Михаил Гаёхо - Мост через канал Грибоедова Страница 3

Цвите,

Умслопогас,

Нада,

Чека,

Mono,

Динган,

Умланган,

Балека,

Македама,

Унанда,

Сенцангакона,

Умсудука,

Мансенгеза,

Умциликази,

Мастеване.

Книгу Носиков не читал, а только просматривал страницы, ища имена. Когда на страницах стали попадаться львы и слоны (а книга уже больше чем наполовину была пролистана), он понял, что зулусы живут не в Америке, где индейцы, а в Африке. Но зулусы были, наверное, не хуже индейцев. Их зулусские имена Носиков решил переписать на отдельный лист в тетради.

P.S. Книгу, роман Райдера Хаггарда, Носиков, кажется, так и не прочел.

10

Синяя тетрадь со списком имен зулусских вождей лежала на столе. Бабушка Носикова раскрыла ее и прочитала.

– Что это? – спросила бабушка. Носиков молчал. – Что у тебя здесь написано?

Носиков молчал и не мог ничего сказать. За спрошенным «что?» тут же слышалось «зачем?» и «почему?». А как объяснить зачем? Вот скажет он бабушке, что Умслопогас – это вождь негритянского племени (что именно вождь, Носиков был уверен, хотя читать книгу еще не начинал), скажет ей, что Умсудука, Мансенгеза, Умциликази – вожди негритянского племени (тоже, наверное, вожди), а как объяснить, зачем ему понадобилось в столбик написать эти имена в тетради?

– Ты должен мне обо всем рассказывать, – сказала бабушка.

– Я не знаю, – только и смог сказать Носиков.

– Не знаешь? – Голос у бабушки был строгий.

– Не знаю, – повторил Носиков и заплакал.

P.S. Когда Носиков, уже взрослый, вспоминал этот эпизод, ему становилось как-то стыдно и неловко.

11

У Носикова, уже взрослого, на кухне перестал закрываться кран. Вода капала каплями, а потом вообще стала литься и журчать тонкой струйкой.

Носиков жил тогда один в двухкомнатной квартире – на набережной канала Грибоедова, естественно.

Журчание воды днем не было слышно, но по ночам проходило из кухни через две стены и мешало спать.

Носиков приспособил к крану веревочку, чтобы вода по веревке тихо стекала в раковину.

Носикову говорили, надо сменить прокладку в кране, и что вода течет – это деньги, которые утекают, но ему было как-то все равно. Дни шли одинаковые в то время, понедельник был похож на вторник, вторник на среду. Если в один день текла вода, не было причин ей не течь в другой.

Текла вода, текло время. Так продолжалось долго.

P.S. Вода по веревочке стекала тихо, то есть почти бесшумно, но что-то, наверное, проходило по ночам через две стены и доносилось, отчего Носикову часто снились ручьи, фонтаны, рыбы, плавающие в проточной воде. А если Носиков во сне подходил к каналу Грибоедова, течение в нем было быстрое, струи шумели, а на мосту всегда кто-нибудь пил пиво.

P.P.S. Квартира, в которой жил Носиков, формально считалась двухкомнатной, но полноценной можно было считать только одну комнату, вторая была глухая, без окон и размером чуть больше чулана.

12

После музея Жуков позвал Носикова к себе домой посмотреть на следы от взорвавшейся сгущенки.

Событие тогда было еще свежо, даже потолок не успели побелить.

– Это пятно похоже на слона с хоботом и ушами, – обнаружил Носиков, – а это – на двух пингвинчиков.

– Да, – согласился Жуков, – у одного нос в правую сторону, у другого – в левую.

– И лапки снизу, – сказал Носиков.

– Да, лапки, – сказал Жуков.

– А если бы там, в музее, – спросил Носиков, – не с убитых зверей были шкурки, а из искусственного меха, как шубы делают? Сейчас ведь всё умеют делать.

– Ага, – кивнул Жуков.

– Ты пошел бы в музей смотреть на них?

– Не пошел бы, и никто бы не пошел, – уверенно сказал Жуков.

– А если не видно будет никакой разницы?

Жуков промолчал. Понятно, что вещи, которые хранятся в музее, должны быть настоящими, тут и говорить не о чем.

– А как, ты думаешь, их убивали? – спросил Носиков.

– Больших зверей – из ружья, конечно, – сказал Жуков. – Метким выстрелом в глаз, чтобы шкуру не портить. А птенчиков, наверное, сетью ловили.

У него, значит, тоже в мыслях были эти маленькие пингвинчики.

– А дальше? – спрашивал Носиков.

– Что дальше? Душили, наверное. Чтоб шкурку не портить.

– Птицам можно сворачивать шею, – заметил Носиков.

Жуков согласился.

– А еще есть такое ружье, которое стреляет шприцем со снотворным, – сказал Носиков.

– Еще можно электрическим током, – предложил Жуков.

– Еще отравить газом.

– Хлороформом.

– По голове оглоушить.

– Укол специальный сделать.

– А про шприц уже было сказано, – сказал Носиков.

– Тогда ножиком.

– Шкуру нельзя портить.

– Ножиком в глаз, – сказал Жуков. – Или в другое место, – добавил он, подумав.

– В другое место – это в задний проход? – спросил Носиков.

– Нет, в другое какое-нибудь место, шкуру ведь все равно нужно разрезать, чтоб снять. Да?

Носиков промолчал.

– А все-таки, наверное, можно было не убивать никого, а сделать как в музее восковых фигур, – сказал он. – И пингвинчики все остались бы целы. Или обязательно нужно, чтоб настоящие были шкурки?

– Для музея – да, обязательно, – сказал Жуков.

P.S. Пингвиньих птенчиков Носиков сосчитал, когда записывал в тетрадку. Их было шестьдесят восемь, хотя Носиков мог и ошибиться, считая.

13

Маленькому Носикову было неловко думать, что кто-нибудь прочтет то, что он записывает в тетради, хотя ничего особо секретного он не записывал. Все равно было неловко. Но есть такая вещь – шифр, он узнал у людей. Одну букву заменяют другой или секретным знаком. Носиков выбрал первое, потому что буквы уже готовы, а знаки еще надо выдумывать.

Он составил таблицу правил замены: «А» решил заменить на «И», «Б» на «3», «У» на «Б» и так далее. «Ц» на «Ш», «В» на «м»> «X» на «В». Подбирая замену, не задумывался, потому что шифру было без разницы.

Взял тетрадь со списком африканских имен и по-новому записал имена в столбик, заменяя буквы по табличным правилам.

И вот что получилось:

Шмоку,

Бстрегежит,

Личи,

Цухи,

Сеге,

Чолжил,

Бсрилжил,

Зирухи,

Сихучиси,

Блилчи,

Тулшилжихели,

Бстбчбхи,

Силтулжуни,

Бсшорохино,

Ситкумилу.

Слова, которые получились, можно было произносить как имена и читать вслух, но некоторые – бсс! – были непроизносимы. Что ж, для шифра это не имело значения.

P.S. Через какое-то время Носиков выучил шифровальную таблицу наизусть и мог писать шифром, не заглядывая в нее. А еще через какое-то время забыл то, что выучил.

P.P.S. Но еще через какое-то время ему пришлось вспомнить то, что забыл.

14

В музее есть чучела мангустов, они стоят за стеклом на полках, каждое на деревянной дощечке.

На нижней полке стоят мангуст крабоед (Негpestes urva), египетский мангуст (Herpestes ichneumon), обыкновенный мангуст (Herpestes ed-wardsi) и короткохвостый мангуст (Herpestes brahyurus). Все они повернуты головой в правую сторону.

На второй полке стоят полосатый мангуст (Mungos mungo), карликовый мангуст (Helogale parvula), желтый мангуст (Cynictis penicillata) и бурый мангуст (Herpestes fuscus). Эти мангусты повернуты головой в левую сторону.

На следующей полке стоят два пушистохвостых мангуста (Bdeogale crassicauda) и один водяной мангуст (Atilaxpaludinosus). Пушистохвостые повернуты головами в левую сторону, а водяной – в правую.

Всего в витрине одиннадцать мангустов, из них водяной мангуст – самый крупный, а карликовый – самый маленький.

Кроме мангустов, на второй полке стоят два зверька, похожие на них. Это длинноносый кузиманзе (Crossarchus obscurus) и суриката (Suricata suricatta). Они стоят между карликовым мангустом и желтым мангустом и повернуты головой в одну с ними сторону.

P.S. Носиков задумывался над двумя латинскими словами – suricata и suricatta: действительно ли это два разных слова, или же слова одинаковые, но в одном случилась опечатка. Он задумывался над этим, но так и не пришел ни к какому выводу.

15

У Носикова шифровальная таблица сперва была записана в столбик:

А-И

Б-3

В-М

Г-Ж

и так далее, —

но потом он придумал другой, более простой способ:

ФАИОЕУБЗНЛРВМСТКХПГЖДЧЦШЩФЫЭЮЯЫ.

Здесь каждая буква при шифровании заменялась на следующую за ней букву в строчке.

P.S. Носиков называл это таблицей, хотя на таблицу это уже мало походило.

16

На канале Грибоедова Носиков пил пиво в какой-то компании. Веселые и молодые, они шли по мосту, у каждого бутылка в руке. Без Носикова их было трое, все разные. Один был даже негр, другой – китаец. Шли, останавливались, смотрели на воду, снова шли. Мост оказывался каким-то очень длинным. Носиков смотрел на своих спутников сбоку, а когда остановились у поворота (откуда-то на мосту оказался поворот), увидел с прямой стороны. Они втроем стояли, как бы обнявшись, и были похожи (если не обращать внимания на бутылки) на старый советский плакат, символизирующий дружбу народов. Негра звали Шмоку, китайца – Сихучиси. Впрочем, кажется, это был японец. Третьего звали Тулшилжихели. «Грузинское имя», – решил Носиков.