Елена Минкина-Тайчер - Эффект Ребиндера Страница 31

– А ты слышала, как он говорил вчера на лекции? «“Уважаемый” и “любезный” без имени-отчества – это обращение к половому в трактире!» Или еще, ты только послушай: «Господа, слова “мамаша”, “я кушаю”, “моя супруга” – это речь приказчика из мануфактурной лавки! И, пожалуйста, не говорите “процесс протекает за счет…”, это сутенер живет за счет проститутки, а процесс счета не имеет!».

И что так восхищало Таню? Довольно неприличное высказывание, между прочим! Оля даже попробовала пересказать родителям шутки Ребиндера, как ни странно отец слушал очень внимательно и потом сказал только одну фразу: «Барин. Сразу видно, что барин».

И было непонятно, осуждает он сам или одобряет.

Таня целыми днями пропадала на кафедре коллоидной химии и скоро оказалась в числе любимчиков Ребиндера. Оля даже на обед ее не всегда успевала вытащить. Конечно, профессору нравилась симпатичная, преданная и старательная умница с прекрасным языком и прекрасными манерами, намертво привитыми строгой Асей Наумовной. Это вам не скучная дылда Попова! К тому же говорили, что Ребиндер питает слабость к евреям, более того, многие предполагали, учитывая фамилию, что он и сам еврей.

Уже на третьем курсе Таня получила самостоятельную работу, всем было ясно, что ее ожидает прямая дорога в аспирантуру.

Но если бы только Ребиндер! Левка, Левка Краснопольский уже прочно вошел в Танину жизнь и довершил их разлуку. Общая чудесная жизнь, дружба, детство – все оказалось разрушенным и растоптанным этим чертовым недоделанным гением!

Главное, ни раскаяния, ни огорчения, которых, стыдно признаться, так ожидала Оля от подруги. Наоборот, они зажили с Левкой как настоящие молодожены, купили тумбочку и пылесос и даже затеяли переезд. Ася Наумовна уговорила одну из старушек-соседок обменяться с Краснопольским комнатами, и вскоре Таня вернулась в свою уютную старую квартиру, где когда-то они часами болтали, строили планы на жизнь и мечтали о любви. Только для Оли там теперь не осталось места. Зато Левка прекрасно освоился и выглядел безмятежно наглым и довольным, не говоря про Таню, которая просто резко поглупела и могла говорить только про репетиции струнного ансамбля и новую плитку для ремонта. Да еще Асе Наумовне выделили участок за городом в новом дачно-строительном кооперативе, и в Таниных речах зазвучали саженцы, рассада и кирпичи для печки.

И это была ее Танечка, умница, любительница поэзии! Столько мечтали про путешествия, открытия, походы. Еще совсем недавно вместе покупали новые прекрасные рюкзаки и палатку, планировали поездку в Башкирию, сплав на байдарках по Уфе, оказывается, там был не только город, но и река с таким же названием.

«У Геркулесовых столбов, – беспечально орали друзья-студенты, – у Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей».

Как можно променять настоящую прекрасную жизнь, ночные костры, песни, тропинки, запахи смолы и скошенного луга на дачные грядки с луком и укропом?!

Стыдно признаться, Оля часто думала про Танину интимную жизнь с Левкой. Как это спать в одной кровати? А если у тебя месячные? Неужели они занимаются сексом рядом с соседями, бегают в общую ванную комнату? А если Ася Наумовна услышит, а если кто-то случайно войдет?

По всем экранам шли фильмы о молодежи, где очаровательные ударницы производства строго надували губки по любому поводу, за что их еще больше любили и страстно добивались преданные трактористы и строители. Но вот Таня не убегала, не задирала нос, жила мелкими домашними заботами и радостями, а выглядела совершенно счастливой. Может быть, мамины деревенские истории про девичью гордость и честь давно устарели? И нужно перестать маяться в поисках большой любви, а просто завести роман с первым подвернувшимся парнем? Легко сказать! Вон Светка Баранова закрутила «свободную любовь» со студентом-африканцем и теперь, к ужасу всех соседок, возила в коляске темненького губастого младенца. Можно представить реакцию отца на такие подвиги!

Нет, дело даже не в романах. Просто пришла пора посмотреть правде в лицо и понять, что Таня ушла из ее жизни. Да, детская дружба закончилась, закончились общие мечты и планы, сокровенные разговоры, стихи на два голоса. Пусть! Еще не поздно завести новых друзей, благо в университете много интересных и хороших ребят. Кстати, Оле давно нравились две подруги с геологического факультета, Роза и Наталья, высокие спокойные девчонки, немного похожие друг на друга. Они удивительно независимо держались, одевались в удобную полуспортивную одежду, на вечерах танцевали, не дожидаясь внимания парней. С ними и еще одной группой ребят с физфака все-таки поехали в Башкирию, как мечтали когда-то с Таней, прошли длинный маршрут по реке. Лето выдалось на редкость холодное и дождливое, но все равно надышались луговым воздухом, наелись черники.

Если бы Левка любил Таню на самом деле, она бы все простила! Пусть ее единственная подруга живет глупой мещанской жизнью, разводит укроп и покупает занавески, пусть даже рожает детей и тонет в пеленках и кастрюлях, если ей нравится. Но только не с этим наглым улыбчивым бабником! Потому что бессовестный Краснопольский шлялся за каждой юбкой, Оля сама несколько раз встречала его с красивой развязной девицей – то в кино, то в Измайловском парке. А однажды в будний день, когда случайно отменили последнюю пару и она забрела в пустой и гулкий музей Маяковского, Танин ненаглядный муж прогуливался там под ручку с незнакомой женщиной в шикарном кримпленовом платье! Главное, этот тип не только не смутился, но приветливо помахал Ольге рукой, как старый друг! Именно тогда она решила вызвать Таню на серьезный разговор и наконец раскрыть ей глаза на Левкины мерзости.

Стояла чудесная поздняя весна, они встретились на Чистопрудном бульваре, на их любимой скамейке, листья уже почти распустились, и кроны деревьев отражались в воде легкими зелеными облаками. Таня прибежала чуть позже назначенного часа, плюхнулась на скамейку, сияющая как медный таз, и с разбегу сообщила, что она беременна. Да, точно, четвертый месяц пошел. Представляешь, как все замечательно, даже тошнить перестало, Лева совершенно счастлив, мечтает о девочке, и они уже договорились, что назовут ее Сашенькой. Получится Александра Львовна, полная тезка любимой Левкиной бабушки!

Что она могла сказать?!

Потом прошло несколько пустых тоскливых лет, хотя внешне все складывалось хорошо – дипломная работа, аспирантура, довольно удачная тема на кафедре нефтехимии. Свободное время Оля проводила в байдарочных походах, правда, компании часто менялись, потому что почти все ребята давно разбились на пары, и только Роза и Наташа оставались ее неизменными спутницами. Но и они часто уезжали с геологическими партиями, кроме того, Олю все больше удивляла их слишком тесная дружба. Девушки даже поселились вместе в тесной квартирке, доставшейся, кажется, от Наташиной бабушки, и как-то попав к ним в гости, Оля поняла, что и спят они в одной кровати, потому что никакого другого спального места кроме широкой тахты, в их комнате не наблюдалось.

Все это показалось странным и неприятным, но в тот же вечер, уже засыпая, Ольга вдруг представила, что они живут так же с Таней. Да, живут вдвоем с Таней, вместе ходят за молоком и хлебом, вместе готовят Танины любимые вареники с картошкой, смотрят вечерние новости, не отрываясь от вязания. Вязание стало всеобщим увлечением, везунчики доставали мохер, но и обычная шерсть годилась, особенно если освоить косичку и воздушные петли. Оля научилась больше по инерции, но потом вошла во вкус, особенно ей удавалась шапка-капор с пуговицей около уха и теплые уютные жилетки.

Если бы не ночи! Ночами, помимо своей воли, злясь и страдая, она погружалась в сладостное томление, представляла их совместный дом, походы на рынок за ранней картошкой, отпуск на берегу мелкой теплой речки, уютный теплый сон лицом в пушистые Танины волосы. Было ужасно и непостижимо не спать в тайных нелепых мечтах и невозможных желаниях, она представляла открытую Танину грудь, Левкины жадные руки, собственные обнаженные плечи, ноги, горячий сводимый судорогой живот. Хорошо, что никто не мог догадаться, заподозрить эти гадкие мысли, эти ужасные постыдные мучения в ее внешне скучноватой и правильной жизни.

А Таня жила счастливо и спокойно, заканчивала диссертацию, разводила укроп и помидоры на своей даче, гордилась проделками маленькой Сашеньки. Девочка росла очень забавной и умненькой, прекрасно говорила и даже умела складывать числа. Родители ее не знали никаких особых забот, никакого детсада с коллективными инфекциями и плохим питанием, потому что Ася Наумовна не могла допустить подобных ужасов и ушла на пенсию. Левка, со слов Тани, вкалывал как бешеный, вел целую группу частных учеников, ездил на какие-то платные домашние концерты, бесконечно пилил на своей скрипке – и дома, и на даче, и почти сразу после окончания института, к великой гордости семьи, был принят в Оркестр радио и телевидения на полную ставку.