Андрей Анисимов - Алый чиж (сборник) Страница 3

В интервью японец благодарил хрюхрюпинцев за необычайно высокую экологическую культуру и содействие в его работе. Золотыми рыбками в естественном водоеме, по его словам, съедутся любоваться туристы со всего света.

Дальше Дыркин вычитал о том, что Хрюхрюпинск выдвинут городом следующих летних олимпийских игр.

– Хреновина какая-то! – вслух сказал себе Дыркин.

Холеный сосед, пристально наблюдавший за Дыркиным, наконец не выдержал:

– Вы меня ради Бога извините. Боюсь показаться навязчивым, но не могу не спросить: вы давно путешествуете вне дома?

– Три года по контракту отбыл.

– Три года? Вы уехали до Указа? – участливо спросил сосед.

– До какого Указа? – буркнул Дыркин, продолжая знакомство с удивительной информацией «Хрюхрюпинского Вестника».

– Так вы ничего не знаете? Боюсь, тогда вас ждет много сюрпризов, – задумчиво произнес сосед, отворачиваясь.

Дыркин отложил газету.

– Ты, бля, не темни. Давай по стакану виски вмажем, и расскажи путем. – Дыркин поманил пальцем стюардессу с халявными напитками.

– Что вы?! Я на этой неделе уже себе позволил. Знаете, переговоры… Пришлось сто граммов французского коньяка в знак завершения сделки. Больше не могу.

– Ты что, больной? – удивился Дыркин. – А я если трезвым прилечу, меня ребята не поймут… – Дыркин налил себе добрую часть стакана знакомого виски и залпом выпил, потом закусил орешком и, крякнув, изрек: – Не люблю мешать сивухи. А эта нормальная. Я к вискам за три года попривык. Вдаряет не сразу, но зато помягче… Закуси не требует.

– Я вам не советую больше пить. Запах. В аэропорту могут случиться осложнения, – тихо предупредил сосед.

– Так я не за рулем. Я на такси к сестре. Она в центре живет, от Жопловки двадцать минут великом, а на такси пять минут всех дел… – Дыркин протянул газету. – Хренота одна. Я никак не вникну. Дома сам разберусь…

– Я вас предупредил. Дальше дело ваше. Мне будет очень грустно, если у вас возникнут проблемы. – Сосед взял газету и больше в сторону Дыркина не смотрел.

Посадку «Боинг» совершил мягкую. Дыркин не ощутил толчков от кочек жопловского болота и облегченно вздохнул. Похоже, умудрились полосу проложить. Сел как по маслу. Лайнер подкатил к самому зданию. Крытый трап вел пассажиров прямо в помещение.

Таможенник в зеленоватой униформе с вензелем на кепи из двух витиеватых буквиц «Х» на мечту Дыркина в тяжелой коробке внимания не обратил. Таможенник долго вертел в руках подарочную гориллу с пружинистым синтетическим членом:

– Странная вещь… – раздумчиво произнес таможенник.

– Бабе в подарок везу, – ухмыльнулся Дыркин.

– Пошловатая вещица, – продолжал таможенник, оглядывая игрушку.

– Что, хороша? Хрен как настоящий, – расплылся в улыбке Гаврила Михеич.

– Вы, я вижу, давно в нашем городе не были? – спросил таможенник, листая заграничный паспорт Дыркина.

– Три года в командировке, – продолжал лыбиться Дыркин.

– Вижу, – произнес таможенник, убирая в коробку паспорт вместе с гориллой. – Эти вещи я вам сейчас, Гаврила Михеич, вернуть не могу. Вы зайдете за ними завтра в отдел культуры Хрюхрюпинска. Отдел культуры находится в Хлевном проезде, двенадцать. Это бывшая улица Дзержинского. Теперь мы вернули ей исконное название. Там на втором этаже в тринадцатом кабинете вам все объяснят.

– Как же я к бабе без подарка? – возразил удивленный Дыркин. – Паспорт – хрен с ним. Пока за границу не собираюсь. Но сам посуди, как к бабе и без подарка?

– Ничего. Ваша дама ждала вас три года. Может подождать и еще один день, – говорил таможенник, а сам что-то быстро вписывал в бумажку. – Вот вам листок приезжего. Завтра предъявите его в кабинете. С прибытием вас в Хрюхрюпинск. – Таможенник всучил Дыркину маленький квиток, улыбнулся дежурной улыбкой и перешел к следующему пассажиру.

Озадаченный Гаврила Михеич направился к выходу. В стеклянной вертушке дверей он получил неожиданную заминку. Мужчина никак не хотел выйти первым, все время пытаясь пропустить Дыркина вперед:

– Я вас моложе и выйду только после вас, – твердил он.

На площади Дыркин огляделся. Справа парковались частные машины. Посередине красными тюльпанами пылала клумба. По центру клумбы искрил струями на солнце небольшой фонтан. Глядя на сверкающие брызги, Дыркин понял, что давно пора отлить. Повертев головой, слева от входа в здание аэровокзала обнаружил кабину банкомата. Еще раз огляделся, поставил перед кабиной коробку с кухонным комбайном, вошел, прикрыл за собой дверь и с удовольствием помочился. Затем снова вышел на площадь, взял коробку. После того, как таможенник отобрал у него гориллу, Дыркину для багажа хватало рук. Он побрел по площади в поиске стоянки такси. Обошел площадь два раза и, не обнаружив ничего, решил спросить. Но люди, попадавшиеся на пути, смахивали на иностранцев, и обратиться к ним Гаврила Михеич не решился.

Отмахав без всякого результата вдоль площади еще два раза, Дыркин поставил коробку на землю и без сил уселся на нее. Тут же к нему подошел милиционер в новенькой парадной форме:

– У гостя нашего города возникли проблемы? – спросил милиционер и оскалил два ряда ослепительных зубов.

– Не могу такси найти, – ответил Дыркин.

– Такси вызывают по таксофону из здания вокзала. Но я с удовольствием вам помогу. – Милиционер извлек из кармана мобильный телефон и сказал несколько слов в трубку. Затем снова улыбнулся Дыркину: – Сейчас машина будет. Приятного знакомства с нашим городом. Добро пожаловать в Хрюхрюпинск.

– Я, бля, в этом Хрюхрюпинске родился и каждого алкаша знаю, – ответил Дыркин, глядя на подъезжающую машину.

Милиционер с ног до головы оглядел Дыркина и, придерживая дверцу прибывшего такси, спросил:

– Вам в службе прилета квиток для отдела культуры выдали?

Дыркин порылся в карманах и извлек квиток:

– По этой бумажке мне гориллу должны там вернуть…

– Очень хорошо, – улыбнулся милиционер. – Дайте я тут вам припишу. – И, положив квиток Дыркина на крышу машины, что-то там быстро вписал. – Теперь доброго пути.

Дыркин пристроил в багажник коробку с комбайном, плюхнулся на сиденье и, вместо адреса, воскликнул:

– Бля, стоило человеку на три года отлучиться, все не так! Родного города не узнаю…

– Вы уроженец Хрюхрюпинска? – поинтересовался седой водитель в форменном кепи и ливрейном костюме.

Дыркин только теперь разглядел шофера и присвистнул:

– Ишь, вырядился! Ты что, свадьбу сегодня возишь?

– Вы интересуетесь моим костюмом? Нет, это обычная рабочая одежда хрюхрюпинского таксиста. Без униформы нас на линию не выпускают.

– Во дают! – разинул рот Дыркин. – Ладно, вези на Кучмаревку. Тут через Жопловку пять минут.

– Должен вам заметить, что деревни с таким названием теперь уже нет. Вам дали квиток в отделе прилета? – спросил таксист, включая зажигание.

– Тебе зачем? – удивился Дыркин.

– Я должен там сделать отметку. Без этого, к сожалению, я с места тронуться не смогу, – вежливо, но строго заявил водитель.

– На, отмечай, – Дыркин протянул квиток шоферу, совершенно сбитый всем происходящим с толку. Черкнув что-то на квитке, таксист тронул машину.

– Название деревни, что вы изволили произнести, отдел культуры счел неблагозвучным. Теперь этот населенный пункт именуется Нижней Спиновкой. Сейчас мы едем по ней.

Дыркин хотел съязвить по поводу нового названия Жопловки, но, выглянув в окно, разинул рот. Вдоль зеркального полотна расчерченной указателями дороги стояли коттеджи красного кирпича. На подстриженных газонах перед коттеджами сверкали разноцветной плиткой небольшие бассейны. В бассейнах резвились дети. Возле бассейнов в соломенных креслах и шезлонгах жопловцы читали газеты, завтракали и играли в домино и шашки.

– Ты мне что лапшу на уши вешаешь! – закричал Дыркин. – Я знаю Жопловку, сто раз проезжал на велике!

– Я уже имел честь, милостивый государь, заметить, что населенный пункт с названием, извините, Жопловка, переименован. Мы проезжаем деревню Нижняя Спиновка. Именно так теперь звучит название данной деревни.

Все эти сведения водитель сообщил Дыркину, натянуто улыбаясь. Машина миновала деревню. Знак на полосатом столбе разрешал скорость сто пятьдесят километров в час. Водитель прибавил газу.

– Во дает! – крякнул Дыркин. Проезжали поля. Пшеница высокая, ровная, такой Дыркин вокруг Хрюхрюпинска никогда не видел. Заметив дорожный знак с изображением лошади, запряженной в хомут с колокольцем, машина притормозила.

– Это еще что за хренотень? – удивился Дыркин. – На тягловую силу перешли? При мне тут и лошадь никто не видел лет двадцать.

– Этот знак обозначает, что мы приближаемся к городским конюшням, – кивнул таксист.

– Коняг развели? – Дыркин бестолково вращал головой, пытаясь обнаружить в дорожном пейзаже хоть одну лошадь. – Не видно лошадок… Их двадцать лет назад татарам на колбасу скормили.