Игорь Ягупов - Записки офисной крысы Страница 16

В долине, окруженной холмами, поросшими огромными соснами, стоит заснеженный замок. Вся картина выдержана в темно-синих тонах. Уже ночь, фиолетовое небо прорезают холодные лучи Луны. В замке горят огни. Там ждут кого-то. А из чернильной чаши неба валит густыми крупными хлопьями золотой снег.

Мы идем дальше вдоль стоек. Вот открытка, где дети с раскрасневшимися от мороза щеками катаются с горки на санках. Снег искрится, Солнце смотрит на ребятню из глубин бесконечного голубого неба.

Дальше, дальше… Праздничный стол, горят свечи, гости собрались. Видно, что это не столько трапеза, сколько ритуал, приобщение к тайне, к празднику Рождества. И вид у людей за столом заговорщический. Они тоже ждут. Все знают, кого, но никто не говорит об этом вслух.

– Смотри, – оборачивается ко мне Тошка, словно читая мои мысли, – они ждут рождения Христа.

Она набирает открытки целыми охапками. Таких открыток можно накупить в Финляндии на каждом шагу. Как, собственно говоря, и в Мурманске. Разница только в том, что здесь, на почте Сайты, они стоят в несколько раз дороже. Но Тошка хочет купить открытки именно здесь. Цена ее не интересует.

Мы покидаем рождественскую почту. В руках у моей спутницы большой бумажный пакет с открытками. Тошка тянет меня в палаты Сайты. Толпа становится все гуще. Одержимые, как и мы, жаждой чуда, люди идут по темному проходу туда, где в большой комнате гостей принимает сам хозяин всей деревни, да, пожалуй, и всей Лапландии, рождественский властелин детских умов половины нашей планеты. У него много имен. В разных странах называют его по-разному. (Молчу, молчу про козла!) Но все знают, кто он такой.

Рядом с нами идут японцы. Может быть, те самые, что снимали шествие гномов. И я шепчу Тошке на ухо:

– Что они, собственно говоря, тут вообще делают? Может, у них как раз грядет год козла?

Тошка фыркает и едва не разрушает благолепие одержимой рождественским духом процессии. Японцы недовольно на нее оглядываются. Тошка давит смех. Наверное, она думает о чем-нибудь грустном.

И вот мы поднимаемся на три ступеньки и оказываемся в святая святых всей Лапландии – комнате для приемов самого Сайты, единственного в мире материализованного и, я бы сказал, активно практикующего волшебника. Все мы знаем Мерлина, все читали о джиннах в бутылках и масляных лампах. Но кто может похвастаться встречей с ними? А Санта – вот, пожалуйста. Вы можете прийти сюда и познакомиться с ним лично.

Посреди темной комнаты с высоким потолком-куполом, под огромной, метра в четыре высотой свечей, сидит в кресле сам Санта. Стропила из огромных круглых стволов пересекают на большой высоте его чертоги. Выше – темнота, которая скрывает от любопытных глаз потолок или крышу. Кажется, что там бесконечность. И где-то наверху слышится шорох крыльев неведомых птиц в волшебном заколдованном лесу.

Вдоль деревянных стен стоят стеллажи с огромного размера книгами. На их синих, красных, зеленых переплетах написано: Африка, Америка, Европа, Азия, Австралия. Наверное, на их страницах Санта записывает просьбы детей всего мира о рождественских подарках. Совсем скоро соберет он свой мешок и отправится на юг, потом на восток, потом на запад разносить свои дары. Упряжка северных оленей уже ждет его.

Кроме книг, на полках лежат огромные зажигалка и свечи, стоит керосиновая лампа. Между ними копошится вездесущий гном. Деревянный пол слегка поскрипывает под ногами посетителей, к аромату еловых половиц, сосновых рубленых стен и хвои примешивается какой-то особый рождественский дух, составленный из смеси запаха оленей, свечного воска и еще чего-то, что мало поддается логическому осмыслению, но заставляет верить в чудо.

Дети по очереди подходят фотографироваться с Сантой. Снимки тут же выводятся на печать. И вот уже малыш бережно, как сокровище, держит в дрожащих от волнения руках свою собственную фотографию с Сантой. Даже взрослые невольно замирают и серьезнеют, когда их чадо идет к ним по поскрипывающим половицам.

И хотя Санта никаких чудес не совершает, для детворы со всех уголков планеты уже сам факт его существования, сама возможность сфотографироваться рядом с настоящим волшебником, о котором они раньше только читали в книжках, кажется чудом. Детские души парят где-то в поднебесье, где-то за огромными стропилами, прочерчивающими бездну над головой Сайты. Может быть, это они шуршат крыльями там, высоко над нашими головами, в черной пустоте не то неба, не то вечности?

Вот к Сайте робко подходит высокая девочка. Она старше обычных его гостей, которых сажает он к себе на колени, чтобы сфотографироваться. Девочка смущается, потом, превозмогая свою застенчивость, протягивает Сайте конвертик. Наверное, там написано ее самое заветное желание, которое она могла передать волшебнику только лично. Санта берет письмо и кладет его на столик возле своего кресла. Девочка совсем смелеет и, обняв Сайту за шею, что-то шепчет ему на ухо. Санта кивает. Потом сажает девочку к себе на колени, и они фотографируются на память.

Девочка плачет. Это видно по тому, как отблескивают в полумраке влагой ее глаза. Для нее эта встреча нечто большее, чем просто приобщение к чуду. Это начало новой жизни, точкой отсчета которой стал тот момент, когда она прошептала на ухо волшебнику свою самую сокровенную просьбу. Сначала она доверила ее бумаге, но не смогла выразить в письме всю полноту того, что переполняло ее душу. И тогда она сама рассказала обо всем волшебнику и получила от него заверения в том, что ее просьба будет исполнена, ибо она еще не выросла из того возраста, когда Санта выполняет все ваши желания.

Мы поднимаемся по деревянной лестнице на второй этаж, где притаился магазин сувениров. Открытки, брелоки, свечи, точеные подсвечники, безделушки из меха, резные лапландские фигурки из оленьего рога – на всем знак Сайты. Здесь продаются только фирменные чудесные вещи от самого владельца этих чертогов. Тошке нравится бывать здесь.

– Волшебная лавка, – говорит она о магазине всякий раз.

Сейчас она неторопливо выбирает нам подарки. Если честно, то цены поражают взор. Но о деньгах здесь никто не думает. Не для того все эти люди преодолели тысячи километров, чтобы экономить теперь на сувенирах. Нет, деньги теряют в деревне Сайты свою ценность. Причем и для продавцов, и для покупателей.

Тошка выбирает диковинные фигурки то ли людей, то ли троллей. Они вырезаны из оленьего рога и спрятаны в кожаные мешочки. Она сует их в пакет с открытками, и мы выходим на площадь.

Теперь Тошка тянет меня в торговые ряды. Этот бревенчатый мини-пассаж находится как раз напротив дома Сайты. Здесь полным-полно крошечных магазинчиков. Каждый уголок и закоулок пассажа освоен торговцами сувениров. Чего здесь только нет! Ровными нарядными рядами выставлены на полках остроносые валенки из ярко-красного войлока. Такие носят в своих лесных подземных замках эльфы.

Рядом такое же точно изобилие домашних мягких тапочек из оленьих шкур. Они оторочены мехом и украшены саамским шитьем. Кажется, что их просто оставили здесь на время проказливые тролли, которые побежали куда-то наверх, на чердак. Но они вот-вот вернутся и заберут свою обувку. Да еще и накажут того, кто посмел ее примерить в их отсутствие.

В соседнем отделе выставлены рождественские семисвечия: большие и маленькие, с золотой инкрустацией и без нее, из гладко оструганного дерева и из белой пластмассы, с высоким изгибом спинки и почти плоские. Все они горят, создавая, пожалуй, даже избыток предновогодней праздничности.

Следующий магазинчик – царство рождественских корзиночек и венков. Украшенные мишурой, шишками, еловыми и сосновыми ветками, они заполняют ярусы глубоких полок. В пассаже стоит многоголосый и многоязычный торжествующий праздничный гул. Дети с раскрасневшимися от всего этого переполоха личиками носятся от витрины к витрине. Родители с озабоченным видом идут следом. Они боятся забыть купить что-то самое главное, хотя купить им хочется все.

Туристические группы ходят гуськом, чтобы не потеряться. Они весело переговариваются, чувствуя себя самодостаточными и не выплескивая общение за круг знакомых им еще по родному Токио или Риму лиц.

Пока я отворачиваюсь на минутку в сторону, чтобы рассмотреть очередной прилавок с новогодними сувенирами, Тошка выскальзывает в ближайшую дверь на улицу. Я нахожу ее на площади. Здесь опять танцуют гномы. В руках у них то ли масляные лампы, то ли свечи под стеклом, чтобы не задувал ветер. Тошке улыбается семья каких-то иностранцев.

По торчащим вперед зубам я безошибочно угадываю в них американцев. Они полны впечатлений. И им столь явно хочется с кем-то ими поделиться, что в их улыбках сквозит мольба. Тошка снисходительно скалится в ответ. Американцы тут же завязывают с ней беседу. Они не вполне уверены, что их поймут, но полагаются на свою удачу и интернационализм английского языка.