Ольга Покровская - Пока горит огонь (сборник) Страница 29

Каньон оказался действительно большой, караван внутри мог спрятаться легко. Группа осмотрелась. «Вертушки» натужно развернулись, свечкой ушли в зенит. Теперь можно было двинуться вперед. Копылов шел замыкающим, а вел колонну Сергей.

Зашел на боевой разворот вертолет. Отработав по домам на краю кишлака, отряд ворвался на главную улицу. Вдоль русла ручья на дне каньона двигалась первая группа, за ней, прикрывая, вторая. Десантники побежали вверх, туда, где дымились груды щебенки и осколки кирпичей, – все, что осталось после массированной бомбардировки с вертолета.

С противоположного берега каньона заполыхало шквальным огнем: там, видимо, засели главные силы противника. Копылов отдавал приказы. Главное сейчас было – не дать каравану уйти. Грохнуло совсем рядом. Прошелестели осколки. Теперь можно было двинуться вперед.

Пока здесь стреляли; далеко внизу, на другом берегу, наконец появился караван. Вдоль русла почти неслышно крались к выходу из ущелья караванщики, ведя за собой с дюжину вьючных верблюдов и с десяток лошадей. Значит, замысел был загнать русских в кишлак, прижать огнем, а самим, с главным караваном, – на выход…

Но у караванщиков выдался неудачный день. Впереди перед ними зависла туша вертолета. Сергей ждал, что сейчас начнется стрельба по каравану. Но… вместо этого вертолет начал работать по ним, по своим же ребятам.

– Связь! – заорал рядом с Сергеем в рацию Копылов. – Череп, связь! – И прохрипел в микрофон рации: – Что вы делаете, суки!!! Работайте по левому берегу!!!

Неожиданно ему в ответ раздался голос капитана Сухорукова:

– Лейтенант, ты что, тупой? Сказано же было тебе еще вчера – не нарывайся. Тихо лежи!

И, как во сне, Сергей увидел разворачивающийся вертолет, вмазавший теперь уже по левому берегу. Дым. Грязный, серый – и маслянистый, черный… Рыжее, веселое пламя. Обрушилась каменная стенка, поползла, сбила карниз на головы тем, кто сидел на противоположном берегу. А караван все так же тихо, почти не оставляя за собой следов на растрескавшейся от жары земле, упрямо крался вперед.

Со своей позиции, за обрушенной стенкой, Сергей хорошо разглядел и без бинокля, как на выходе из ущелья караван остановился. Что там? Было видно, как из зависшей «вертушки» выпрыгнула группа в комбезах и горных ботинках. Еще десять минут – и все. Упали караванщики, рядом растерянно топтались верблюды.

На выходе из ущелья их ждал капитан Сухоруков. Сидел на камне, с автоматом на коленях, небрежно перекатывая во рту сухую длинную травинку. Спросил даже как будто весело:

– Ну что, лейтенант? Сделали мы «духов» на этот раз?

Копылов оглянулся растерянно. Вроде бы сделали. Вот они – десяток лошадей, дюжина верблюдов. Плотные пластиковые вьюки – непривычные, не характерные для местных. Капитан поймал его недоуменный взгляд, усмехнулся жестко – снова, одними губами.

– Как в аптеке. И все по-честному: «духи», оружие, снаряжение – твои. Почет, боевая операция – тоже твои. А вот караван, извини, мой. Ты нас не видел, и мы тебя тоже. Ты меня услышал?

Сухоруковские ребята – резкие, хмурые – уже отвязывали тюки, кидали в «вертушку». Один медленно и аккуратно ступал между скорченных фигур погонщиков. Нагибался, приставлял дуло пистолета к затылку лежащего, стрелял и переходил к следующему.

– Кстати, лейтенант. Вот этот парень… – и Сухоруков показал на Сергея. – Позови-ка его.

Копылов подчинился, сделал Сергею знак подойти ближе.

Сухоруков поднялся с камня и сделал пару шагов навстречу:

– Ну что, парень. Ты, я знаю, хорошо себя зарекомендовал, а у меня в команде некомплект. И надежный человек позарез нужен. Пойдешь?

Сергей сомневался несколько мгновений – жаль было оставлять батальон, знакомых ребят, расставаться с первым своим армейским другом Автарханом. Но за месяцы, проведенные здесь, он уже хорошо усвоил, что в армии спорить не полагается, и четко отрапортовал:

– Так точно, товарищ капитан.

Так Сергей и оказался в отряде капитана Сухорукова, который выполнял специальные задания командования армии. И до поры до времени не пересекался больше ни с кем из старых знакомых, ни с Копыловым, ни с Автарханом.

Он допил рюмку, обернулся к барной стойке. Молодой дерганый парень за стойкой, протирая бокалы, слегка притоптывал под доносившийся из динамиков мерный «тынц-тынц-тынц», не обращая на клиентов никакого внимания. Собственно говоря, посетителей в этот ранний час и в самом деле было мало. Он поднялся из-за стола и прошагал к бару, стукнув рюмкой о полированную поверхность, привлек внимание нерасторопного бармена и попросил:

– Повтори, пожалуйста!

– Купите мне выпить, а? – вдруг донесся откуда-то слева сонный женский голос.

Он обернулся и увидел рядом с собой какую-то девчонку, по виду почти подростка. Он не заметил ее, потому что девушка наряжена была в какие-то темные, неопределенного цвета разношерстные тряпки – длинную асимметричную юбку, трикотажную просторную кофту, куртку с заклепками, тяжелые черные ботинки. Сидя на высоком стуле, она, кажется, дремала, уронив голову на барную стойку.

Он не ответил, и девчонка зашевелилась, приподняла выстриженную какими-то нелепыми прядями разной длины голову и устремила на него пристальный взгляд пронзительно-синих, удивительно чистых и глубоких для этакой бродяжки глаз. Впрочем, может, в них просто отразилось апрельское небо.

– Ну купите, что вам, жалко, что ли? – повторила она. – Не видите, трубы горят после вчерашнего!

«Сколько ей лет, интересно? Шестнадцать?» – подумал он, неприязненно разглядывая девчонку. Не то чтобы он был моралистом, просто не хотелось, чтобы появился какой-нибудь дотошный мент и принялся выяснять, почему гражданин спаивает несовершеннолетнюю. Сегодня был явно не самый лучший день для объяснений с милицией.

– Маму попроси, пусть тебе купит, – бросил он девушке и отвернулся, принимая из рук бармена коньячную рюмку.

– Ты чё думаешь, я малолетка? – фыркнула девица. – Могу паспорт показать. – Она принялась рыться в многочисленных карманах своего нелепого одеяния.

– Не надо, – остановил он ее, сделав протестующий жест ладонью. – Верю тебе на слово.

Он заказал девчонке порцию виски. Бармен поставил перед ней низкий граненый стакан. Девушка пригубила напиток и блаженно улыбнулась. Затем посмотрела на него уже куда дружелюбнее. Лицо ее, к его удивлению, оказалось приятным – каким-то удивительно нежным, полудетским: распахнутые синие глаза, аккуратный, чуть вздернутый нос, нежные неяркие губы, изящный очерк скул.

– Вы, может, решили, что я какая-нибудь торчушка? – с вызовом спросила она. – Ничего подобного, я студентка, в МАрхИ учусь. Просто вчера мы с ребятами в клубе оторвались как следует, а сегодня у меня по нулям…

Он пожал плечами:

– Чего ради, интересно, ты оправдываешься? Мне совершенно наплевать, кто ты – хоть папа римский.

– Ну… так… – пожала плечами она. – Вдруг вас потом будет мучить совесть за то, что подтолкнули катящееся по наклонной пропащее существо.

– Это вряд ли, – хмыкнул он.

– М-да… – разочарованно протянула она. – А я сначала подумала, что вы спаситель всех несчастных и угнетенных. У вас вид такой – суперменистый.

Он засмеялся. Слова девицы невольно ему польстили.

– Не надейся, тебя я спасать не буду. Можешь спиваться сколько угодно.

– Пф, меня и не нужно. О себе я сама позабочусь, – фыркнула она. – А между прочим, вы-то сами тоже пьете с утра. Или у вас сегодня праздник? День рождения?

– Скорее поминки, – усмехнулся он.

– Ну да, – вскинула брови она. – Для поминок вы пока что-то слишком живой. Хотя, конечно, этот недостаток легко исправить.

Он снова засмеялся – девица определенно была остра на язык.

– Кстати, меня Дина зовут. – Она протянула ему маленькую ладонь с коротко остриженными выкрашенными в темно-синий цвет ногтями. Рукав куртки задрался кверху, и он заметил, что тонкая рука ее чуть не до локтя покрыта замысловатой татуировкой. – А вас?

– Иван, – ответил он почти машинально, без малейшей заминки. Так привык за прошедшие годы к своему новому имени, что первое, которым когда-то звала его мать, он уже почти забыл.

В то утро капитан Сухоруков поднял свою группу до рассвета. Сергей знал, что накануне капитан получил короткую шифровку. Отдел разведки афганского МВД, носившего название Царандой, сообщал, что завтра с утра в районе Газни будет свадьба, на которой, как утверждал источник, имелся шанс захватить одного из известных полевых командиров, Абу-аль-Маджида. До сих пор ему удавалось не попадаться в расставленные ловушки. Однако завтра он непременно должен быть там – его сестра выходила замуж, и собирались все родственники.