Владимир Токарев - У каждого своё детство (сборник) Страница 30

«Это еще что! – Неожиданно обратилась ко мне женщина, проходившая мимо меня с подростком лет тринадцатичетырнадцати, шедшие, как оказалось, в том же направлении, что и я только что. – Вот будут дома опрокидываться!!.. Вот будет дело!!!..»

Женщине было лет 38, может, 40 по виду. Мне она показалась иногородней, вроде бы русской. Внутренне пожав плечами, посчитав, что высказанное женщиной – чистейшей воды бред, – тем более, что последняя находилась едва ли не в состоянии аффекта: глаза ее были довольно широко раскрыты, взгляд же выражал что-то таинственно-угрожающее, – я, ничего ей не ответив, повернул во двор и через 3–4 минуты был уже дома, в своей квартире.

Таким я запомнил тогдашнее, потрясающее и, так сказать, нетронутое, летнее утро выходного дня – непосредственно после данного урагана. Далее, – что мне особо запомнилось, – несколько дней кряду, в частности, в моем зеленом районе, словно в тайге на лесоповале, тут и там ревели бензопилы: рабочие, вероятно, местного коммунального хозяйства распиливали на части все погибшие /вывороченные с корнем/ деревья; в том числе и спиливали под корень, а потом точно также распиливали на части все, переломанные ураганом пополам, крепкие, с крепкой корневой системой деревья. После чего, все эти уже дрова, естественно, грузили на грузовые автомашины и вывозили куда следует.

С того времени прошел год и приблизительно два месяца. Наступил сентябрь 1999-го года. Исключительно жилые, начали «опрокидываться дома»…

«Сноповы»

Бездетные супруги Сноповы решили приобрести дешевую, по их деньгам, квартиру. Нужна она им была не для проживания, поскольку они имели квартиру, уточню, однокомнатную, на окраине Москвы, в еще современном и приличном доме, но для выгодного и не премудрого вложения денежных средств. Подвигнуло их к такому решению – самое главное – следующее, не лишенное основания, рассуждение. «12-ти миллиардный, в долларах США, государственный бюджет страны – в самом начале 2000-го – быстро сменился – к осени 2001-го – на сорока миллиардный. Что если с такой же вот прытью станет расти и зарплата у граждан? А это, неоспоримо отразится, в том числе и на стоимости квартир, – конечно, повышая эту стоимость; быть может, в конечном итоге, – даже в несколько раз!..»

Александр Евгеньевич /Снопов/, совместно со своей половиной Мариной Николаевной /первому было 52 года, второй – 51 год/, засуча рукава, решились действовать. До этого, несколько последних лет, они жили бесхлопотно, в основном скромно, на проценты от одной и той же суммы денежного вклада в иностранной валюте, а именно: в долларах США. Деньги эти образовались у них честно: от обмена с доплатой – без обмана – их прежней, однокомнатной квартиры в центре столицы – на сегодняшнюю.

Дабы не попасть впросак, не быть обманутым в деле приобретения квартиры, Александр Евгеньевич перво-наперво вооружился специальной на данную тему, свежей, представительно-увесистой газетой. Расположившись в домашних условиях за столом, он приступил к работе. В газете «Квартира, дача, офис», которой он себя вооружил, были представлены сведения о продаже целого моря – в черте города Москвы – квартир. Прочие, не столичные варианты предложений квартир, также имеющие место в газете, он, за ненадобностью, не стал рассматривать. Внимательно, очень внимательно изучив газету, Александр Евгеньевич узрел с ужасом то, что на их, теперь не достаточные для названного дела, деньги можно было купить только комнату в коммунальной московской квартире /в отчаянии Александр Евгеньевич поизучал даже раздел продаж московских комнат, также имеющий место в газете/.

– Марин! – громко позвал он жену.

Та, находясь в это время в ванной, дверь в которой была открытой, бросив постирушку, чем она была занята, поспешила к мужу, думая, что тот хочет порадовать ее, отобранными им, вариантами такого рода.

– «Умыли» нас с тобой! – выразительно произнес Снопов.

– Что такое?! – насторожилась Марина Николаевна.

– Цены, цены выросли… по страшному! Пока мы с тобой мешкали, – все только последнее время думали: купить – не купить. Комната теперь нам по карману только, да и то не лучшая, не всякая!

Вообще-то Александр Евгеньевич еще с обмена своей прошлой квартиры на нынешнюю, дабы не обмишуриться в отношении требования настоящей суммы доплаты, начал интересоваться ценами на московские квартиры. От случая к случаю и далее, на этот раз из-за любопытства, впечатлившись полученными за обмен деньгами, он продолжал интересоваться этими ценами. Цены /в долларах США/ на московские квартиры, в домах, находящихся, по-нынешнему, в не престижных административных округах столицы, устойчиво, несколько лет кряду, стояли на месте. В других же, напротив, престижных, округах, такие же цены на квартиры росли зверски и, как показалось Снопову, скачкообразно.

Примерно год назад начав думать – поменять ли, уточню, одну форму своей ренты на другую, значительно более выгодную, как-то: получение, не шибко больших в последнее время, процентов по вкладу – на получение денежного дохода от сдачи в аренду будущей, купленной в Москве, квартиры, они с женой медлили с окончательным решением, – как в силу своей возрастной, а пуще всего – новоприобретенной лени, происходящей – в условиях новой конституции, нового основного закона страны – от жизни рантье, так и в силу успокоения картиной устойчиво, несколько лет кряду стоящих цен на, условно сказать, рядовые московские квартиры, – деньги на покупку одной из которых, правда, дешевой, у них тогда были. Накапливая силу к решительному – в отношении покупки квартиры – действию, в то же время уже несколько месяцев не заглядывая в специальную прессу по недвижимости, наконец, всполошившись родившейся в их головах мыслью: по поводу роста государственного бюджета и что отсюда для них вытекало, они теперь, так сказать, опоздали на свой поезд…

– Ведь это ж надо! – рассуждал вслух Снопов. – Если бы я себя озаботил регулярно, ну, хотя бы раз в месяц, просматривать нужную прессу, то мы бы с тобой не опоздали с покупкой. Уловил бы я своевременно, начавшийся неожиданно, подъем цен.

Смотри, вот тут есть график /он указал пальцем на то место в, уже раскрытой на нужной странице, газете, где в двух координатах была изображена жирная кривая линия, слева направо постепенно поднимающаяся «в гору»/, из которого видно, что с апреля этого, 2001-го года, цены на все без исключения московские квартиры, начали из месяца в месяц довольно шустро расти. И теперь, в ноябре-то, что у нас с тобой? – Любая из квартир, – а я эту газету буквально всю просмотрел, поднялась в цене на 6–7–8 тысяч этих «дэ» /так они с женой иногда называли между собой доллары США/. Самая, самая дешевая теперь, которую никак нельзя назвать квартирой-то, – «квартира-шкаф» /я тебе раньше про образец таких говорил: 10–13 квадратных метров одна жилая комната, плюс 2–3 метра квадратных кухня/, – и то стоит тысячи на полторы-две больше, чем то, что у нас есть.

Что делать?!.. – задал он вопрос, как бы себе, и замолчал.

– Сейчас я заканчиваю стирку, после – пойдем гулять и подумаем; вообще, – подумаем, – сказала на это Марина Николаевна и ушла в ванную.

Идти работать ради накопления недостающей суммы денег для этой их покупки, – этот, в сущности, самый простой выход из сложившейся ситуации, – они почти начисто отвергали, как, опять же, в силу своей возрастной, а пуще всего – новоприобретенной лени, так и в силу того, что они, живя на не шибко большие в последнее время проценты по вкладу, с голоду не умирали.

Через несколько дней они не то чтобы придумали, что им действительно делать, а скорее всего – решились на нечто, тоже само собой для них разумеющееся…

У матери Марины Николаевны, семидесяти двухлетней, в принципе еще здоровой для своего возраста, живущей также в Москве, по-нынешнему, в не престижном административном округе ее, имелась приватизированная несколько лет назад однокомнатная квартира. Проживала в ней она одна. Муж ее, отец Марины Николаевны, при жизни большой любитель спиртного, быв моложе жены на 2 года, умер лет уж 10 тому назад от инфаркта. На данную квартиру имелось и завещание, которое было целиком в пользу сорока трехлетнего брата Марины Николаевны, хорошего семьянина, живущего тоже в Москве и имеющего двоих детей-подростков. Это последнее обстоятельство и склонило тещу Снопова, которую звали Надеждой Ивановной, к принятию подобного, вполне справедливого решения.

Так вот. Решили они попросить ее помочь им: накопить недостающую сумму денег для этого их дела, – через сдачу в аренду любой из двух, имеющихся у них, троих, квартир, на период накопления, соответственно проживая все вместе, втроем. Позвонив ей по телефону, они договорились довольно быстро, оставив ей время на размышление: в отношении выбора места общего проживания. И хотя квартира Сноповых была, так сказать, по многим статьям лучше квартиры их общей матери /разговор об этом будет чуть ниже/, все же последняя могла выбрать и свою: например, по причине большой лени, давно уж пожилого человека.