Маша Трауб - Не вся La vie Страница 31

– Нет, тут ветер, – отвечала Дарья Петровна.

Сборы с пляжа были долгими. Бабушка брала из бара пластмассовый стул и торжественно водружала его в песок у самого берега. Потому что Даня не мог аккуратно на носочках дойти до лежака. Он обязательно оказывался весь в песке, и его приходилось опять отводить окунаться. Именно этого Даня и хотел – оказаться в воде без спасательных средств. Мальчик шел и как будто нечаянно падал.

– Ну вот, иди окунайся, – сердилась Дарья Петровна. Даня бежал в воду.

– Куда? Куда? – подскакивала бабушка, стоило Дане зайти на глубину выше щиколотки. – Неужели нельзя просто смыть песок?

Даня покорно смывал песок с животика и шел назад к лежаку. И опять падал. Причем падал он вполне профессионально – смотрел по сторонам, взмахивал руками и приземлялся на попу.

– Тебя ноги совсем не держат? – сердилась уже всерьез Дарья Петровна. – Ну иди опять обмывайся.

Потом этот номер у Дани не проходил – Дарья Петровна придумала ставить стул.

На стул она клала сложенное полотенце, сверху водружала Даню. Еще одним полотенцем она укрывала внука, а третьим укутывала ему голову.

– Стой и не двигайся, – велела она и бежала к лежаку за вещами.

Даня стоял на стуле в трех полотенцах столбиком и медленно тянул то, которое прикрывало ему голову. Полотенце падало – на песок. Потом Даня начинал тянуть то, которым был обмотан. Полотенце падало. Мальчик был почти счастлив. Прибегала Дарья Петровна и начинала трясти полотенца.

– Я же тебе говорила – не двигайся, – ругалась она. Полотенце она вытряхивала так, чтобы песок не попал на внука. Могла вытряхнуть на тех, кто шел купаться.

Дарья Петровна опять обматывала внука полотенцами и начинала его одевать. Носочки, трусики, шорты, футболка, кофточка, панамка, завязываемая тесемочками под подбородком. Даня покорно топтался на стуле.

Ребенок, с моей точки зрения, был ангелом. Бабушка кормила его диетической кашей – на воде, без сахара и масла. Он послушно открывал рот.

– Вы знаете, Маша, – сказала мне на пляже Дарья Петровна, – а каша-то у них невкусная. Я попробовала, ее есть нельзя. Странно, что Даня ест. У детей вообще вкусы странные.

– Да уж, – согласилась я.

За ужином мы опять встречались. Вася выглядывал Даню и бежал к нему. Бабушка хмурилась – Вася будет отвлекать Даню от каши. Я тоже была недовольна – Вася и так ничего не ест, а тут тем более. Он будет развлекать Даню. Рад был только Данин дедушка – Сергей Иванович. Ему никак не давали выпить, а хотелось. Дарья Петровна разрешала культурно употребить за ужином бокал вина. Сергей Иванович наливал в маленький графинчик из общей бочки и косился на стоящее на соседних столах холодное пиво. Точнее, он не выпить хотел, а просто посидеть, расслабиться. Я приходила, и Сергей Иванович бежал к бочонку – принести вина. Мне. Мы пили, разговаривали и плевать хотели на детей.

– Маша, где Вася? – спрашивала Дарья Петровна, если мы с Сергеем Ивановичем решали пойти еще за графинчиком.

– Бегает. Придет, – говорила я.

– А вы уверены, что он не потеряется?

Даня тем временем все ниже сползал со стула под стол, намереваясь убежать к детям, собиравшимся на детскую дискотеку.

– Сиди спокойно, – вытаскивала его бабушка. Мальчик покорно вскарабкивался назад.

Утром Сергей Иванович выходил на пляж и шел брать доску с парусом. Виндсерфинг. Он никогда не стоял на доске, а тут захотелось. Мне тоже хотелось взять доску, но приходилось брать байдарку по требованию Васи. Сын, кстати, упорно говорил «байдарк» в мужском роде.

– Вася, не байдарк, а байдарка, – поправляла я.

– Нет, байдарка – это девочка, а байдарк – мальчик, – отвечал сын.

Весь первый день Сергей Иванович падал в воду, пытаясь удержаться на доске. На третий взял парус и ушел в море. Там, в море, его прибило к буйкам, и он долго не мог вернуться на берег. Возвращали его на спасательной моторной лодке. Упавшего и абсолютно счастливого. Дарья Петровна бегала по берегу и спрашивала у всех выходящих из моря, не видели ли они мужчину в возрасте под парусом. Отдыхающие пожимали плечами. Дарья Петровна вышагивала по берегу и смотрела вдаль. Даня пользовался моментом – сидел на песке, лепил куличики и счастливо смеялся, когда какой-нибудь малыш поливал его из детского ведерка.

Вася обстрелял Даню из водного пистолета.

– Вася, что ты делаешь? – испугалась я, потому что боялась гнева Дарьи Петровны.

– Мама, ему нравится, – сказал сын и показал на Даню – тот сидел и жмурился от удовольствия.

– Кто тебя намочил? – подскочила к внуку Дарья Петровна. Я сделала вид, что читаю и ничего не видела.

– Вася, – ласково и признательно сказал Даня.

– Вася, ты что, не понимаешь, что нельзя? – накинулась на него Дарья Петровна, но быстро отвлеклась – на горизонте замаячил парус.

– Вася, еще, – сказал Даня.

Вася посмотрел на меня, на Дарью Петровну, набрал в пистолет побольше воды и обстрелял друга с ног до головы.

– Что вы волнуетесь? Приплывет, – успокаивала я Дарью Петровну.

– У меня ключи от номера, нужно идти обедать. Я с утра с Даней, а его нет, – надрывно говорила она.

Иногда мы сталкивались с Сергеем Ивановичем в детском городке. Он смотрел на внука, курил и говорил:

– А внук-то у меня идиот. Ему деревянный поросенок нравится.

– Он же еще маленький, – защищала я Даню.

– Не-е-е, идиот, – любя говорил Сергей Иванович.

Там был такой деревянный поросенок, покрашенный в розовый цвет. На поросенке было написано: «поросенок Владик».

Как-то рядом с этим чудовищем стоял мальчик и пинал поросенка ногой. Примеривался и пинал. Рядом причитала мамаша:

– Это ж надо, я пойду жаловаться, как так можно?

Оказалось, что мальчика звали Владик и дети ему сообщили, что его зовут так же, как поросенка. Мальчик сначала отлупил всех хорошо информированных детей, а потом решил расправиться с поросенком.

Впрочем, Дарья Петровна тоже к внуку относилась скептически.

– У него задержка развития. Явная, – говорила она.

– Почему?

– Он не может сложить буквы в слоги.

– Может, еще рано?

– У меня дочка в пять лет в школу пошла. Нет, тут явная задержка развития. Это я как педагог вижу. У меня стаж – двадцать лет. Явная задержка развития.

– Он похож на вашего дедушку, – сделала комплимент я.

– Ничего подобного. Он похож на своего отца, – обиделась Дарья Петровна.

Потом Сергей Иванович по секрету мне рассказал, что дочка его с мужем – отцом Дани – недавно развелась.

Так вот, Даня все-таки умудрился заболеть. Температурил, кашлял, сопливился, писался. Жаропонижающие свечи не помогали. Сергей Иванович пошел в бар и принес водки в стакане. Водку вылили на мокрое полотенце и обернули ребенка. Даня по привычке вырывался из полотенца.

Дарья Петровна была счастливой женщиной. Она и шагу не могла ступить, не спросив мужа или не посоветовавшись с кем-то еще. Кем-то еще была я.

– Ты как считаешь, его надо показать врачу? – спрашивала она мужа.

– Надо, – отвечал Сергей Иванович.

– А вы как считаете? – обращалась она ко мне.

– Конечно.

– Он не какал два дня. Ему дать лекарство?

– Дайте, – говорила я.

– А у меня нет.

– Тогда дайте ложку оливкового масла натощак.

– А ты как считаешь? – обращалась она к мужу.

– Дай, хуже не будет, – отвечал он.

– А может, к врачу? – сомневалась Дарья Петровна.

– Да, – соглашался Сергей Иванович.

– Или масло?

– Или масло.

– Нет, я боюсь, пусть его в Москве лечат.

– Пусть.

– Нет, надо звонить по страховке.

– Сейчас позвоню.

– А масло?

– Что масло?

– Давать сейчас или после врача?

– Без разницы.

– Но оно же не от температуры.

– Нет, не от температуры.

– Тогда не давать?

– Не давай.

Это могло длиться бесконечно.

Сергей Иванович все-таки позвонил в больницу по страховке, заказал такси – меня брали в качестве переводчика. Васю девать было некуда.

– Вася, посиди во дворе с Сергеем Ивановичем, ладно? – попросила я.

– Я тоже хочу в больницу, – сказал ребенок.

– Зачем?

– Я никогда не был в турецкой больнице. Никогда. Понимаешь?

– Вася, туда здоровых не пускают.

– Тогда я закричу и заболею.

– Это как?

– Бабушка, когда я кричу или капризничаю, спрашивает: «Вася, ты что, заболел?»

– Вася, Дане плохо, его будет доктор смотреть, я должна помочь.

– Я тоже хочу по-турецки, очень.

– Что ты хочешь?

– Чтобы меня смотрели по-турецки и говорили со мной по-турецки.

– Сергей Иванович, расскажите ему что-нибудь, это единственный способ его отвлечь, – попросила я.

– Что рассказать?

– Что угодно – что видите, про то и рассказывайте.

Всю неделю я Васю убалтывала мифами Древней Греции. Наш отель украшали фигуры Посейдона, Аполлона, Афродиты и прочих богов. Рассказала все, что помнила. Даже про Диану-охотницу.