Елена Арсеньева - Мужчина в пробирке Страница 18

Он мрачно кивнул. Да, напоминает…

Надо позвонить Ирине Филимоновне, узнать, как там дела у Лизы. Из-за сегодняшней суматохи он забыл о своем обещании.

– Артем Сергеевич, по-моему, тут без второго фронта не обойтись, – сказала Галя, разглядывая лицо женщины. – Посмотрите: у нее пена изо рта идет, глаза закачены… крутой вариант! Нам еще этого чувака в травму везти, а с ней что же делать?

– Ладно, сходи к машине, свяжись с диспетчером и вызови для нас танковую дивизию, – буркнул Артем.

– А вы… ничего, что вы один тут останетесь? – боязливо спросила Галя. – Еще очухается мужик да набросится на вас… Может, ей аминазин пока вколоть?.. На всякий случай?

– Давай быстрее! – раздраженно рявкнул он. – Приедут спецы – уколют.

Галя убежала звать «второй фронт». Когда бригада на выезде не может справиться своими силами, они вызывают специалистов: психиатров, как в данном случае, кардиологов, реаниматоров… Это и есть – второй фронт. А «танковой бригадой» называют психиатров. Кто это придумал – неизвестно. Но так уж их называют, вот и все. Причем, сколько Артем помнил, раньше психиатров звали просто «психами». Но с некоторых пор, когда жаргон врачей «Скорой» проник в Интернет, им стали щеголять все, кому не лень, даже те, кто раньше обходился без него.

Артем присел на краешек стула.

Его трясло… впрочем, не из-за драки. Он бы не возражал, если бы полуживой мужик вдруг обрел силы, а его сожительница каким-то образом смогла развязать руки, чтобы потом они вдвоем набросились на него. Ему хотелось драться, ему хотелось бить… все равно кого, только бы бить.

«Но свой шанс ты уже упустил, – пробормотал где-то в подсознании гаденький такой голосок. Иногда его называют внутренним голосом. – Не старайся уверить себя, что тебя позвало в дорогу только это пресловутое чувство долга! Ты просто струсил! Струсил! Поэтому и удрал. А теперь, перед этими чокнутыми алкашами, строишь из себя такого крутяка!»

Внутренний голос был куда ехиднее голоса Гали, вообще, ехиднее любой ехидны на белом свете!

Артем нервно дернулся.

«Что-то у тебя только самолюбие и играет, – продолжала «внутренняя ехидна». – А как насчет боли в разбитом сердце? Горечи потери? Ты даже не очень-то и ревнуешь… Может, ты где-то как-то даже рад, что все так вышло? Что у тебя теперь есть полное моральное и даже материальное право послать «нах» всю эту псевдосемейную жизнь?! Ась?»

Артем вскочил. Пустая бутылка подкатилась ему под ноги. Он схватил ее и с силой запустил в обшарпанный гардероб.

Бутылка разлетелась на осколки, а из гардероба послышался истошный визг.

Артем кинулся к шкафу, открыл дверцу – и увидел молоденькую девушку, хиленькую такую блондиночку с немытыми волосами, в узких джинсиках и обтягивающем черном свитерке, покрытом короткими меховыми ворсинками.

– Людка, твоя шуба лезет, она меня всю изгадила! – сообщила она плаксиво, выбираясь на белый свет и отряхиваясь. – А вы чего бутылками кидаетесь? – зло спросила она Артема.

– Нечаянно, – лаконично объяснил он. – А вы что в шкафу делали?

– Угадай с трех раз, – буркнула девушка. – Людка-то утихомирилась?

И боязливо поглядела на диван, на котором лежала связанная женщина, которая, судя по всему, и была Людкой.

А та, притихшая было, вдруг ожила и рванулась с дивана. Не удержалась на ногах, упала, попыталась подняться, но из-за связанных рук все время теряла равновесие, пыталась куда-то поползти, заревела нечеловеческим голосом что-то неразборчивое…

В комнату вбежала Галя. Вдвоем с Артемом они кое-как попытались удержать Людку, которая совершенно явно обезумела. Без дураков…

От ее криков очнулся порезанный муж и тоже заорал:

– Да не трогал я ее! Пальцем не трогал!

– Кто бы сомневался, – проворчала Галя. – Соседка зашла – просто поговорить. А тут жена вернулась не вовремя – поговорить-то и помешала!

Да, похоже, это бытовая сцена ревности в чистом виде. Такое сплошь и рядом случается, подумал Артем, и драка – это нормальное человеческое проявление ревности. Драка, а не бегство «по служебным обстоятельствам»!

Прибыла психиатрическая бригада. Людку мигом запеленали, укололи и унесли на носилках. Артем и Галя повели ее перебинтованного мужа в машину.

Девушка пообещала присмотреть за квартирой в отсутствие хозяев.

– Ого, – сказал Валера, увидав раненого, забиравшегося в салон. – Вот это чудище с зелеными глазами дает стране угля! Это жена его так приложила?! Что ж там за красота, к которой она приревновала?!

Галя прыснула и показала ему согнутый мизинец:

– Вот такая!

– Да ну, – разочарованно сказал Валера. – Было бы из-за чего! Я лично женщин рельефных предпочитаю!

Поскольку он в это время глядел на Галю, обладательницу воистину выдающихся «рельефов», она радостно зарделась.

– Да я тоже, – вдруг буркнул раненый из-под своих повязок. – Мы с Лялькой вообще ничего – сидели, пиво пили, и вдруг влетает Людка и набрасывается на нас с визгом и криком!

Лялька, смекнул Артем, – это девица из шкафа.

– Не тронь, орет, ее, – продолжал раненый, – она – моя! Я ее люблю! Лялька, понятное дело, испугалась и полезла в шкаф, а Людка стала меня трепать почем зря. Знать не знал, что в ней столько силищи, и откуда что взялось?!

– Она что, лесбиянка?! – изумленно спросил Валера, оборачиваясь.

– Да сейчас они все лесбиянки, – мрачно буркнул раненый. – Порнухи насмотрелись, этой желтой подтирочной прессы начитались – и лезут жопой в Европу!

– Не жопой, – глубокомысленно возразил Валера, – другим местом. Противоположным.

– Да я при даме постеснялся сказать каким, – смущенно кивнул раненый на Галю.

Этот внезапный порыв деликатности выглядел, конечно, очень забавно – неудивительно, что Валера и Галя подавились смехом.

Только Артем сидел хмурый. Из его памяти никак не шел скрип старого дивана…

Когда Женька вошла в лабораторию, там еще никого не было, кроме Марины.

– Привет, – бросила Женька равнодушно, подходя к вешалке. Повесила куртку, обернулась – и увидела, что Марина таращится на нее во все глаза.

«Увидела рожу мою ободранную, понятно! Сама небось никогда так не выглядела! А впрочем, кто ее знает? Наштукатурена этими кремами да пудрами так, что живого места на роже нет, а под ними что? Никто не знает, прыщи там или синяки! Небось если меня так «наваксить», я тоже буду белая и гладкая. Надо таких штук тоже купить… этих, как их… тональных кремов!»

Пристальный взгляд Марины был ей неприятен. Женька грубо буркнула:

– Чего уставилась, первый раз видишь, что ли?

– Первый, – пробормотала Марина. – Женя, что случилось?!

В ее голосе прозвучала явная тревога.

Женьке стало стыдно. Она плохо думает о Марине, а та вон как искренне переживает за нее!

– Да все нормально, просто вчера мы с Дванога перебрали, ну, я и потерлась щекой об асфальт. Только умоляю: не начинай меня жизни учить, я и сама знаю, что надо бросать пить!

– Сама? – переспросила Марина со странным выражением лица. – Сама знаешь?! Жень, но ты же не разрешаешь…

Распахнулась дверь, появились Володька Мальчиков, завлаб Константин Константинович (он же Кощей) и Шурик Рванцев, а еще – новенькая лаборантка, хорошенькая брюнеточка по имени Неля. Марина осеклась, больше ничего не сказала, только посмотрела на Нелю так неприязненно, что Женька удивилась. Впрочем, и Неля наградила Марину таким же взглядом и буркнула:

– Воркуете, голубки́? Ну-ну, воркуйте!

Женька растерянно хлопнула глазами. Что это она такая злющая? И почему они с Мариной – голубки́, а не голу́бки, если уж на то пошло? И почему они вообще воркуют?

Впрочем, заводиться она не стала, села за свой стол и включила компьютер.

Если кто-то думает, что работники лаборатории только и делают, что переливают всякую ерунду из пробирки в пробирку или рассматривают под микроскопом стеклышки с какими-нибудь срезами, то они ошибаются. Нет, само собой, все это лаборанты тоже делают, но большей частью они занимаются писаниной. Основная их работа – это отчеты, которые, к счастью, пишутся уже не на бумаге, а на компьютере. Описание протекания химических процессов, ведущих – заметьте себе! – к ускоренному синтезу моющих средств нового поколения! Заводик, на котором работала Женька, неустанно заливал и засыпал этими самыми моющими средствами Нижегородскую и Кировскую области, а также сопредельные Чувашию и Мордовию, изо всех сил пытаясь конкурировать в цене и качестве со всякими там «Ариэлями» и «Тайдами», которые в руках русских производителей почему-то очень быстро теряли свои легендарные качества. Впрочем, никакой загадки тут нет: что один человек сделал, другой завсегда изломать может, особенно если этот другой – русский. В Европе и даже во всем мире ты можешь быть «номером один», но в России тебя живо сделают неконкурентоспособной «шестеркой». Да и правильно – надо ведь поддерживать отечественного производителя!