча совершенно неожиданно пришедший в голову сюжет нового – уже – романа. Они прерывались на бутерброды, кофе и старушкины блины с вареньем, которые она испекла «для гостя» и, протискивая тарелку в дверь, с любопытством оглядев комнату Димы, удовлетворенно закивала головой:

– Я думала, опять пьешь, а потом слышу – тишина, сейчас вот вижу – работаете. Хорошо это, мальчики! – И, как только Сергей принял тарелку из ее рук, поблагодарив, тут же ушла, явно удовлетворенная молодежью.

Дима засмеялся:

– Это она не за меня, за себя волнуется, – я, когда пил, буйный был, – и махнул Сергею рукой в знак того, что блины нужно начинать есть – остынут.

– Дим, какая разница, она тебе в восемьдесят лет блины печет, а ты о причинах болтаешь! Скажи «спасибо» и начинай потреблять ее манну небесную, упавшую в твою голодную бутербродную жизнь, – Сергей улыбался, намазывая блин вареньем, и заметил, что друг уже вовсю жует, явно зная, что блины – вкусные. Следуя примеру друга, он тоже начал есть, и они уже не могли разговаривать, пока тарелка не опустела. И только, глядя на нее, как-то одновременно заговорили о том, что нужно старушке какой-нибудь подарок сделать, потому как в ее годы подвиг – совершенно чужим людям приятное делать и заботиться о них. Каждый думал в это время о своих: Сергей – родителях, Дима – матери, о том, что те делали для них все просто так, без обязательств, по-человечески, только в их раннем детстве – до прекращения роста Сергея и до замужества матери Димы, когда он стал ей просто не нужен.