Каринэ Фолиянц - Серафима прекрасная Страница 25

Подумала только про это, да голова закружилась, перед глазами все поплыло… Сима прислонилась к стене, тяжело дыша.

Она сделала еще несколько шагов вверх, и ноги подкосились. Она чуть не упала на ступени. А сверху слышен голос регистратора:

– Сегодня одной семьей становится больше… Вы вступаете в брак.

Симу подхватил молодой человек, помог ей встать на ноги:

– Женщина, вам что, плохо? Вам помочь?

Сима покачала головой:

– Нет! Дойду сама! Мне надо туда, скорее!

Она вырвалась из его рук и продолжила свой путь. Резко открыла дверь зала регистрации, как раз на последней фразе регистратора:

– Объявляю вас мужем и женой!

Гости стали чокаться бокалами с шампанским. Сима подошла к молодоженам. Мария Ивановна и Василий Аркадьевич кинулись целовать ее как родную.

– Симочка, прибежала все-таки, успела! Радость ты моя… Вот уж не думала, что на моей свадьбе погуляем, вот, гляди, какие фокусы-то жизнь вытворяет, а? – Учительница в сшитом Симой белом платье так и светилась счастьем да помолодела лет на десять. – Да ты чего такая бледная, а? – всполошилась Мария Ивановна.

Сима увела ее в сторону:

– Беременная я! Ой… поздравляю! – и вручила растерянной женщине огромный букет.

И тут уж все гости окружили новобрачных со своими поздравлениями. А Сима чуть в сторонке улыбалась, но было видно, что нехорошо ей. Пуговицу на блузке верхнюю расстегнула, чтоб дышать лучше.

Мария Ивановна от поздравляющих еле отделалась и снова к Симе кинулась:

– Симочка, а Витя, Витя-то знает, а? Ты Вите сказала?

Сима покачала головой:

– Нет. И вы молчите пока!

Сима знала, что теперь родится дочка. Она так долго мечтала о дочке, и небо ее услышало! Дочка, похожая на нее и на ее Витеньку…

Глава 9

Наутро Сима пошла встречать поезд на станцию. Приехала в их края Полина, журналистка из Москвы. А как не повидать подругу?

– Серафима!

Обернулась. Обнялась с Полиной Сергеевной.

– Господи, изменилась ты как-то, – удивилась Полина.

– Располнела?

– Да не сильно. А какая-то другая! Как Ванька?

– В первый класс пошел. Тьфу-тьфу, к врачам больше и не ходим. А профессор, ну, Николай Николаевич?

– Жив-здоров твой профессор.

– Это я знаю, по телевизору его видела.

– Огромный центр отгрохал на той самой земле. Какие-то иностранные инвестиции получил. Расширяется… Я все гда говорю: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Не во времени дело, а в самом человеке! – улыбнулась Полина. – А ты знаешь, он тебе привет передавал. Он тебя помнит!

– И я его!

– Институт-то закончила? – поинтересовалась гостья.

– Да, в прошлом году.

– С красным дипломом, надеюсь?

– С красным!

– Я и не сомневалась! Съезжу к вам в район, а потом на твою ферму, расскажешь, что к чему. Я ведь про фермерские хозяйства много пишу! – поделилась планами журналистка. – Вот скажи: не преследуют вас, не завидуют, гадостей не чинят?

– Да вроде нет. Я не замечала. – Сима засмеялась, хватая чемодан Полины. – Хотя – если честно – мне и замечать некогда! Идемте, я вас довезу. Я теперь на машине!

– Стой, дуреха! Он же на колесиках, его катить положено! – попыталась отнять чемодан Полина, но не тут-то было!

– Руками вернее донесу! Колесики ваши постираются еще, а мне не тяжело!

И Сима поволокла на себе чемодан к своей машине.

Виктор пешком шел домой. Ему навстречу вышел нетрезвый Ленчик:

– Ну чего, добрый, что ль, вечер, буржуй!

– Не нравится, как ты меня зовешь, Лень.

– А сосать кровь трудового народа нравится, а?

– Это ты трудовой народ? Да ты на зоне, если так посчитать, почти полжизни пробыл, – усмехнулся Зорин.

Ленчик обиделся, потемнел в лице:

– Хорош прошлым попрекать, а! Денег дай. Мать надо в район к врачу везти, а у меня ни копья.

– Чего ты так часто повадился за подачками?

– За подачками! Экий ты, Витек, не добрый!

Витьке стало жаль Ленькину маму. Протянул ему денег.

– На в последний раз! Больше не дам, слышишь? Они у меня тоже на дороге-то не валяются.

Он двинул дальше, к калитке, а Леня вслед прокричал:

– Ну а чего? С двумя бабами-то живешь! Конечно обнищал!

Витя услыхал слова Ленчика. Вернулся в три прыжка.

– Заткнись, гнида!

– А не заткнусь и чё?

Витя размахнулся и что есть силы врезал Ленчику, тот отлетел к забору.

– Ножик достанешь – в третий раз тебя посажу, гад. Понял? Раз пожалел, теперь жалеть не буду! – пообещал Витя.

Леня корчился у забора от боли и шептал зло:

– Считай, сам себе приговор подписал, буржуй! Кончилась твоя мирная жизнь. Все, хватит!

Сима с Полиной осматривали дом.

– Тут моя спальня. Тут – Витина. Ну, гостиную уже видели. Кухня тоже внизу!

– Круто! Да ты, девушка, я смотрю, время даром не теряла!

– Время? Я его и не замечаю, время. Встаю в шесть. Ложусь не раньше двенадцати. Так и жизнь проходит. «Долог день до вечера, если делать нечего». Так говорят, кажется… Пойдемте, чаем напою! – повела Полину Сима в кухню, просторную и уютную. Налила чаю с вареньем.

– Варенье у местных бабушек берешь? – спросила Полина.

– Зачем? Сама варю, – обиделась Сима. – И компоты кручу на зиму, да много еще чего делаю. Я у мамы еще в детстве этому научилась. А что не запомнила, в кулинарной книге вычитала.

– Когда ж ты успеваешь?

Сима пожала плечами:

– Да ничего у меня нет, кроме работы. Вот и успеваю!

– И что, никаких конфликтов с местным населением?

– А вам конфликты нужны, чтобы написать про это?

Полина рассмеялась…

А Ирочка тем временем в красивом кружевном пеньюаре сидела у большого трюмо и расчесывала волосы. На кровати ее поджидал молоденький красавчик брюнет.

– Ну чего ты копаешься, Ир? – торопил ее Олег. – Иди сюда быстрее!

– Я не копаюсь! Я расчесываюсь! И все для того, чтоб понравиться тебе.

– Да нравишься ты мне, нравишься! Иди скорей!

– Что торопишься? Не на пожаре!

Он схватил ее и повалил на кровать…

– Смотри – увижу возле тебя кого – прирежу. У нас разговор короткий.

– Да нет у меня никого! Ты один! – клялась Ирочка.

– Ага! Так я и поверил.

Нравился Ирке Олег… Молодой, красивый, ревнивый. И в постели с ним было не хуже, чем с Витькой. Но разумеется, Зорин про Олега не знал, да и знать не должен был.

Олег это так, для души, решила для себя Ирочка.

А вот Витя… «Этот меня никогда не бросит! – думала она про себя. – Я в его жизни баба номер один. Что бы ни случилось!»

Высокого о себе мнения была Ира Долгова. Как, впрочем, все смазливые девушки.

Ночью под окнами Симиного дома Ленчик с приятелем пробирались к ее ферме. Вот и последнее окошко в доме потухло: Серафима потушила свет в спальне.

– Да не дрейфь ты! Пошли, теперь точно можно! У них там сторожей нету! – Ленчик поволок друга за собой.

Они подошли к ферме. Собака залаяла. Ленчик притаился.

Сима встала. Открыла окно, но никого во дворе не увидала. А что собака брешет, это ерунда, мало ли что почудилось псу! Снова легла, задремала…

А Леня с другом канистру достали, с бензином. Ленька ее разлил, да всего больше туда бензину плеснул, где лошадки Симины в стойле стояли. Немного их, лошадок, но они Серафимина особая любовь. Знал Леня – лошади огня боятся! Плеснул бензину, а дружку говорит:

– Ну давай, подноси спичку-то!

Тот от страха назад попятился:

– Я не могу! Страшно!

Ленька кинулся на него с кулаками:

– Я тебе покажу страшно, такое страшно покажу, что будешь до смерти заикаться. Подноси спичку, говорят тебе. А то в живых не останешься! – И вынул свой знаменитый раскладной ножик. – Ну! Поджигай!

– Я не могу… Нет… Люди же! Сгорят дотла! Посадят нас!

– Поджигай, я сказал!

Приятель трясся от страха, чуть не рыдал:

– Не, не могу-у!

Ленчик хладнокровно поднес нож к его шее. Лезвие сверкнуло.

– А так можешь?

Трясущейся рукой зажег парень спичку.

– Кидай!

Загорелось яркое пламя.

– Еще одну!

И еще одна спичка чиркнула. Третью сам поджег Ленчик.

– Ну, бежим! Бежим, тебе говорят!

С трех сторон заполыхала ферма.

И бежали от нее быстрее ветра два бандита…

А пламя разгоралось. И лошади уже ржали от страха, чуя ноздрями огонь.

Сима открыла глаза от дыма. Полыхало за окном зарево пожара.

– Витя! Ферма горит, ферма! – Сима кинулась из комнаты.

Скатилась кубарем по лестнице, упала, охнула, встала. Выскочила из дому в одной ночной рубашке – живность свою побежала спасать! Сквозь горящие бревна побежала к хлеву. И давай замки сбивать. Напуганная корова с диким мычанием выскочила из хлева, за ней – свиньи. А Сима вспомнила, что лошади-то, лошади ее остались! И – в горящую конюшню, накинув только на голову тряпку, что нашла на заборе, чтоб от дыма не задохнуться. Страшно было, а побежала спасать!

По одной Сима выводила лошадей. Выведет – и снова в объятую пламенем конюшню. Страха уже не было. Одно только на уме: лошадей спасти!