Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга II Страница 23

– Никто вас не оскорбляет, – сказала Малика, – вы сейчас сами себя заводите и не желаете нормального разговора. Я не знаю вашей дочери, но лучше мне поговорить с ней самой, возможно, она выслушает меня более внимательно!

– Я запрещаю вам это делать! – завопила Катерина Андреевна. – Все разговоры вы будете вести со мною, поняли? Моя дочка ещё маленькая и… ничего не понимает!

– И всё-таки я с ней поговорю! – сказала Малика и вышла поспешно из комнаты, чтобы хозяйка не увидела, как её всю трясёт.

Со двора она выходила, сопровождаемая любопытными взглядами двух женщин, соседок Катерины. Одна из них, глядя ей вслед, сказала:

– Интересно мне знать, чего это здесь понадобилось делать ахмедовской дочке? Я её сразу же узнала, она у нас врачом работала, а после переехала в Махачкалу. Что она здесь забыла, интересно? Я теперь ночью не усну от любопытства!

– Да ладно тебе, Анайка, – ответила соседка. – Чем гадать, что да как, лучше спроси у самой Катьки.

– Как же, спросишь у неё! Кидается на всех, как овчарка! Ты заметила, после Мишкиной смерти она вообще остервенела! Ты вспомни-ка, Барият, как она тебя на прошлой неделе отбрила, когда ты попросила у неё взаймы денег!

– Ну да, было такое, – неохотно признала Барият. – Но, может, и в самом деле не было денег!

– Ага, не было, как же! Если у неё не будет, то у кого тогда будет? Всю жизнь пивом торговала, да и Мишка хорошие деньги домой приносил. Ты что думаешь, диспетчера на автостанции плохо зарабатывают, да? Нету у неё, как же!

Глава 27

Малика вышла на улицу и зашагала в сторону городской поликлиники, моля в душе Бога, чтобы не встретить сейчас никого из буйнакских знакомых.

Несмотря на тревогу и озабоченность, ещё более усилившиеся после разговора с матерью Полины, она, шагая по родному городу и с жадностью вдыхая его чистый, свежий воздух, какого не было и не могло быть в других городах, переполнялась чувством великой к нему любви. Она любовалась городскими скверами, вид которых был издавна ей привычен, но сейчас радовал так, словно она видела их впервые.

Она почувствовала, как беспокойство в душе вдруг уступило место ощущению лёгкости, как если бы ей сказали: не волнуйся, всё будет так, как будет, и никак иначе, и она согласилась с этими словами, ибо невозможно, казалось, с ними не согласиться.

Юсуп любил повторять слова из притчи о великом Соломоне: «И это пройдёт». И теперь голосом мужа они всплыли в её памяти.

Прогулка по городку умиротворила её. И когда Малика подошла к одноэтажному зданию городской поликлиники, где сама принимала когда-то пациентов, на душе у молодой женщины было гораздо спокойнее, чем ещё пару часов назад.

По пути ей неизбежно повстречалось несколько знакомых, и она, не покривив душой, объяснила свой приезд срочными делами.

Она коротко постучала в дверь лаборатории и, приоткрыв её, увидела в комнате двух девушек в белых халатах. В одной из них благодаря фотографии сразу узнала Полину. Вежливо поздоровавшись, Малика обратилась ко второй лаборантке с просьбой оставить их вдвоём.

Девушка удивлённо вскинула брови, но не стала спорить, а вышла в коридор, предупредив Полину, что вернётся ровно через пятнадцать минут.

– Здравствуйте, Полина, – сказала Малика девушке, лицо которой сразу вдруг окрасилось густым румянцем. – Полагаю, вы догадались, кто я!

– Догадалась, – тихо произнесла Полина.

– Тогда вы догадались и о цели моего визита, – мягко продолжала Малика. – Поговорим?

– Давайте, – ответила через силу девушка, опустив глаза.

– Я не буду терзать вас фразами «как вы могли», «о чём вы думали» и так далее. Я только хочу спросить вас: вы сами-то как видите эту ситуацию в перспективе?

– Ну-у… – протянула Полина и тут же замолкла.

– Ну так как же? – по-прежнему мягко сказала Малика.

– Я считаю… он обязан на мне жениться! – почти скороговоркой произнесла девушка.

– Вот как? А то, что он уже женат, это вас никак не смущает?

– Пусть это смущает его самого! – запальчиво воскликнула девушка.

– Да, но ответственность за ситуацию несёте-то вы оба! – сказала Малика, глядя девушке прямо в глаза.

Полина молчала. Даже на расстоянии Малика почувствовала её растерянность и смятение, и её вдруг пронзила необъяснимая жалость к этой девушке, представлявшей сейчас серьёзную угрозу для семьи её брата и бывшей такой же несчастной, как и он.

Нарушив молчание, Малика произнесла:

– Послушай меня, Полина! Ты взрослая девушка и должна видеть эту ситуацию такой, какая она есть. А положение таково, что ты беременна от чужого мужа. Не спорю, он очень, очень виноват… В любом случае, он старше тебя, а значит, должен быть и умнее, и дальновиднее. Я говорила с твоей матерью и сказала ей то же, что говорю сейчас тебе: о его разводе с женой не может быть и речи. Ты это понимаешь?

– Вы видели мою маму? – сказала быстро Полина. – Что она вам сказала?

– То же самое, что и ты! – ответила Малика и неожиданно спросила: – Скажи мне, Полина, какой у тебя срок?

– Ну-у… пока что ещё точно не знаю…

Замешательство, в которое привёл девушку этот вопрос, не укрылось от Малики, и у неё вдруг возникли неясные, смутные подозрения.

– Не знаешь? А ты разве не была у врача? – спросила она.

– Нет, то есть была… В общем, я не хочу об этом говорить… Я буду говорить только с самим Имраном! – нервно воскликнула Полина.

– Видишь ли, я сама врач, и, кроме того, я мать двоих детей. Так что ты можешь говорить со мною вполне откровенно!

– Нет! – Девушка чуть не плакала, и Малика поняла, что дальше продолжать разговор не стоит, тем более что дверь кабинета постоянно отворялась и беседа их то и дело прерывалась расспросами посетителей.

– Я пойду… Не хотела тебя расстраивать, но пришлось, – сказала она и добавила: – Полина, я хочу, чтобы ты меня услышала. Развода мы не допустим! Подумай над этим и сообщи о своём решении. Вот мой номер телефона, позвони, когда сочтёшь нужным. Маму мою дёргать не нужно, она пожилая и нездоровая женщина, и ей достаточно уже всяких переживаний!

С этими словами она вышла из комнаты.

Фарида снимала высохшее бельё с протянутых во дворе верёвок и, увидев входящую в калитку дома Малику, сильно удивилась.

– Ты как здесь? – обрадованно воскликнула она, крепко обнимая золовку. – Почему так неожиданно?

Между молодыми женщинами с самого первого дня установились тёплые отношения, и Малика, всем сердцем приняв жену брата, нежно и искренне полюбила её, как любила бы свою родную сестру, если бы та у неё была. Они делились друг с другом маленькими секретами и вообще всем, что лежало на сердце, и Айша, глядя на их дружбу, радовалась и благодарила Бога за то, что в лице Фариды послал её дочери близкого и родного по духу человека.

– Так какими судьбами ты к нам попала посреди рабочей недели? – весело спросила Фарида, и сердце Малики сжалось от необходимости скрывать правду.

– Да по работе, своего рода командировка, – ответила Малика, стараясь, чтобы слова её прозвучали как можно беззаботнее. – А как вы тут все поживаете?

– Нормально, слава Богу! – сказала Фарида. – Пойдём в дом! Вот мама обрадуется!

После приветствий и расспросов о делах и здоровье женщины уселись за стол, где за чаем повели обычную беседу о детях, работе и новостях, тухумных и городских. Беззаботно продолжая разговор, Фарида не замечала тревожных взглядов, которыми обменивались между собой Айша с дочерью.

– Ох, мамочка, как же я скучаю по твоей еде! – сказала Малика, отправляя в рот очередной крошечный голубец. – Никто не готовит лучше тебя!

– Ешь, дочка, на здоровье, ты ведь с дороги, наверное, проголодалась!

Едва Фарида вышла зачем-то из комнаты, как Айша с беспокойством обратилась к дочери:

– Ну что, сходила?

– Да, мамочка, сходила, поговорила, всё сказала, теперь будем ждать их решения!

– Как думаешь, что они будут делать дальше?

– Я не знаю, мам, посмотрим. Как я поняла, там всем руководит мать девушки…

– О Аллах, что же будет? Неужели семья моего сына распадётся?!

– Успокойся, мама, будем надеяться, что всё образуется! – сказала Малика.

– Образуется как? Делать ей аборт?! – с отчаянием в голосе воскликнула Айша. – Ведь это же такой грех, дочка!

– Ты думаешь, мне это очень нравится? Я всё-таки в первую очередь мать, а потом уже врач… Да и аборты в нашей стране не приветствуются. Это очень опасно, и могут быть неприятности! Ведь она молодая женщина, и ей ещё рожать… Да, наделал твой сыночек делов! – саркастически сказала Малика.

– Он же ещё совсем молодой… – начала Айша, но дочь её перебила:

– Молодой, как же! Тридцать лет почти уже, двое детей… Пора бы и повзрослеть! Вечно, мама, ты его защищаешь!

– Я не защищаю. Просто вспомнила сейчас, как покойный мой свёкор, Магомед, говорил, что мужчины из ахмедовского рода остепеняются лишь к сорока пяти годам.