Юрий Запевалов - Золото севера Страница 3

Я понимаю, работа у вас закончена, все уже разъехались, но раз уж ты остался, помоги, увековечь себя в нашем поселке. А вдруг выиграешь? Это же представляешь – чемпион из Сыростана! Да мы тебя в мраморе вылепим! На весь Сыростан выставим героем! Мы тебе дадим машину, пользуйся на все время соревнований. Там всем приезжающим дают гостиницу. Лыжи у нас есть, инвентарь хороший, лыжи крепкие и палки бамбуковые, выступишь – с водителем и вернешь, все же инвентарь, у кладовщика на учете. Премию тебе выпишем, все пригодится в дороге, ну а если выиграешь, ну ладно, если попадешь хотя бы в «десятку», выплатим твой месячный оклад! Хочешь, письменный договор составим?

– Иван Васильевич, да вы хоть представляете, что предлагаете мне? Это же Миасс, там ребята из Сборной Союза бегают, а вы предлагаете выступить мне, два года не стоящему на лыжах ни разу! Что я там, с горок кататься буду?

– Да не будет там городских! Из районов ребята приедут, из деревень, из колхозов. Из таких же, как наш, поселков – какие там лыжники, да ты у них на одной технике выиграешь! Ты же мастер, считай – профессионал! Голова забыла, а руки-ноги все за тебя сделают!

– Ладно, можно попробовать, чего не сделаешь ради родного поселка. Домой все равно надо ехать, а Миасс, с вашими торжествами, он мне как раз на пути. Покажите хоть инвентарь-то ваш.

Принесли лыжи, палки. Лыжи – деревяшки, чуть не охотничьи, широкие, тяжелые. Палки – толстый бамбук – Это лыжи? Да вы что, мужики, на таких лыжах только за зайцами по снежной целине гонятся. А с палками впору на медведя ходить. На «шатуна».

«Впрочем, какая разница, не выигрывать же, прокачусь, пусть им зачет этот будет. А в Миассе к ребятам наведаюсь, к Сашке Фадееву, кто там у нас еще, а, ладно, у Сашки все и узнаю».

– Вы вот что, Иван Васильевич, пошлите кого-нибудь со мной, пробегусь, чтобы зачли вам спортивную работу, а лыжи ему сдам, сопровождающему, сюда больше не вернусь, домой, в Уфалей поеду, к родителям.

– Так все водителю и сдашь, он все и привезет. А может, вернешься еще, интерес, слышал я, есть у тебя в нашем поселке.

Приезжай, спортом заведовать будешь!

– Нет, сразу домой. В Челябинске у сестры старшей остановлюсь, отдохну немного и домой, к родителям. В Уфалей.

– Так ты, говоришь, в Уфалее будешь?

– Да, а вам-то зачем?

– Ну, а вдруг выиграешь, мы тебе премию пришлем. А на следующий год приедешь, мы тебе и грамоту вручим, на каком-нибудь торжестве.

– Да, Иван Васильевич, с таким инвентарем что-нибудь, вроде «дырки от бублика», и выиграешь…

До Миасса доехали быстро и без приключений, если не считать, что поднялась пурга и по степи, по занесенной снегом дороге проехали при помощи попутного вездехода. Но это в южно-уральских степях приключением не считается, это для тех мест рядовой случай.

В гостиницу Георгий заезжать не стал, поехал прямо к Саше Фадееву, чем того не столько обрадовал, как очень удивил. Даже испугал.

– Старик, сказали, что ты погиб, тебя вроде зарезали где-то на шахте. Ты извини, но мы ведь за упокой пили, всей командой, и тренера были, и девки все твои здесь вот, за этим столом рыдали. Ты откуда, старик? Почему молчал? Мог бы хоть намекнуть как-то, ну мне-то мог же сообщить, хоть что-нибудь?! Да ты раздевайся, старик, ты дома же здесь, раздевайся. Ну, мог же мне-то хоть знак подать какой-то. Где ты был все это время? Мы часто вспоминаем тебя с Нэлькой, она сейчас на работе, ой, позвоню-ка я ей, какая там теперь работа. Ну, мог же ты хоть сообщить как-то, ну что живой что ли, ну хоть что-то! – Саша все это выпалил буквально скороговоркой.

– Не суетись, Саша, я ведь сюда по делу приехал. У тебя, я думаю, остались старенькие тренировочные лыжи? У нас с тобой, помнится, размер ноги одинаковый, дай мне на завтра, выступить мне тут надо на каком-то межрайонном сельхозпразднике.

– Остались, конечно, только зачем тренировочные? Возьмешь мои, беговые. И мази дам. Ты что, действительно, вернулся в лыжи?

– Да какое там… Попросил хороший мужик порадеть за поселок, я пообещал. И откуда они узнали все, про лыжи эти? Никому никогда ни слова, а вот ведь, «слава-то впереди тебя бежит».

Хоть и незаслуженная. Вот я и пообещал выступить за поселок, утвердить их успешную работу в спорте.

Нэля ворвалась в дом как всегда стремительно, нагруженная сумками, сетками. С порога в крик – «что, не можешь встретить?» – и осела. На табурет, что постоянно стоит в прихожей, где надевают-снимают обувь, осела и аж побелела вся. «Георгий»…

– Воды, Саша, воды …

– Георгий… Ты как, ты откуда, ты же …

– Да жив я, жив. Нэля, успокойся, не «привидение» я, жив …

– Жив… Какого же черта до сих пор прикидывался, что, сообщить не мог? Жив… Собаки паршивые, вечно из-за вас страдать приходится. Ладно, отошла, через десять минут за стол сядем.

Извини, Сашенька, не готова я к таким потрясениям, не каждый день встречаешь пришельцев из «того мира».

И за столом все то же, охи да ахи.

– Ну, рассказывай, рассказывай, ты ведь тогда исчез, никому ни слова, ни полслова. Тебя же на «сборы» вызывали – и ни ответа, ни привета. Исчез и все! А потом эта страшная весть из Коркино. Ты нас тоже пойми – все же поверили! А как было не поверить? Вся эта рассказанная нам история – она же именно твоя! Только ты все это и мог сотворить! Только такие дураки, как ты, только такие и могли устроить все эти события в твоем Коркино! Ну, а сейчас-то что? Как ты, где, откуда?

Проговорили заполночь.

А на соревнованиях Георгий удивил всех и прежде всего самого себя – он действительно выиграл «десятку», получил от спорткомитета грамоту, а от водителя тысячу рублей, которые тому выдали в поссовете под расписку, на случай победы – «вручи, если победит, в благодарность от нас».

– А если бы не победил?

– А, – водитель небрежно махнул рукой, – все равно бы отдал. Мне ведь главное, что бы ты расписался, что получил, что не растратил я их. Все равно бы отдал. Там, в поссовете, их, эти деньги, уже и «списали» наверняка…

На второй день Георгий уехал домой. Саша Фадеев, вместе с Нэлей, проводили его до вокзала, посадили на поезд. «Не пропадай…».

Весна на Урале всегда затяжная – вроде уже и растаяло все, почки на деревьях набухли и готовы распуститься, но вдруг завьюжит, заметет, снегу навалит, что и зимой не бывало, на улицу выйти без валенок невозможно, бурчит, не сдается зима.

Вот в такой поздний вечер и заявился домой Георгий, еле пересилив встречный ветер и пургу снежную. Отец был на работе, зато как мать обрадовалась. Они только переехали в новую квартиру на станции, отцу, наконец, эту квартиру выделили – да с ванной, горячим душем. Там и отогревался Георгий почти до самого прихода отца.

Отец ворвался прямо в ванную, еще и раздеться как следует не успел, схватил, вытащил из ванны.

– Ну-ка покажись, покажи швы свои поганые. Что, красные?

Да это же как раз и хорошо, заживают значит! – отец аж прослезился от радости.

А утром на дворе уже снова весна, снежной ночной пурги как будто и не было. Текут ручьи-потоки по горным крутым уфалейским улочкам и переулкам, все быстро зеленеет, просыпается, отряхивается от снежной зимы, в который уже раз хорошеет – скоротечна весна Уральская.

Георгий окреп на шурфах да маршрутах геологических, дома отдохнул, швы не тревожили, затянулись швы, только рубцы красные остались на теле.

Мать с отцом довольны – ожил сын. И дома, с ними – чего еще надо стареющим родителям…

2

Велика все же Россия. Третью неделю в пути бригада, а до Тахтамыгды еще ехать и ехать. В вагоне все как-то прижились, привыкли к бесконечному движению, к перестуку колес вагонных, к «ничегонеделанию». В вагоне то полно людей, то полупустой вагон – на разных перегонах разное количество пассажиров. За Уралом стало свободнее, а после Красноярска и вообще полупустые вагоны – выбирай любое купе, любые полки.

Первую неделю в бригаде «вербованных» в основном знакомились между собой, узнавали друг дружку поближе, пили водку, пели песни, рассказывали анекдоты – отдыхали. Потом спокойнее стало, подустали, да и деньги приберечь надо – далеко еще до места назначения, до морозной Якутии. А что там ждет бригаду – поди догадайся. Нет, деньгами в дороге разбрасываться грешно и опасно. Да и велики ли те деньги…

Георгий первые дни читал – старые газеты, журналы, у кого-то взятую книжку, читал при дневном свете, вечером в вагоне не почитаешь – темно. И уснуть трудно – лезут в голову неспокойные мысли, воспоминания, перебираются недавние события…

…Победа в Миассе, на районной гонке, вдохновила Георгия – есть, значит, еще кое-что, оказывается можно и нужно еще на лыжах-то покататься. После небольших раздумий, колебаний и некоторого сомнения, Георгий пришел в городской спорткомитет и предложил свои услуги в качестве тренера по лыжным гонкам. А что, методику тренировок он знал, технику имел, значит, мог и план составить, и рассказать, как надо катиться, и технику показать. Бывая на стадионе и на лыжной базе, наблюдал он за некоторыми тренировками лыжников и пришел в уныние от местных тренеров. Никаких лыжников не воспитает та система, что увидел он в Уфалее. Так прямо и сказал в спорткомитете – вся ваша метода заключена в «побегайте», да в «покатайтесь».