Татьяна Веденская - Ягодка, или Пилюли от бабьей дури Страница 24

– Я говорил, этот «Матиз» – говно. И что теперь? Я не могу поехать, я же до сих пор пьяный. Я завтра собирался возвращаться! – бегал по дому Костик, почесывая затылок.

Света молча кивала, думая, что, по крайней мере, хоть на какое-то время они соскочили с темы их трещащих по швам отношений. Не было бы счастья…

– Я вообще не знаю точно, что там произошло.

– Ну, а что она сказала? Дословно?

– Дословно она рыдала. Там какие-то бандюги… – Света сосредочилась и передала еще раз весь разговор, слово в слово.

– Может, позвонить Лере? – предложил Костя. – Уж у ее-то нового Орловича должно бы хватить связей, чтобы разрулить такую ситуацию.

– Но Лера в Италии. – Света покачала головой.

Этим летом Лера решила изучать искусство и дизайн, так что на три месяца умотала в Рим. Что теперь делать – было непонятно. Ехать самой на электричке, искать это придорожное кафе? Вернее, кафе «Придорожное». Сколько вообще этих кафе по трассе? Придорожных?

– Надо Мишке звонить! – вдруг осенило Константина.

И действительно, больше звонить было некому. А у Мишки имелся какой-никакой опыт общения с криминальными личностями, правда, уже давний. Сколько воды уже утекло с тех пор, когда Михаил бегал по следователям и решал вопросы! Но такой опыт, полученный однажды, остается уже навсегда.

– Звони скорее, – согласилась Света. – Только бы он был дома.

– Только бы он был трезвым, – поправил ее Константин.

Нет, сказать, что оба приятеля пили, было бы неправильно. Выпивали, да, бывало, но редко и по поводу. Однако суббота – это же как раз таки самый настоящий, всеми уважаемый повод. А воскресенье – день вообще святой, когда мужчина имеет право отлеживаться дома, пить кефир и не садиться за руль ни при каких обстоятельствах.

– Мишка! Ты как?

– Порядок. Ружье готовлю, – последовал ответ, который кому-то мог бы показаться странным, но только не Константину. Охота, рыбалка, байдарка – все это было самым большим Мишкиным увлечением в жизни. Он разбирался в калибрах, сезонах охоты, лесных маршрутах, умел зажигать огонь с одной спички и разделывать тушу какого-нибудь лося. Однажды даже на медведя ходил с ножом, спьяну. Еле выжил, как говорят. Впрочем, это как раз могло оказаться байкой. Никаких шрамов, которые украшают мужчину, на Мишке оставлено не было. Единственная царапина над губой, тонкая белая линия, возникла еще в юности, на катке, в процессе любительского хоккейного матча. Неуклюжий, как и все Мишки, он упал, умудрившись лезвием конька товарища повредить губу.

– Ты трезвый? – сразу перешел к делу Костя.

– Вполне, – бодро отреагировал Михаил, – предлагаешь исправить это недоразумение?

– Слушай, тут проблема есть, – Константин проигнорировал призыв. – Одна девчонка в проблемы вляпалась.

– Какие?

– Черт его знает. Ты, конечно, никаким боком, но ей там угрожают, кажется, бандиты. Авария, – вздохнул Костя.

Да уж, с этими подружками Светки вечно какие-то проблемы. Напокупали машин, водить не умеют. Ай, чего там…

– Телефон давай, – моментально посерьезнел Михаил.

Что такое угрозы, он помнил прекрасно. Именно с угроз и началось в свое время его грехопадение, закончившееся уголовным делом, потерей огромных, по его меркам, денег и полнейшей апатией в отношении любого бизнеса, как малого, так и среднего. Любого. Он помнил, как было страшно, когда звонили какие-то молодые люди и бесцветными голосами представлялись следователями городской прокуратуры. И спрашивали, как давно гаражик Михаила входит в состав сети сервисов чертановской ОПГ[1]. Какие ОПГ, с ума сошли? Было страшно, потому что, кажется, никакого интереса к правде или к так называемому закону никто не испытывал. Ни следователи, ни бандиты, которые, собственно, и подставили Михаила, поставив угнанные машины в его сервис. Он-то откуда знал?

Да, документы ему показали. Да, он не стал вчитываться. Его ли это было дело? Да, кассовый аппарат в его сервисе был покрыт толстым слоем пыли, а очистительная установка на мойке машин стояла, как новогодняя елка – в качестве декорации. Даже к воде не была подключена, а фильтры – кто ж знал, что они там должны быть. Так работали все сервисы Москвы. И никакие следователи прокуратуры не вызывали их на разговоры, не тыкали в лицо обвинительными заключениями, не подбирали статьи, по которым до восьми лет строгого режима. Может быть, именно потому, что они, те, остальные сервисы, как раз действительно входили в какие-нибудь ОПГ.

Через много лет, отбелившись с помощью офшорных счетов и хлорки, эти сервисы стали официальными дистрибьюторами, дилерами, уполномоченными сервис-центрами со стеклянными витринами, компьютерными базами, кофейными аппаратами и девочками в синих юбках, отвечающими на телефонные звонки. Михаил же спокойно работал, красил машины, привык не особенно стремиться к чему-то, научился довольствоваться тем, что есть. Главное, чтобы без проблем. Такого страха натерпелся, не дай бог никому.

– Пиши номер, – затараторил в трубку Константин. – Только она может трубку-то не взять, может, уже ее отобрали. Кафе «Придорожное», в сторону города, километрах в десяти от МКАД. Самая подстава, что с ней ребенок. А я сильно выпил вчера. Прямо никак нельзя за руль. Может, на такси к тебе подъехать, помочь?

– Ребенок? Ничего себе. Все, я тебе позвоню, – коротко бросил Михаил, отключаясь.

Почему он не отказался? Какое вообще он имел отношение к проблемам какой-то подружки с каким-то ребенком? Конечно, можно было сказаться больным, пьяным, уставшим, занятым – мало ли причин оставить незнакомую женщину на произвол судьбы. Но что, если бы и его тогда бросили на произвол? Сколько бы ему тогда дали лет? Пять? Восемь? Каким бы он вернулся оттуда: с туберкулезом, без зубов и с навсегда сорванной крышей? Поэтому даже вопросов никаких не возникло. Михаил накинул ветровку, бросил в багажник свой охотничий дробовик и прыгнул в свой старенький «Фольксваген». Уже на ходу он набрал номер, который ему продиктовал Константин:

– Ирма?

– Да! – всхлипнула незнакомая женщина, явно перепуганная до слез.

– Меня зовут Михаил. Я еду к вам. Скажите вашим этим, что сейчас приедет тот, кто будет решать все вопросы.

Глава X

Наконец-то свобода! Мало того, что восемнадцать лет, лето, экзамены позади, так и в доме никого, кроме старой бабули. Кириллу было даже трудно решить, как именно распорядиться этими правами и свободами, обрушившимися на него внезапно, без предупреждения. Воздуха вокруг стало так много, все куда-то разбрелись, родители, кажется, никак не могли разобраться в собственных проблемах. Мать стала вообще какая-то чумная, тихая, погруженная в себя. Не проверяла, когда выключается компьютер, не интересовалась, курил или не курил любимый сын. Как-то странно, на самом деле, что она ничем не интересовалась. Уехала на дачу, месяц или больше дома не появляется, а когда звонит, голос какой-то чужой, равнодушный. Иногда Кириллу казалось, что она не слушает его, совсем не слушает. Задает вопросы, а ответов не слышит. Ну что ж, тем лучше. Одной проблемой меньше. Отец приходит с работы угрюмый, чуть что, начинает кричать про армию и совсем не желает мириться.

– Плевать, – бросил Кирилл, выходя из дома солнечным утром.

Правда, утро у него теперь все чаще начиналось часика в два дня, но что вы хотите, если ложиться спать под утро. Столько Интернета, свободная комната, Олеська дышит воздухом уже второй месяц. Счастье. Именно так Кирилл его и видел. Он устал жить в одной комнате с сестрой, которая вредничала и стучала на него родителям. Однажды она невесть как обнаружила запрятанный за перегородкой письменного стола, с торцевой стороны, блок сигарет – и надо было видеть ее счастливые глаза, когда папаша орал на Киру благим матом, а потом еще и лишил карманных денег. Нет, он определенно устал от этой вечной тесноты, этой зависимости, необходимости учитывать чье-то мнение.

– Что они для меня сделали? Ничего! – возмущался он, размахивая руками.

Они с Бенькой договорились заехать за парой знакомых девчонок и поехать в Серебряный Бор купаться.

– Ну а что они должны-то? – удивился Беня, поворачивая под зеленую стрелку. Кира с завистью смотрел, как уверенно и даже лениво крутит усиленный гидравликой руль Бенька. Машинка была – что надо. Кто бы сомневался. Какой еще может быть машина, если это «Лексус». Фантастическая тачка. Но Кире хватило бы и «Форда». Да что там, и «Жигулей» хватило бы. Невозможно уже ходить пешком, торчать в этих троллейбусах с пенсионерами и алкашами. Метро – вообще что-то невозможное.

– Все они должны. Зачем было заводить детей, если трех копеек на них жалко?

– По-моему, твои предки – нормальные, – Беня пожал плечами. – Живут вместе, кормят тебя, поят. Тетя Света вообще мировая. Не то что мои.

– Да ты что? – Кирилл вытаращился на него. – У тебя же лучшие родители на свете. Ты в своем уме-то?