Александр Ралот - Копи царя Комусова Страница 20

Глава 10

Психолог часа два настраивал свою громоздкую аппаратуру. Что-то вымерял, фотографировал и смотрел на полученные кадры. Марго, сидя в углу, терпеливо ждала окончания этой затянувшейся процедуры. Наконец, все было готово и ей милостиво разрешили привести арестованного. С другой стороны за полупрозрачным окном собрались все свободные сотрудники Следственного комитета. Всем не терпелось посмотреть на результаты допроса, проводимого с помощью мудреной техники.

Крулевская задавала арестованному самые обыденные вопросы:

– За что вас задержали и какие обвинения предъявлены?

– Да вот, сопротивление органам оказал. Но я же не знал, что это органы. Они на словах только сказали, а ксивы свои уже потом тыкать стали, когда руки вывернули. Аж в глазах потемнело. Ну, еще пушку у меня нашли. Так куда ж без нее, если ваши блатные на каждом углу беспредельничают? Дамочка, я к вашим вообще без претензий, они свою работу сделали. Отсижу свой пятерик и полечу белым лебедем на родимую сторонку. Чего ты тут лясы со мной точишь? Давай, я бумаги нужные подпишу и отправляй меня к братве в камеру, мне там как раз банковать выпало.

– А где ваша черноволосая девочка? – вдруг неожиданно и прямо в лоб спросила женщина.

– Какая девочка? Не знаю я ни какой девочки. Нам это, жениться и детей иметь вообще западло. Сама же знаешь.

Но при этих словах, какая-то совсем невидимая тень пробежала по его лицу.

– Я сейчас приглашу сюда ваших соседей по дому, и они дружно подтвердят, что с тобой «Дима – свердловский» была девочка лет 6—8-ми. Ты ее убил? Колись быстро, где труп ребенка?

Глаза Марго полыхнули гневом.

Вор опешил от такого вопроса. Он опустил голову и молчал. Ким знаком показал, что бы его увели. Марго быстро нажала кнопку и вызвала конвой.

– С девочкой что-то случилось. Но этот Дима тут не причем, – сказал Олег Валерьевич, когда за подследственным закрылась дверь. – Вот посмотрите сюда.

И он вывел на большой экран серию сделанных фотографий.

– И что все это значит? Поясните.

Марго внимательно всматривалась в лицо обвиняемого, не видя в фотографиях особой разницы.

– Если позволите, то я смею предположить, что ребенка у него отобрали и он не смог его защитить. Но это всего лишь моя гипотеза, не более того.

– Каверин, ты там сейчас стоишь за стеклом, сделай милость, явись народу, – Марго посмотрела на пустую стену.

Через минуту в комнату вошел Максим, держа под мышкой тощую папку.

– Ну и что ты имеешь сказать по этому поводу?

При этом Маргарита потянула к себе папку и без промедления открыла ее.

– Вы же знаете, Маргарита Сергеевна, что по имеющейся у нас информации именно «Дима – свердловский» должен был доставить нашим ювелирам необработанные изумруды для этого злополучного колье. Вот мы и искали повод его задержать и обыскать.

– Ну и что, нашли повод? – с ехидными нотками в голосе спросила женщина.

– Он в кафе буянил, требовал, чтобы ему водки в долг налили, а у самого полные карманы денег.

– Максим, неужели ты не понял простую прописную истину? Он сам на нары просился. Вопрос только – почему? Понятное дело, ни каких изумрудов при обыске ни у него, ни в квартире вы не обнаружили. Так?

Максим потупил взгляд.

– Вы, как всегда, правы. Никаких камней мы не нашли на допросе, он о них так же ничего не сказал. Можете сами посмотреть протоколы. А о девочке я только от вас узнал, поэтому его и не спрашивал.

– Ну, хотя бы об этом мифическом Комусове ты информацию соизволил собрать? Это, вообще, его фамилия или кличка? Хоть на этот вопрос ты можешь ответить?

– Маргарита Сергеевна, так ведь Хельга с Гришкой сидит или ваши поручения выполняет? А кроме нее у меня в отделе аналитикой совсем заниматься некому, все по десятку дел имеют, работают по убийствам. А здесь не понято что – привез камни или не привез? Ни заявлений от пострадавших, ни улик. Да еще этот ваш генерал Романец дергает, а конкретного официального задания не дает. То приедет, то уедет. Со мной он даже толком и не общался, только с Факсовым. Что мне прикажите делать? У меня сроки поджимают, надо дело на этого «свердловского» в суд передавать, мы же чтим уголовный кодекс.

– Максим, а давай я сегодня вечером к вам в гости загляну на правах крестной мамы, – уже совсем миролюбиво сказала женщина. – Там и обсудим дела наши грешные, если, конечно, Гришаня позволит.

Глава 11

На этот раз Гришаня позволил. Он тихонько угукал в своей кроватке, теребил разноцветные погремушки, улыбался во весь свой маленький ротик, демонстрируя уже один прорезавшийся зуб и набухшие десны.

Хельга быстро сообразила на стол что-то корейско – узбекско-татарское, очень вкусное и хрустящее. Ее купажный чай был выше всяких похвал. Аромат мяты и душицы разносился по всей квартире.

– И так, давайте все же вернемся к нашим баранам, – произнесла Марго, усилием воли отодвигая от себя тонкую китайскую чайную чашку. – Кто мне точно может сказать, зачем приехал в наш город этот «Дима – свердловский»? Только не говорите, что он привез не ограненные изумруды, все это знают, на всех углах об этом талдычят, но пока это все только догадки. Если он с Урала, значит, курьер по доставке ювелирных камней. Факты у нас есть? Фактов у нас никаких нет. Пока. Далее, девочка у кого? Какая информация о ней есть?

Максим, потупившись, раскрыл папку и протянул Маргарите рисунок.

– Вот послал к этим «бабушкам-старушкам» нашего художника. Они-то сами наотрез отказались в нашу контору идти, так он на месте их опросил и нарисовал.

С листа бумаги на Марго смотрело нарисованное худенькое девичье личико с явными азиатскими чертами лица и грустными глазенками. Как художнику удалось передать эту грусть в детских глазах – его заслуга, но дело, которое ему поручил Каверин, он выполнил хорошо.

– Ну, хоть что-то. Надеюсь, ты раздал этот рисунок всем патрульным и постовым?

– Обижаете, Маргарита Сергеевна. Сразу же всех, кого можно оповестил, но результата пока ноль. Я даже местную таджикскую диаспору подключил, они-то свой контингент хорошо знают. Может, и подскажут чего.

Разговор за столом как-то сам собой затих, все сидели молча, но думали об одном и том же.

– Ой, – спохватилась Хельга. – Я же на базаре была, там у наших хороших фруктов купила. Сейчас буду вас настоящим узбекским виноградом угощать. Мне его с хорошей скидкой продали. После того случая с пацаном (см. повесть «Дело о сельском монументе»), меня там уже все знают.

Она быстро отправилась на кухню, но вернулась не с виноградом, а с небольшим листком бумаги в руках.

– Вот, кто-то в пакет с фруктами положил. Кто – не знаю. Читайте.

– «Комусов по национальности курд. Но денег на создание независимого курдского государства не дает, землякам не помогает. Аллах его наказал – дочку его единственную забрал. Так шакалу и надо. Скоро и до его нукера доберемся. Никакие стены и решетки его от кары небесной не спасут. Так ему и передай. Пусть готовится к встрече с Аллахом».

Марго вертела записку в руках. По всему было видно, что писал ее человек, неплохо знающий русский язык, но явно не славянин.

– Максим, что ты по этому поводу думаешь?

Марго передала записку Каверину. Но вместо мужа на вопрос Маргариты ответила Хельга, запросто нарушая старинный восточный этикет:

– Писал не местный, приезжий писал и приехал он сюда специально за «Димой свердловским» и, скорее всего, за девочкой. Ну, и за камнями, вероятно, тоже. На мой взгляд, это дело связано не только с криминалом, но и с политикой.

Выслушав супругу, Каверин поднялся из-за стола и, на манер своего погибшего начальника Ивашева, стал расхаживать по комнате.

– Если этот неизвестный украл девочку, то почему он еще в городе и подбрасывает записки? И ведь знает, кому подбрасывать. Хельга в декрете, но я-то на работе. То есть, записка должна была обязательно попасть ко мне. А вот покажу я ее «Диме» – не факт. Совсем не факт. Так для чего весь этот эпистолярный жанр?

В голове Марго щелкнул ее знаменитый тумблер.

– Дорогие мои сыщики. Этому писаке глубоко плевать на «Диму», ему Комусова достать надо. Вот он нам наколку и дает. Мол, ройтесь товарищи сыскари, в биографии этого бандита. Можете даже сообщить ему о девочке, если его нукер «свердловский» уже не сообщил. На мой взгляд, именно там, на Урале собака зарыта.

Хельга подняла глаза на мужа.

– На Урал я тебя не пущу. Пусть там местные работают, нечего тебе у людей хлеб отнимать. У тебя вот ребенок маленький имеется, ему отец требуется живой и здоровый. А рассказы о храбром папаше, павшем смертью героя, ему совсем ни к чему.

Голос женщины дрожал, и Марго поняла, что Хельга очень любит Максима и ей глубоко плевать на борьбу курдского народа за создание собственного государства.

Маргарита по обыкновению обняла молодую женщину за плечи.

– Никто твоего благоверного никуда не посылает и, вообще, пора передать всю нашу информацию господам из адвокатской конторы «Иммануил Хаинц и партнеры». Ведь это у меня заключен договор с ними на предоставление консультационных услуг. Вот пусть они там и решают вместе со своим всемогущим генералом Романцом, кому на Малышевский рудник лететь.