Коллектив авторов - Фантасофия. Выпуск 6. Трэш Страница 27

Когда Игорь вышел от Татаринцева, то, бросив взгляд на часы, с удивлением отметил, что просидел у того почти час. Посещение кармапсихолога явилось для него настоящим откровением – столь многое он узнал о себе. Теперь перед ним со всей ясностью высветилась подоплека его неудач и ошибок, совершаемых, как казалось ранее, случайно и непредсказуемо. Он сам, благодаря своим мыслям, чувствам и действиям, создавал те или иные ситуации, в которые попадал, чтобы, проходя уроки жизни, учиться более широкому видению мира. И, если не принимать вещи и события такими, какие они есть и какими случаются, то и плоды пожинаешь горькие. Если ты идешь против мира, то и мир идет против тебя. Вопрос – кто кого задавит? Ответ очевиден. Так люди расплачиваются за свою спесь, гордыню, презрение и неприятие болезнями, неудачами и слишком ранней смертью.

Игорь многое вынес из этой беседы, но чувствовал, что знаний недостаточно. Поэтому они договорились о новой встрече. И еще кармапсихолог посоветовал ему прочитать определенные книжки, а, осмыслив их, приходить на следующий сеанс.

Измайлов приобрел все, нужные книги по кармапсихологии и принялся их усердно штудировать. Времени на это он потратил гораздо больше, чем предполагал – процесс чтения и осмысления работ авторов, специалистов в области коррекции судьбы, растянулся на добрых две недели. Книги эти, как и визит к Татаринцеву, буквально перевернули все мировоззрение молодого человека, заставив того взглянуть на мир совсем другими глазами. Когда он, наконец, снова попал на прием к кармапсихологу, тот удовлетворенно заметил:

– Вижу значительные изменения в ваших кармических структурах. Новые знания очень сильно повлияли на вас, не так ли?

– Не то слово, – кивнул тот, – у меня такое чувство, словно я заново родился, и уж, по крайней мере, мои взгляды на жизнь в корне изменились. И я прочитал все, что вы мне рекомендовали – книги Лазарева, Жикаренцева, Цветкова, Свияша…

– Удивительно, – покачал головой Татаринцев, – что за такой короткий срок вам удалось усвоить обилие новой информации, которая, кстати, не всегда и не вся воспринимается сознанием в должной мере. Значит, вы подошли к этому с «открытым умом», избрав совершенно правильный путь. Я рад за вас, Игорь. Полагаю, любые сентенции теперь будут излишни. Лучше, если на сей раз, мы проведем наш диалог в форме вопросов-ответов. Спрашивайте, о чем угодно, а я постараюсь дать вам исчерпывающие разъяснения.

Это предложение как нельзя лучше отвечало мысленному настрою Измайлова, у которого на языке вертелось множество вопросов. Среди них был и касающийся темы коллекционирования, увлеченности многих людей собирательством каких-либо предметов.

Татаринцев ненадолго задумался, затем, кивнув своим мыслям, ответил:

– Психоаналитики объяснили бы это проявлением анального характера. Вместо того чтобы удовлетворять свои потребности в нормальной любви и сексуальной разрядке, личность переизбыток либидо направляет на замещающие их объекты и занятия. Если же судить с точки зрения традиционной психологии, то получается, что любое увлечение, хобби есть не что иное, как компенсация стремления человека к богатству и власти. Впрочем, существует еще одна точка зрения. У меня есть друг, он причисляет себя к «постъюнгианцам». Так вот он вывел свою собственную теорию на этот счет.

Дело в том, что психика человека устроена многослойно: имеется индивидуальное сознание, индивидуальное подсознание и коллективное бессознательное. Первое – это разум человека (Эго), включающий также понятие совести и самоконтроля (Супер-Эго). Второе – область личного бессознательного (Оно), состоящего из огромного опыта развития человеческой личности – от внутриутробного состояния и по сей день. Третье – это коллективная душа (Астрал), охватывающая весь невидимый, потусторонний мир. Именно из Астрала, который связан с Оно, к нам в подсознание поступает огромное количество неосознаваемой информации. Путь ей преграждает некий предохранительный клапан, иначе человек просто сошел бы с ума от этого хаоса энергоинформации. Возможно, у отдельных личностей этот напор астральных влияний слишком силен, и тогда человек пытается привязать свой разум к «земному» миру, сосредоточиться на материальных вещах, чтобы не рехнуться. Любые предметы коллекционирования – марки, монеты, значки, да хоть окаменевшие экскременты животных или пивные пробки – как раз и служат этим целям, уводя мысли людей от давления чересчур сильных духовных импульсов из Астрала, направляя их на объекты материального мира, «приземляя» их.

– Прав он или нет, не мне судить, но нужно признать, что теория его выглядит достаточно стройной и не лишенной смысла в рамках глубинной психологии.

Игорь запоминал каждое слово из уст кармапсихолога, понимая, что помимо избавления от психических проблем и общеобразовательной пользы, все услышанное здесь пригодится и в творчестве.

Несколько дней спустя он встретил после работы Алену возле здания телерадиоцентра.

– Поедем ко мне? – просто спросил он.

Она испытующе взглянула на него, затем расплылась в улыбке:

– Да, конечно.

С тех пор в их отношениях все снова наладилось.

Я прибыл один в чужой город. Иду по улице (вдоль ул. Большевицкой к рынку). Деньги у меня на исходе и одет я не по сезону – еще прохладно, а на мне летняя одежда. Уже стемнело, я захожу (там же на кольце у рынка) в старый сталинской постройки дом (двухэтажный), по деревянной лестнице поднимаюсь на второй этаж, стучу, но, увы, так никто и не открыл. Выхожу наружу, на улице – ночь. Я стою на крыльце и думаю, куда бы пойти. Бесцельно ведь слоняться по незнакомому мне и почему-то представляющемуся враждебным городу. Причем я ощущаю себя неким полукриминальным элементом, вроде даже кавказской национальности.

Уже день, я стою на какой-то веранде, пристроенной к хрущевской пятиэтажке (по ул. Грааля). Что-то там делаю, нахожу пистолет (боевой), а с собой у меня мой газовый пистолет. Я сумел каким-то образом незамеченным пронести его через таможню, милицейский контроль – досмотр во время перелета на самолете. Я понимаю, что нужно лететь обратно, денег хватает только на билет, но второй раз одурачить таможенников мне явно не удастся, если только не спрятать оружие «внутрь себя» или как-то замаскировать на теле. Но все равно есть риск, что металлорама зазвенит при прохождении через нее. Я прячу найденный боевой пистолет в подсобке, надеясь впоследствии вернуться за ним, если конечно к тому времени его не найдут и не стырят.

Далее я уже у себя в городе, нахожусь в квартире (у себя?) и прошу кого-то позвонить моему другу Мануйлову Гешику, сказать, чтобы он отдал мне одну вещь. Ему звонят, но я слышу, как он говорит, что отдаст не сегодня, а в ближайшие дни – это немного нарушает мои планы.

Затем я отправляю гонца (мне слышится чей-то голос: «Отправляет гонца из правого подсознания в левое, но тоже бессознательное». Собака – дружелюбный пес – и есть гонец. Я даю ему некий предмет, говоря: «Отнеси моей матушке». Сам беру в руки другие предметы и иду вслед за собакой в соседнее помещение. Пес относит в точности как надо, и я хвалю его, но он не отдает зажатую в зубах вещь, играет. Я укоряю его и, в конце концов, он разжимает пасть.

Я вместе со своим классом (или курсом), во всяком случае, с молодыми людьми – парнями и девушками. Среди них Котова Лика – моя бывшая подруга (которую я любил больше всех и сильнее всех – моя самая яркая и большая любовь в жизни). Мы спускаемся куда-то вниз в подвал – то ли подземелье, то ли пещера. Я освещаю путь факелом. Но внизу горит электричество, достаточно светло. Все занимаются каким-то делом, а я беру круглую палку и ею притягиваю к себе Лику, прижимая к себе плотно (завожу ей за спину, хватаюсь руками за оба конца и притягиваю), дурачусь в сексуальном контексте. И так несколько раз. Показываю себя собственником. Один раз притягиваю к себе другую, тоже симпатичную девушку, давая повод Лике немного поревновать.

Затем я сжигаю что-то типа кожи или пергамента (кажется на нем какие-то буквы или рисунки). Я поджигаю ее со всех сторон факелом, но она горит плохо, медленно. Я переворачиваю ее, еще раз подпаливаю, и она разгорается сильнее.

Левин со своим замом Юрием Шапиро вдвоем умотали в первопрестольную, оставив за старшего Игоря Измайлова, как наиболее перспективного кандидата на должность продюсера. Виктор уже давно присматривался к своему рекламному агенту, отметив и его удачливость, и расторопность, а главное, усмотрев в нем творческое тщеславие, постоянное стремление совершенствоваться и пробиваться наверх, метя в руководство. Виктору это импонировало, он и сам был таким. Левин с недавних пор вынашивал втайне от всех большие планы по изменению личного статуса, посвятив в них лишь Шапиро, без которого было не осуществить реализацию задуманного.