Ольга Солнцева - Реалити-2. Герои остаются в сердце Страница 2

«После возвращения из 3-х месячного визита в Шотландию я  закончил PhD и начал работать в местной военной академии. К войне это не имело ни малейшего отношения (там гражданские преподаватели читали кадетам невоенные дисциплины, а я  – прикладную математику. Занимался я по-прежнему оптикой и солитонами. Очень скоро мои отношения с шефом по PhD (который рулил в Канберре всей оптикой) вошли в глубокий минус.

Психологический анализ этой истории достоин отдельного письма, но эмпирическое описание может быть такое: шеф временно сошёл с ума, ну или очень хотел, чтобы мне так казалось. Грести говно лопатой мне скоро надоело, а тут ещё оптический бум конца 90-х был близок к пику.  Мы с женой и первым ребёнком перебрались в Сидней работать в оптических стартапах. Работали день и ночь, было очень интересно, но потом всё грохнулось в 2001-ом. Мы кое-как пристроились в полугосударственную контору, пытающуюся собрать из лопающихся hi-tech компаний хоть что-то. Хотя уже было ясно, что всей прикладной оптике в Австралии хана…

Я начал делать заочное MBA (наивно думал, что оно чему-то дельному учит), ну и в 2004 у нас родился второй ребёнок, а через пару месяцев нас обоих выгнали с работы… Как раз тогда (в начале 2005) я начал бегать… Похудел за полгода на 20кг (а то к 2004-ому я разжирел как кабан), закончил МВА, завербовался в Малайзию на несколько месяцев как management consultant  (теперь я крайне низкого мнения и о  MBA и о бизнес-консультантах :-) и продолжал работать консультантом до 2008 (начала глобального кризиса). В середине 2008 удалось перейти в крупный банк Квантом (Quantitative Analyst). Оказалось, что это очень хорошее место: интересно, временами расслабленно, люди не психованные, и платят хорошо. Можно сказать, запрыгнул в последний вагон уходящего поезда – после GFC– 2008 без опыта в финансах в банк уже практически не попасть. Детям уже 14 и 9. Жена всё та же.

Моё лучшее время за км – 3.47. Год назад я купил Nike Plus GPS watch и теперь часы мои "рекорды" исправно фиксируют. Уже 7 лет бегаю City 2 Surf (местный 14-и километровый забег) и, удивительно, есть устойчивый прогресс. Последний результат был лучше 65-и минут. Для меня и это круто :-)»

К своему письму Саша приложил рассказ своего приятеля, с которым когда-то учился на физфаке. За прошедшие двадцать лет он  тоже забросил физику и тоже приобщился к бегу. Только, в отличие от моего одноклассника, неизвестный мне выпускник МГУ нынче нарезает круги вокруг Эйфелевой башни.

Прочитав обе истории, я вздохнула и морально настроилась на звонок Бондареву. В Интернете говорилось, что В.А. спортсмен.

– Приезжайте, – по-военному коротко ответил он. – Я буду ждать вас в Галерее Славы.

На встречу с нашим третьим героем мы с режиссером и оператором – удивительное дело! – почти не опоздали.  Таинственная Галерея находилась в здании школы на Юго-Востоке Москвы. Когда-то тут были поля фильтрации, поэтому улица так и называлась  – Верхние поля.

В.А. встретил нас возле серого школьного здания без всякого энтузиазма.  По виду он чем-то напоминал сантехника из РЭУ – невысокий и довольно невзрачный мужчина. Маленькая золотая звездочка на лацкане и тот особый взгляд, которым вглядываются в прошлое, выдавали в нем в нем боевого офицера. Бондарев по-военному приказал съемочной бригаде пониматься на  пятый этаж.

– У вас борода, как у Карла Маркса, – неодобрительно кивнул он Гоше по пути.

Режиссер воспринял это как комплимент, разгладил окладистую бороду и тут же рассказал анекдот «с бородой»:

– У одного мужика была борода,  а сам он работал дворником на площади  Карла Маркса. Вот, значит, метет он эту площадь,  а из-за памятника за ним наблюдает КГБешник.

– Эй, – говорит, – гражданин! Вы бы бороденку сбрили. А то уж больно похожи.

На это дворник  говорит:

– Ну, бороду-то я, положим, сбрею. А вот мысли куда девать?

Бондарев усмехается одной половиной лица. Он, явно, не любит шуток на темы политики. Денису, который тащит камеру со штативом,  тоже не до смеха. Да и сам Гоша теперь очень серьезен. Все-таки, последняя съемка. Смешно, похоже, только одной мне. У меня сегодня вообще замечательное настроение, и мне хочется поделиться им с серьезными мужчинами:

– Вот такие мы веселые ребята, Каждую съемку начинаем с анекдота.

К счастью, на эту реплику  никто не обращает внимания. Мы уже у цели.

Заходим в один из классов, где по всем стенам развешаны портреты военных.  Их так много, что первое впечатление – это либо парад,  либо привал. Серьезные лица, веселые. С ясными голубыми глазами, с задумчивыми карими. Совсем молодые и постарше. У кого-то две маленькие звездочки на погонах, у кого-то – две большие.  Мужчины, изображенные на этих портретах, погибли при  выполнении воинского долга. Под одной из картин –  две красные гвоздички, вставленные в гильзу от снаряда.

Режиссер уже прикидывает, как выставлять свет. Оператор – с какого ракурса снимать. Я чувствую комок в горле, и, как двоечница, молча стою посредине  класса, не зная, о чем говорить с Бондаревым.

К счастью, в класс-галерею стремительно входит невысокий человек в штатском.

– Знакомьтесь, – предлагает Бондарев – Это основатель Галереи Владимир Ильич С-й, подполковник в отставке.

Основатель галереи чем-то похож на основателя первого пролетарского государства: такие же быстрые движения и такие же ораторские способности. Правда, вместо  знаменитой бородки у него пышные гусарские усы.

Владимир Ильич С-й и его знаменитый тезка родились в один день. Неудивительно, что и наш Ильич тоже одержим великой идеей  – собрать в Галерее  Славы портреты всех офицеров, погибших за последние тридцать пять лет. Сейчас здесь  около двухсот полотен,  написаных по фотографиям. У бывших сослуживцев В.А. и В.И. не было времени позировать художникам.

– Сначала Галерея была в военном училище неподалеку, но потом новый начальник велел отнести все портреты в сарай. Директор школы пошел нам навстречу и  предоставил один из классов, – с энтузиазмом рассказывает Ильич историю своего начинания.

Наверное, директор школы тоже бывший военный, догадываюсь я. А вот новый начальник училища вряд ли когда-нибудь нюхал порох. Хотя кто его знает? Может, у него тонкий художественный вкус и ему претит  живопись по фотографиям. Может, он тайный поклонник Дали и Пикассо!

В.А. рассказывает, что все картины написал художник, который прикован к инвалидному креслу. Ильичу иногда удается раскошелить спонсоров, но главным меценатом приходится быть самому.

– У меня вся пенсия сюда уходит, – без тени сожаления сообщает он.

В его планах – открыть еще один народный музей. Он будет посвящен десантным войскам.

Уже дома нахожу в Интернете точные сведения о числе погибших за последние тридцать пять лет.

В Афганистане общие безвозвратные людские потери Советского Союза составили 14453 человека.  Потери федеральных сил в Чечне в 1994-1996 годах таковы: погибло 5042 человека, пропало без вести 510, ранено, контужено и травмировано 16098 человек.

…В каком музее уместятся двадцать с лишним тысяч портретов? И хватит ли энергии у Владимира Ильича, чтобы сохранить народную память?

Бондарев оказывается человеком спокойным и общительным. Он  не просто герой нашего фильма,  а настоящая живая легенда. Именно В.А. командовал спецподразделением, которое освобождало заложников в Беслане в 2004 году. Тогда в захваченной школе  тоже был первый учебный день и, наверное, тоже, пахло краской.

В соседнем классе – музей, посвященный тем трагическим событиям.  Как вообще можно описать словами то, что на политкорректном языке называется «террористический акт»? Это можно только показать: доску, в которой застряла пуля, тетрадки, схваченные  огнем, игрушки и фотографии детей, которым не суждено повзрослеть. На стене, покрашенной в цвет кремлевского кирпича, – портреты боевых товарищей В.А., которые вместе с ним штурмовали школу. Рассказывая о каждом погибшем, полковник Бондарев  словно переносится в те тревожные дни. Его лицо хранит следы ранения в голову, а речь не очень четкая.  В суматохе боя его отправили в госпиталь без документов, и две недели он считался пропавшим без вести. А ведь мог бы и дальше делать штабную карьеру и не вызывать огонь на себя, думаю я.

В.А. стоит под собственным портретом – бравый майор, вся грудь в орденах и медалях, щегольские усы, уверенный взгляд в будущее. За его плечами горы Афганистана и Чечни.

– Солдат умирает дважды, – говорит Бондарев, с усилием двигая нижней челюстью. – В первый раз – на поле боя. Второй раз – когда его забывают.

Маленький неказистый мужичок вырастает в моих глазах в сказочного  богатыря, который выходит в чисто поле один против целого войска неприятелей. Дело богатырей – отстаивать родную землю.

– Так, давайте я вас сфотографирую!

Это Ильич возвращает меня из моих фантазий. Мы строимся возле «кремлевской стены»  и делаем умные лица.