Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга I Страница 25

– Молодец, Касум, продолжай в том же духе, у тебя всё получится!

– Вы так думаете? – бормотал смущённо начинающий лирик и тут же, ободренный похвалой, восклицал:

– Тогда послушайте вот это!

И он вновь принимался за стихи, и снова девушки, не поняв ни слова, аплодировали ему, не скупясь на похвалу.

– Погоди, Касум, пройдёт время, и ты станешь знаменитым поэтом! – говорила хохотушка Лариса, незаметно подмигивая подружкам.

– Ну-у, я не знаю… – отвечал Касум. – Честно сказать, кроме стихов, я ничего больше не умею делать. И я готов сутками их писать!

– Ну и пиши! – не унималась Лариса. – Станешь великим, и… сразу задерёшь свой нос, и нас узнавать перестанешь!

– Не-е-ет! – улыбался довольный Касум. – Такого не будет. Если я стану великим, то всё равно останусь простым горцем!

Пока Лариса подтрунивала над парнем, Малика и Шурочка, улыбаясь, слушали их диалог, а по его уходе продолжали подтрунивать уже над Шурочкой.

– Ну, подруга, напрасно ты не ценишь парня! Станешь его женой и сутками будешь слушать стихи!

– Нет уж, увольте! – смеясь, отвечала девушка. – Предпочитаю что-то посерьёзней!

– А вдруг он и в самом деле станет известным поэтом? Не пожалеешь потом? – лукаво спросила Лариса.

– Не пожалею. Я хочу влюбиться с первого взгляда, а Касума я вижу по нескольку раз в день – и ничего!

– Ладно, девчонки, кончайте болтать и тушите свет, я уже спать хочу! – сонным голосом сказала Малика.

– Кстати, мы не договорили о твоём Марате! – вспомнила Лариса.

– И не надо! Всё равно, пока учёбу не закончим, ничего не будет! – ответила ей Малика.

Глава 5

Айша поставила на стол румяный пышный пирог с начинкой из кураги, любимый всеми детьми. Из Махачкалы приехала Малика, и домочадцы, собравшись по обыкновению за обеденным столом, слушали её рассказы о жизни столицы. Айша смотрела на лицо дочери и с удовольствием отмечала про себя, как ярко блестят её глаза и как алеет нежно румянец на щеках.

Что-то изменилось в ней, подумала мать, что-то появилось новое в выражении лица… новое и очень… счастливое.

Когда все разошлись спать, Айша присела на кровать дочери и, ласково погладив её непослушные кудри, спросила:

– Ничего не хочешь сказать?

Даже в сумраке тёмной комнаты от её взгляда не укрылось замешательство дочери, которая, поколебавшись, собралась с духом и сказала:

– Да, мама, хочу… Я… я… кажется, я влюбилась!

– Я это поняла, дочка! Поняла по блеску твоих глаз… Кто же он?

– Он… он самый лучший на свете! Ну… то есть лучший молодой человек на свете!

– А как зовут этого лучшего молодого человека?

– Марат. Его зовут Марат… и… когда я произношу его имя, то начинаю любить весь мир!

– Я понимаю тебя, доченька! – сказала Айша с мягкой улыбкой. – Как я догадываюсь, вы вместе учитесь?

– Да! И как только мы закончим учёбу…

– То что? Что будет тогда?

– Ну… тогда мы поженимся… разумеется, с твоего благословения, мама!

– Та-а-к… А вот теперь давай поговорим! – посерьёзнела Айша. – Во-первых, скажи, пожалуйста, что у них за семья?

– Не волнуйся, семья интеллигентная, и отец, и мать, оба работают в нашем институте…

– Не волноваться я не могу! То, что они интеллигенты, это, конечно, хорошо, но… интеллигенты тоже бывают разные, Малика, и я надеюсь, ты это понимаешь. А они в курсе вашей… дружбы?

– Ну… Марат пока ещё не говорил с ними, но он не сомневается в том, что они поймут и обрадуются. Он очень любит и уважает своих родителей и хочет, чтобы и я их тоже полюбила. И… кажется, я уже их люблю! – Малика покраснела и быстро взглянула на мать, желая убедиться, что та не ревнует.

Айша, словно не слыша последней тирады дочери, спросила:

– А они откуда, кстати? Из какого селения?

– Отец, я знаю, из Гуниба, а мама, кажется, из Хунзаха…

– Что ж, оба эти аула нам не чужие, но…

– Но что, мама?! После каждого слова у тебя это «но»! – в нетерпении воскликнула девушка.

– К сожалению, в жизни без «но» не бывает, моя дорогая! И ты должна понимать, что когда дело касается брака, то здесь самое важное – это принадлежать к одинаковому кругу людей и, кстати, желательно своей же нации! И надо ещё узнать об их тухуме, кем были их предки…

– Ма-а-м, ну что за предрассудки! Главное в браке – любовь… и взаимопонимание, конечно! И здесь нация не имеет никакого значения!

– Согласна, любовь, конечно же, – главное, но… ты должна знать, что когда ты выходишь замуж, то выходишь не за парня, а за весь его род. Я сейчас не стану читать тебе лекций насчёт того, что в браке много ещё других главных вещей, но…

– Опять «но», опять «но»!!! – воскликнула Малика. – Ты, когда за папу выходила, все «но» просчитала или нет?

– Ничего я не просчитывала! – произнесла твёрдо Айша. – Просто чувствовала всем сердцем, что это мой человек, вот и всё!

– Вот и для меня тоже никого, кроме Марата, не существует, мама!

– Что ж, время покажет… А пока, действительно, надо получить диплом… Между прочим, я тебе не говорила до этого, но тобою уже интересуются и Сулеймановы, и Гамидовы, и ещё несколько хороших наших семей, и они в любой момент готовы прислать сватов.

– Мамочка, умоляю тебя, не будем об этом. Я люблю Марата и… ты должна меня понять!

– Я понимаю, – ответила Айша, устремив задумчивый взгляд на ночное небо.

Как-то получилось, что о романе узнал и весь курс. Новость передавалась из уст в уста, но никого особенно не удивила, так как оба, и Марат, и Малика, были умны, красивы и достойны, составляя на редкость подходящую пару.

Они почти не оставались вдвоём, окружённые своими друзьями и подругами, но сердца их тянулись друг к другу, а взгляды и молчание говорили лучше всяких слов.

Время по обыкновению стремительно неслось вперёд, и молодые люди всё больше задумывались о дальнейшей жизни. Оба собирались продолжить учёбу, поступив в аспирантуру, и это принималось всеми как само собою разумеющееся, поскольку оба были блестящими студентами.

В один из дней, едва закончилась лекция по хирургии, Марата задержал Дибир, староста курса, сказав:

– Тебе нужно зайти к декану!

– Ладно, – ответил юноша. – А в чём дело?

– Не знаю, просили тебе передать.

Марат пошёл в деканат, где ему сообщили, что его ждут в парткоме института. Юношу это удивило, ибо партком для студентов был чем-то недосягаемым, но он направился туда и вскоре предстал перед секретарём парткома, коренастым и сутуловатым человеком лет сорока, который тепло встретил его и, усадив напротив себя, поинтересовался, каковы его успехи в учёбе и как поживают его домашние.

– Всё хорошо, спасибо, – отвечал Марат, теряясь в догадках, для чего его сюда пригласили.

– Я хотел побеседовать с вами вот о чём. Дело в том, что… поймите меня правильно… я ни в коем случае не лезу в вашу личную жизнь… но… видите ли… нам стало известно о том, что… ну, о ваших отношениях с одной из студенток… Вы понимаете, кого я имею в виду!

– Да, я понял! – сказал Марат, ещё более удивившись.

– А можно поинтересоваться, как относятся к этому ваши родители?

– Они… не имеют ничего против, – отвечал юноша, вовсе не собираясь посвящать секретаря парткома в состоявшийся несколькими днями раньше неприятный разговор с отцом, который, никак не желая признавать серьёзными чувства своего сына, категорически требовал от него прекращения дружбы с этой девушкой, уверяя, что молодость грешит всякого рода увлечениями, и все они преходящи, а потому не стоит торопиться со скороспелыми планами женитьбы.

– Признаться, меня это удивляет, – сказал секретарь парткома. – Вы-то ещё молоды и многого не знаете, а вот ваши родители, как серьёзные и здравомыслящие люди, должны бы понять, что… что эта девушка вам ну никак не подходит!

– Что вы хотите этим сказать? – произнёс Марат, побледнев. – Я… я никак не ожидал, что вы вызвали меня, чтобы говорить о моих личных делах. Извините, но это касается только меня и… моей девушки!

– Ошибаетесь! – резко ответил парторг. – Когда речь идёт об интересах общества, то дело перестаёт быть личным и касается всех!

Он достал из кармана большой клетчатый платок и протёр им стёкла очков. Затем продолжил:

– Вы прекрасно знаете, какие стоят перед страной цели и задачи, и вы, молодое поколение, призваны учиться и работать во благо вашей родины, столько делающей для вас!

– Я это понимаю, но…

– А если понимаете, то должны понять и то, что ваша, так сказать, избранница является дочерью злейшего врага народа! Её отец был осужден по статье! Вам это не говорит ни о чём?

– Да, но… дочь не может и не должна отвечать за отца!

– Должна, и ещё как! Одно то, что она дочь врага народа, говорит само за себя! И… хочу вам сказать, что этим вашим вопросом интересуются не только в нашем институте, но и… в других, гораздо более серьёзных структурах…

– Н-ничего не понимаю… мой вопрос… какие структуры?