Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга II Страница 25

– Нечестно – что? Разрушать мою семью или обманывать насчёт ребёнка?

– Ой, не знаю, я сама уже во всём запуталась!

– Ладно! Считай, что всё уже распуталось, – сухо произнёс Имран. – Давай, пока! Передавай привет своей маме!

Он повернулся и зашагал в сторону бывшего губернаторского дома, где располагалось училище.

– Постой, Имран! Мы ведь ещё не договорили! – закричала вслед ему девушка.

– Да нет, всё уже сказано, и добавлять нечего, разве что посоветовать забыть обо мне и найти себе другого дурака! Всё!

Полина ещё что-то говорила, но Имран её уже не слышал.

Глава 29

Как обычно, середина мая баловала буйнакцев чудесными солнечными днями. На улицах зашумели листвой тополя. Почки на фруктовых деревьях в многочисленных садах горожан вовсю взрывались бело-розовыми лепестками. В Дагестане господствовала весна, и люди, привычные к теплу и солнечным лучам, к миру и покою, даже не задумывались о том, как это всё-таки чудесно, и жили просто, работая и довольствуясь тем немногим, чем родина вознаграждала их труд, и не помышляя о чём-то большем.

В один из таких дней Айша, приготовив в летней кухне обед, принялась поливать двор водою из резинового шланга, очищая его от тополиного пуха и пыли.

– Тётя Айша, ваша веранда прямо-таки сияет чистыми окнами, можно даже как в зеркало смотреться!

Живущая по соседству Бурлият, широко улыбаясь Айше, протягивала ей тарелку с аппетитно возвышавшимися горкой горячими дагестанскими лепёшками.

– Сегодня мамина годовщина, поешьте, пожалуйста, чтобы её душе там было хорошо!

– Спасибо, милая, дай Аллах здоровья тебе и твоей семье, а маме твоей, Калимат, да дарует Всевышний мир и покой, ведь она была таким замечательным человеком!

– Да, тётя Айша, и она вас тоже очень уважала! А как ваше самочувствие?

– Слава Аллаху, я на ногах, и это главное! Больше всего на свете боюсь слечь и стать обузой для своих детей, астафируллах, астафируллах!

– Ну, уж обузой-то вы никогда не будете! Наоборот, до последнего своего вздоха будете что-то делать, о ком-то заботиться… По-другому вы не можете! Да, чуть не забыла, вы слышали, что Гусейновых дочку засватали?

– Это которую – среднюю или младшую?

– Среднюю, Эльмиру. Семья вроде неплохая, отец на заводе работает, мать – фельдшером в санэпидстанции.

– А сам парень чем занимается?

– Окончил техникум, сейчас в армию собирается, а когда вернётся через два года, тогда и свадьбу сыграют!

– Ну, дай-то Бог счастья им обоим! Гусейновы – очень хорошие люди!

– Для вас, тётя Айша, по-моему, все люди хорошие, я и не помню, чтобы вы о ком-то плохо говорили!

– А плохих людей и нет… почти! Просто люди бывают для одних плохие, а для других – хорошие…

– Это правда! Пойду-ка я, – заторопилась соседка, – ещё нужно в магазин сходить. Вам взять чего-нибудь?

– Спасибо, милая, вчера уже купили всё необходимое!

Появившийся в этот момент откуда-то неясный, но достаточно громкий и грозный гул насторожил обеих женщин, и они, стоя посреди двора, прислушивались к нему в недоумении. Гул всё нарастал, и вот уже стена дома перед ними, летняя кухня и всё вокруг зашаталось и заходило ходуном, земля задрожала под ногами, и потрясённые женщины застыли в оцепенении, пока не осознали, наконец, что это самое настоящее землетрясение.

– О Аллах! – разом вскричали обе.

Секунды показались им вечностью, но всё стихло так же внезапно, как и началось, а они всё продолжали стоять, будто приросшие к земле, оказавшейся вдруг такой зыбкой, неустойчивой и совсем ненадёжной.

С улицы доносились испуганные крики людей, и женщины, придя, наконец, в себя, кинулись к калитке. Снаружи улица уже заполнялась возбуждёнными, напуганными людьми, выскакивавшими из своих домов и инстинктивно тянувшимися друг к другу. А обрушившаяся на них стихия, разом изменив погоду, вслед за мощным толчком согнала с неба солнце и заволокла его свинцово-серыми тучами.

Весь городок пришёл в движение. Люди, побросав рабочие места, спешили домой – удостовериться в сохранности своих близких и своих жилищ.

Все боялись повторения, и второй толчок, не заставив себя очень долго ждать, последовал вечером, когда ещё возбуждённые случившимся люди, собравшись у очагов, продолжали обсуждать первый, наперебой рассказывая друг другу, как и где он их застал.

Второе землетрясение было не менее сильным, и, когда грозные удары стихии, наконец, прекратились, природа тотчас же разразилась сильным ветром и дождём. В холодной темени ночи люди стояли, скучившись под открытым небом и не решаясь войти в свои дома. На их глазах из тёплых, уютных жилищ они превратились в покрывшиеся трещинами, ненадёжные, хрупкие строения, грозившие подмять под собой своих хозяев.

Не осмеливаясь в них вернуться, люди принялись сооружать для себя временные пристанища – палатки, бараки, загородки – прямо на улицах, у ворот своих домов или во дворах, селясь в них семьями, тогда как все без исключения городские постройки испытывали крайнюю нужду в восстановлении.

В городке поселился страх. Появились разговоры о том, что виной всему якобы Чиркейская ГЭС. Оставили бы всё как есть, не трогали бы землю, скалы и могилы предков, и не случилось бы никакого землетрясения. Предположения передавались из уст в уста, обрастая всё новыми подробностями о количестве человеческих жертв, разрушениях, трещинах в земной коре, но и без этих слухов и преувеличений картина была грустной. Если после первого толчка люди, не сразу поняв, в чём дело, ещё бодрились друг перед другом, поднимая на смех тех, кто сильно испугался, то второй толчок заставил всех ощутить свою полную беспомощность перед могучими силами природы. Не на шутку встревоженные этой беспомощностью, они вдруг отчётливо осознали себя крохотными, ничтожными пигмеями перед лицом чего-то очень грозного и всесильного.

Для Айши, как, впрочем, и для многих других, было предельно ясно, что это не «что-то», а «кто-то» и что этот «кто-то» есть Всемогущий Творец, очевидно, на них за что-то сильно прогневавшийся, раз послал им столь грозное предупреждение.

Её слова, однако, не находили отклика ни у детей, ни у внуков. На дворе стоял двадцатый век, власть Советов проповедовала всеобщий атеизм, коммунисты вместе с их молодыми последователями в лице комсомольцев и пионеров идею Бога отвергали категорически.

Что за народ, думала Айша, отрицает очевидное. Ведь если не Бог, то кто же тогда создал всё сущее на этой земле, и не просто создал, а вдохнул во всё изумительную красоту? Вот взять хотя бы горы! Покойный Ансар тоже не верил в Бога, подтрунивая над религиозным рвением жены. И едва она попыталась с ним поспорить, приводя в пример природу вокруг, как он грубо оборвал её: «При чём тут природа, если на земле сплошная несправедливость! Почему-то твой Аллах спокойно её допускает!»

И всё же женщина, как за соломинку, держалась за религию, находя в ней успокоение для души, в особенности тогда, когда арестовали Ансара.

И было вполне естественно, что случившуюся теперь беду она восприняла как предупреждение от Всевышнего.

– Какой Аллах, мама? – сказал Имран. – Это стихия, природное явление, не более того! Ты просто не понимаешь!

– Да уж куда мне! Это вы у меня все умные да грамотные и всё на свете понимаете! – с обидой ответила Айша.

И, видя, что дальнейший разговор бесполезен, она ушла в свою комнату – помолиться Всевышнему и попросить у Него прощения за неразумных своих детей.

Вместо прежнего уютного городка, каким всегда был Буйнакск, постороннему взору ныне представлялось зрелище весьма жалкое. Разбитые, все в трещинах дома с зияющими, как после бомбёжки, оконными глазницами, безлюдные улицы, каких Буйнакск не видел даже в военные годы, начисто стёртое выражение беспечности на лицах его обитателей.

В городе сразу появилось множество рабочих и строителей, прибывавших в Буйнакск со всех концов страны, чтобы помочь ему восстановиться. Постепенно внешний облик города стал меняться, и на фоне старых, главным образом одноэтажных строений стали подниматься многоквартирные пятиэтажки. Выросший в рекордные сроки жилой массив, получивший название микрорайон «Дружба», не только принял громадное число нуждавшихся в жилье людей, но и стал символом, утверждавшим это название.

Землетрясение повлекло за собой бурную миграцию. Многие коренные буйнакцы, опасаясь его повторения, спешно перебирались в Махачкалу, тогда как немалое число приехавших сюда строителей, привлечённых мягким тёплым климатом и непосредственностью местных жителей, неожиданно для себя приняли решение остаться здесь навсегда.

Глава 30

Солнечные дни исчезли, будто их и не было вовсе. Обычное майское тепло сменилось непрерывными дождями и холодным ветром. В один из таких дней приехал Далгат. Отворив калитку, он вошёл во двор и остановился, поражённый открывшейся ему картиной. Двор был полон раскинутых здесь и там брезентовых палаток и напоминал находящийся на осадном положении объект.