Ольга Новикова - Христос был женщиной (сборник) Страница 28

На крохотном, но благоустроенном пляже работодатель Матвея устраивал летом пикник. Чинно, скучно…

Лина перешагивает турникет, совсем невысокий – послушным швейцарцам достаточно запретного знака, заборов тут нет, никто и без ограждения не сунется куда не надо.

Ступает в воду. Первый шаг, второй, третий…

Считая, скукоживается. Голова вжимается в плечи, руки крест-накрест обхватывают грудь.

Мокро, холод обжигает… как будто не ее…

Полы пальто хотят подняться, но груз в карманах и еще большая тяжесть на душе не дают им расправить крылья, не позволяют взлететь…

Бедная, бедная скорченная Лина…

Грех…

«Мудрость ничего заведомо не осуждает и не отвергает», – уговаривает себя Криста.

Душа сумела прочувствовать и пережить чужое горе. Не для демонстрации другим, посторонним, не для укора им: вы – черствые, а я такая тонкая, сочувствующая… Ни для кого. Внутри себя. Честно.

И если все в мире имеет какой-то смысл, то для Кристы он очевиден. Путь Лины закрыт, там – шлагбаум.

Через кого они приходят

Василиса

А он ведь знал, что мне сегодня вставать в восемь. Обычное его время. Вместе бы позавтракали… Нет, вскочил раньше, в самую темень.

Через щелочки, на которые открылись непослушные глаза, Василиса всматривается в будильник. Ого! Семь с чем-то… Няня придет еще не скоро… Створки глаз снова закрываются, но внутри вдруг просыпается беспокойство. До ушей долетает осторожный всхлип двери.

Муж сбежал…

Ну, не насовсем же…

Но вместо целесообразного сна в голове собирается всякая ерунда. Пустяки, на которые нелепо и обращать внимание.

Нянька как-то пожаловалась, что ей пришлось перестирывать рубашки.

– Помада на воротничках такая въедливая, я руками терла, терла… – говорила стервоза, уставившись на ненакрашенные губы хозяйки.

«Модельки, наверное, подлизывались, чтобы Герка получше их снял», – отмахнулась тогда Василиса.

Но… Если проинспектировать все болты, которые стягивают их брак, то ясно – подрасшатались. Все, кроме… Милечка каждое утро ищет и находит новую фотку, запрятанную отцом в укромное место. Ни разу не забыл. Смысл игры в том, что она должна не только разыскать картинку, но и назвать то, что он сфотографировал. Кроха совсем, а уже знает с десяток названий деревьев, птиц различает, фрукты-овощи…

Ну да, Эмилечку он любит.

Любит…

Но он же ее почти совсем не видит! Убегает утром, возвращается… Не знаю, когда он приходит домой. Так поздно, что я уже сплю, или храпит, когда я прихожу. Может, правда, притворяется? Стелит постель на диване в своих захламленных чертогах.

Когда мы последний раз… да хотя бы чай вместе пили? У него что, подружка-поблядушка появилась?

Василиса сама себе удивляется…

Думала, защищена… Думала, неуязвима…

Уже давно живет в уверенности, что и про нее можно сказать: какою мерою мерите, такою и вам будут мерить…

Нет, это не может быть банальная ревность!

– Ревность и я – не смешите! – говорит она себе, вглядываясь в зеркало. Отмечает, что нужно подправить, но – ничего серьезного, собой вполне довольна.

Никому не позволю запускать лапу в основной капитал. Теперь, в кризис, особенно ясно, что хребет – это не столько деньги, сколько энергия, которую можно добыть из самых разных ценностей. Причем золото и бриллианты, предметы искусства имеют конвенциональную стоимость. Уже были кризисы – революции, войны, – когда за них давали только буханку клейкого хлеба. А вот семейные ценности не девальвируются. Пишут, что разведенные женщины даже выглядят старше.

Опомнись!

Почему такой переполох-то? Посторонние бабы – обычная женская проблема. Решить ее – пара пустяков. Ничего даже и придумывать не надо, есть рецепты…

Василиса вскакивает с кровати и рывком к компьютеру.

«Измена мужа»… Три миллиона страниц в «Яндексе»… Рекомендации все начинаются с «не»…

Да она и не собиралась устраивать сцену…

Вопросы задавать, к стенке припирать? Ну, до такого она не опустится.

Что, что она может сделать? Как развернуть его лицом к себе, к миру задом?

Нужно устроить ему персональную выставку. Вот.

По пути на летучку Василиса заезжает в салон (с маленькой буквы). За красотой.

Действует четко, ни минуты не теряет: пока краска чернит прущие наружу русоватые корни, садится на маникюр, потом подправить линию бровей, потом стрижку освежить… Управляется за полтора часа и пятьдесят долларов сверх недешевого тарифа. Настроение постоянной клиентки здесь чувствуют. Мастера еще и психологи, знают, когда и о чем говорить.

Никакой болтовни во время цирюльничьих манипуляций, полная сосредоточенность – и уже ясно, как подступиться к проблеме. Начнем, а там будет ясно…

Сразу после летучки – Ефим в командировке, поэтому не следует никаких назначений, никто не посягает на ее свободу, – Василиса возвращается за руль и, пока греется двигатель (ранние заморозки – о машине она всегда заботится), делает несколько звонков в галереи, о которых она или ее подчиненные писали в последние месяцы.

Обращается именно к недавним контактам. Бывает, конечно, что благодарность в момент сдувает. Не ее случай. Дистанционные, но стабильные отношения – ее конек, так что дело не в короткой памяти клиентов. Просто в теперешнее время часты банкротства. Еще нарвешься на свеженького неудачника… Некогда сочувствовать.

Тонкую, требующую таланта работу обзывают «блатом» только те, кто не умеют ни с кем наладить связи. Или ханжи, или циники… Сами пользуются житейским ноу-хау, а от других требуют нравственности. Чем отвязнее, чем грешнее человек, тем суровее он к другим. Тут работает закон сохранения благородства. У тебя лично его не хватает? Заботься, чтобы другие восполнили дефицит. Требуй от всех морали-нравственности, и в мире сохранится нужный баланс…

Первый же звонок попадает «в яблочко».

Имя мужа там знают, готовы поучаствовать. Вопрос упирается в деньги. Ожидаемо…

Вообще-то Василиса сама может оплатить декоративное обмундирование Геркиных амбиций. Не такая уж большая сумма требуется. Но удастся ли сохранить это в секрете? Он узнает и заартачится… Бедный, но гордый, черт бы его побрал, прости Господи.

Простил и помогает. Прямо сейчас звонит Ева. Ей приспичило: нужен свежий фотопортрет для обложки нового диска.

– Знаешь «Лакомку» на Песчаной? Подъезжай, а я пока узнаю, когда Герка сможет, – мгновенно ориентируется Василиса.

«Аппарат отключен или…» – противным голосом отзывается мужнин мобильник. Лимит по проклятьям на сегодня исчерпан, так что приходится проглотить ругательство. Тем более надо форсировать идею.

– Лапонька, что ты с собой делаешь?! – Василиса чмокает воздух возле Евиной щеки, приобнимает приятельницу за плечо и картинно отстраняется. Мол, сражена наповал.

Действует на любого, независимо от процента правдивости. А в данном случае за нарочитой театральностью Василиса скрывает удивление: Ева и вправду хороша. Широкий ремень обнимает тонкую талию. Подчеркивает упругие титьки.

Хватит рассматривать, еще зависть во мне проснется и погубит сложную комбинацию.

– Я пригласила, я и плачу, – шепчет Василиса, наклоняясь к Еве, и берет бразды правления в свои руки. – А здорово я напечатала Матвейкину статью, правда? – И, не дав возможности отделаться устной благодарностью, продолжает: – Герка сейчас на съемках, как включится, сразу и прокукарекаю. Когда тебе удобно?

Опутав Еву в меру липкой любезностью, Василиса ловко вворачивает насчет спонсорства. Вроде только что пришло в голову…

Ева хмуреет.

Дока она, все сразу соображает.

Молчит. Грамотно молчит. Понимает: будешь суетиться – еще больше запутаешься.

Надо переменить тему. Давить нельзя ни в коем случае. Пусть свыкнется с предложением. Свыкнется – слюбится. Бизнес-обмен, не более… А пока можно и посплетничать.

– Не теми бабами себя окружаешь! Криста твоя… Тихоня тихоней, но ты поосторожнее! Ей же мужик нужен. Видела, как она с твоим Павлушей щебетала. Классный он у тебя… Учти, он реагирует!.. – Слабая Евина реакция нисколько не обескураживает Василису, она еще нагнетает: – Я как-то специально, чтобы ее проверить, расспросила про твой Салон. Так у нее и тот глупо выступал, и этот вести себя не умеет… Критиканша. Зачем она тебе?

– Ну, с кем мне дружить – это я пока сама решаю, – строжеет Ева.

Тряхнуло. Вернемся на основную колею.

– Но ведь Герка – мастер! – Василиса ловит Евин взгляд и старается удержать его. – Этого не оспоришь!

– Пусть их бухгалтер со мной свяжется. – В строгости Евиного голоса чувствуется, что сердится она в основном на себя. Не важно, за что. Важно, что не будет множить свои не такие уж и большие материальные издержки еще и порчей взаимовыгодных отношений.

Василиса поднимает руку и щелкает пальцами, подзывая официанта.