Наталья Милявская - Быстрее С. Страница 25

Может быть, у Вселенной какая-то своя, НЕчеловеческая логика. Именно с этим нам тяжелее всего примириться.

– В общем, забудь про тетку и думай про меня, – говорит Иван. – Без тебя я вообще из дома не выйду. И в квартире своей не останусь. Лучше я буду жить у тебя, на раскладушке, если так будет безопаснее. Спать на коврике в ванной, если будет надо. И мне плевать, что все выглядит так, словно я сошел с ума, я уверен, что если ты будешь рядом, со мной ничего не случится. Другого варианта у меня нет. Просто держись рядом, хорошо? Хочешь, я утрою тебе зарплату. Хочешь, куплю квартиру. Хочешь – буду есть одноразовую лапшу, если ты пожелаешь. Только не отходи от меня далеко!

Иван смотрит на меня, как собачонка, которую нерадивые хозяева выбросили на улицу.

– Думаю, я не твой ангел-хранитель, – говорю я. – Я просто твой громоотвод. Вот только молнии уходят не в землю, а попадают в рядом стоящих…

Следующие три часа тянутся до чертиков скучно. Никто не пытается наехать на нас на машине, никто не стреляет по нам из-за угла, землетрясений, схода лавин, падения астероида, перебоев в работе коллайдера и прочих катаклизмов также не наблюдается. Я уже начинаю ревниво сомневаться, не нашел ли злой рок себе персонажей поинтереснее.

Мы совершенно спокойно доезжаем до ресторанчика на Лубянке (не совсем спокойно, разумеется, я прошу Андрея выбирать самый долгий и нелогичный маршрут). Там мы встречаемся с кем-то из деловых партнеров Ивана, и пока человек с безразличными рыбьими глазами обсуждает с ним обложку будущего диска, я лениво дегустирую все безалкогольные мохито подряд. Утреннее солнце сменили тяжелые тучи, и, глядя в окно, я с удовольствием предвкушаю назревающий дождь.

Потом появляется некая девица-дизайнер, привозит макеты диска и фотографии Ивана для внутреннего буклета. Девица больше похожа на канарейку – на ней желтая футболка и желтые нахальные ботинки. К тому моменту, когда Иван и его рыбье-птичьи знакомые добираются до фамилий людей, которых стоит упомянуть на последней странице буклета, я понимаю, что присутствовать дальше на этой скучнейшей встрече смерти подобно, и выбираюсь в туалет. В кабинке, украшенной богатой лепниной и хрустальными люстрами (убранство московских туалетов в заведениях класса люкс достойно отдельной искусствоведческой монографии), напротив дорогущего унитаза обнаруживается огромное кресло-трон, забравшись на которое, я пытаюсь подвести некоторые промежуточные итоги своего пребывания в столице.

Собственное положение меня весьма веселит. Я – журналист, пославший подальше родное издание и любимую профессию ради того, чтобы практически круглые сутки изображать ангела-хранителя при одной довольно популярной, но совершенно сумасшедшей личности. Ну ладно, внесем некоторые поправки: издание не такое уж мне и родное, а в глубине души – искренне презираемое. Любимая профессия в последнее время, кажется, перестала возбуждать во мне острый интерес и приносить былое удовольствие. А сумасшедшая личность мне вполне и явно симпатична, и чисто по-дружески я бы очень не хотела, чтобы задница вышеупомянутой особы попала в какой-нибудь серьезный переплет. Разумеется, мою роль в собственной жизни личность эта преувеличивает, но если наша дружба имеет столь странные формы – я не против.

В общем, на выходе все не так уж и плохо. Да что там душой кривить – дурацкая ситуация, в которой я нахожусь, меня изрядно веселит! Она мне – парадокс! – нравится! Где бы я еще поиграла наяву в компьютерный квест за неплохую ежемесячную плату? Мама, получающая регулярно значительные переводы, уверена, что я вхожу как минимум в десятку лучших бумагомарак столицы.

Правда, за пару месяцев я успела заработать сотрясение мозга и повредить ребра в автомобильной аварии, засветиться в желтой прессе, стать свидетельницей обрушения сцены в «Лужниках», виновницей несчастного случая в метро и практически продать ненаписанную книгу. Права была Кравцова: кажется, я действительно делаю в Москве неплохую карьеру… Или это – просто приключения, которые я смогла найти в столице на свою задницу?

Невидимая рука по ту сторону двери энергично дергает ручку, напоминая, что не мне одной хочется насладиться лепниной и хрусталем. Я смотрю на часы на мобильном – черт, мы торчим в этом ресторане уже часа полтора! Нельзя столь открыто злоупотреблять гостеприимством данного заведения. Поправив, глядя в зеркало, невидимые крылья за спиной и посильнее натянув нимб на затылок, чтобы не слетел с головы, я покидаю роскошный сортир и возвращаюсь в зал.

Человек – рыбий глаз и девица-канарейка, слава богу, свалили.

– Ну где ты? – нетерпеливо восклицает Иван. – Я уж думал, ты ушла.

– Ты мне должен зарплату за прошлый месяц, так что я пока остаюсь.

– Да, кстати… Хорошо, что напомнила.

Двадцать зеленых стодолларовых купюр перекочевывают ко мне в сумку. Еще пару лет легкого сумасшествия – и я куплю себе квартиру в ближайшем Подмосковье.

– Ты из меня вытрясла всю наличность! – констатирует мой работодатель.

– У меня опасная профессия, – глумлюсь я. – И нам пора ехать в этот твой клуб.

Сегодня вечером у Ивана – концерт где-то в центре. План прост – выход в полночь, в половине первого сваливаем, едем к Ивану домой за вещами и примерно в половине второго возвращаемся ко мне. Раз он опасается собственной жилплощади и непременно хочет держаться ко мне поближе, пусть спит в третьей комнате. Вадика все равно нет на месте, а Машка, неизменно теряющая при появлении Сереброва всю свою бойкость, явно не против. Что же касается простеньких обоев и крашеных труб – потерпит!

– На чем поедем? – спрашивает Иван, выбираясь из-за стола. – Такси, самокаты, пожарная машина, дельтаплан? Или у тебя есть «Бетмобиль»?

– Если здесь недалеко, то можем пройтись пешком, – предлагаю я. – Очень неожиданный ход. Заодно свежим воздухом подышим.

– Я? Пешком по городу? – протестует Иван. – Нет уж! С меня метро хватило!

– Тогда хватит ерничать, садись в «BMW» и поехали.

– Слушаюсь, моя повелительница! – раскланивается передо мной Иван, пропуская вперед. – Кстати, там, куда мы едем, сногсшибательно готовят креветки в воке. Ты непременно должна попробовать!

Через час креветки оказываются передо мной на столе, а я сама – в традиционной VIP-ложе. Заведение, задрапированное золотистой тканью везде, где только можно, заполнено примерно на две трети, однако народ все прибывает, так что ближе к полуночи я могу видеть сцену только из-за множества голов и спин.

Иван весел как никогда. Он без умолку болтает с кем-то по телефону, острит с официанткой, весело похлопывает по спине каких-то знакомых, с удовольствием позирует клубному фотографу и вообще ведет себя, как в старые добрые времена. Когда еще не было никаких сбывающихся снов и мрачных перспектив, ничто не валилось нам на голову, никто не попадал под поезд, и я только намеревалась написать книгу о талантливом артисте и блестящем светском персонаже.

А я снова, как в старые добрые времена, ужасно хочу спать. Сегодня был чертовски насыщенный день. Но ангелы-хранители, как известно, не спят, поэтому я отказываюсь от красного сухого и беру двойной эспрессо.

«А не подсесть ли на кокаин?» – мелькает шальная мысль. Мне это почти по карману.

Наконец Иван появляется на сцене. Я уже наизусть знаю весь его репертуар. Поэтому, практически не глядя на сцену, внимательно осматриваю зал. Мажоры, мажоры, пара мужчин среднего возраста, больше похожих на депутатов государственной думы, пара малолеток, одетых как педерасты, и пара педерастов, косящих под малолеток. Ну и, разумеется, дамы всех мастей – декольте, декольте, декольте. Обычная клубная публика. Никаких маньяков с бензопилами или ополоумевших фанатов, готовых на все, лишь бы поближе познакомиться с любимой звездой. Впрочем, еще не вечер, кто-нибудь непременно сойдет с ума ближе к утру.

Я залпом допиваю кофе и с комфортом устраиваюсь на мягком диване. Спасибо дизайнерам, которые непременно заполняют VIP-ложи столичных заведений удобной VIP-мебелью. Знала бы моя мама, чем я на самом деле зарабатываю в Москве…

Несмотря на кофе, музыка и гул голосов вокруг меня убаюкивают. Надо мной, в середине драпировки, уходящей вверх шатром, висит, слегка покачиваясь, тусклая красная лампа в замысловатом абажуре. Надо бы повесить такую же в спальню. Приятный интимный свет, стильная кованая цепочка, на которой качается это великолепие. Давно, кстати, пора переставить мебель в комнате, выкинуть к чертям старый диван, купить нормальный шкаф. А может, и вовсе снять отдельную квартиру с хорошим ремонтом? Сколько, ей-богу, можно жить в общежитии? Вот только Машку жаль. Кто еще будет ее проводником в мире гламура?

– Эй! – доносится до меня голос Ивана. – Не спать!

Ему вторит женский смех.

– Ты уже отработал?

Я ведь действительно сплю! Пытаюсь сесть на диване, но тело, пригревшееся на удобном ложе, не желает слушаться. Наконец, когда я принимаю вертикальное положение, на уровне моего лица оказывается женское туловище, втиснутое в невероятно крохотное и узкое кожаное платье.