Аарон Шервуд - Байки старого еврея Страница 36

Я старался больше не конфликтовать с режиссёром. Тем более что совместить творчество и производство временами достаточно сложно.

Параллельно со съёмками шли кинопробы на роль Ленина. Пригласить на такую роль тогда можно было лишь актёра из списка, утверждённого лично председателем Госкино СССР. Пригласили Андрея Мягкова, который уже играл этого персонажа. Из-за сложности грима актёр провёл в кресле у гримёра четыре часа.

И вот всё готово к съёмке, в павильон входит Мягков (Ленин), и вдруг – всё происходит вдруг, особенно в СССР – все видят: у актёра потёк грим. Но этого не видит Трегубович. Он поворачивается к актёру и, обращаясь как бы ко всем, спрашивает: «Кто привёл сюда Фантомаса?» На площадке повисает гнетущая тишина. Смеяться? В 1974 году смеяться над тем, что Ленина назвали Фантомасом, – это могло грозить «путёвкой по ленинским местам», то есть реальным сроком. Вся группа знала в лицо двух стукачей, работавших вместе с нами. И они таки присутствовали в павильоне! Вдруг раздаётся пронзительный звонок, это проснувшаяся от тишины «тишина» включила сигнал, оповещающий о начале съёмок. На всех киностудиях страны, в каждом павильоне, сидела бабулька-пенсионерка, в обязанности которой входило включать этот сигнал, других обязанностей у неё не было. Правда, по личной инициативе они собирали на колосняках пустые бутылки, мыли оставленные стаканы. Приработок какой-никакой. Называлось это, с лёгкой руки неизвестного остряка, «Кафе «Колосняки». Её звонок всех выручил, все сделали вид, что ничего не произошло. Актёру поправили грим, и пробы продолжились. В тот день я вернулся домой, на удивление, рано. Меня встретила мама. За ужином она мне сказала: «Я всегда была уверена – из тебя выйдет прекрасный специалист!» «И кто тебя утвердил в этом смелом мнении?» – спросил я. «Твой режиссёр! Я сегодня случайно с ним разговаривала», – сказала мама. Я опешил! Не прошло и недели с того дня, как я чуть не пал в неравной схватке с ним! «Как это было?» – поинтересовался я? «Я позвонила тебе, – сказала мама, – но к телефону подошёл Виктор Иванович. Узнав, что я твоя мать, рассыпался в комплиментах в твой адрес. Ещё сказал, что таким сыном надо гордиться!» Я не стал её посвящать в нюансы нашей недавней «тихой беседы». Но самое загадочное в этой истории то, что на Виктора Ивановича не донесли! У стукачей не поднялась рука на такого порядочного человека? Не верится!

Однако другого объяснения я не нахожу.

Футбол

Знаю, большинство читателей меня не поймут, а многие осудят. Тем не менее я вынужден признаться: я не понимаю футбол. Мне непонятен футбольный фанат, презирающий такого же фаната, но болеющего – о ужас и позор – за другую команду. Вы можете себе представить болельщика, скажем, фигурного катания, бросившего бутылку на лёд во время соревнования? Не массовый спорт? Во время показа чемпионата вымирали города. Все спешили к телевизорам. А какие жаркие споры происходили при обсуждении выступления спортсменов! Можете ли Вы представить скажем, мордобой на ипподроме? А там кипели нешуточные страсти. Проигрывались огромные деньги, но проигравшие после окончания заездов не шли бить витрины! Почему на стадионе, где играет любимая команда, необходимо напиваться? Нет, я не трезвенник, но предпочитаю предаваться возлиянию в неконфликтной компании. Знатоки могут мне возразить: мол, был случай, когда в теннисистку бросили нож. Я спорить не стану, возможно, был такой единственный случай, но это не традиция. Ленинградский «Зенит» соблюдал традицию. Традиция заключалась в том, что по итогам года он занимал последнее или предпоследнее место, правда, в высшей лиге. Когда матчи проходили дома, кировский стадион был всегда переполнен. Я пытался выяснить причину этого феномена. Зачем тратить время на созерцание игры команды, соблюдающей такую традицию? Существует ли вообще футбол в СССР? Насколько я помню, на европейских чемпионатах советская команда паковала багаж уже после первых двух-трёх игр. Подобные расспросы чаще всего прерывались обвинением в некомпетентности, непатриотизме, что сути не меняло – «Зенит» соблюдал традицию. Мне пытались объяснить, что футбол есть, но он пока ещё не на уровне. «То есть как наш автопром, который вроде бы есть, но об этом не знают нигде, кроме как в СССР?» – допытывался я. Однажды, зайдя в студийное кафе, я подвергся в буквальном смысле нападению. На меня, пытаясь обнять, с улыбкой идиота бросился какой-то тип. Возможно, я пару раз с ним разговаривал, но имени его не помнил. С трудом освободившись от его «страстных» объятий, я как можно вежливее поинтересовался причиной его восторга – мало ли что. Глотая слова и пытаясь заключить меня в объятия, чему я настойчиво сопротивлялся, он меня спросил: «Ты знаешь?» «Да нет, не знаю», – стараясь сделать заинтересованное лицо, ответил я. «Что, в самом деле не знаешь?» – переспросил он. «Да вот, не знаю. А что, собственно, произошло? «Оскара» теперь будут вручать в ленинградском Доме кино?» «Зенит» – чемпион!» – выпалил он гордо. «Это какой?» – спросил я. «Наш! Наш «Зенит» – чемпион СССР по футболу!» «Ах этот, – сказал я, – ты зря так возбудился, это он по ошибке, он больше так не будет». Ох не следовало мне говорить ему такое! Он побагровел, губы у него затряслись: «Если бы ты не был моим другом (?), я бы тебя ударил», – сказал он. На что я тут же предложил ему пари: если «Зенит» на следующий год удержит первое место, с меня литр коньяка, ежели вылетит из первой тройки – с него. Естественно, он проиграл. «Зенит» больше не был чемпионом СССР. Удача улыбнулась этой команде, но уже в другой стране, впрочем, это уже другая история.

Цветы в окне

Сердце красавицы склонно к измене. Я не специалист, скорее любитель. В смысле люблю я девушек и воспринимаю все их шалости как данность. Прощаю им всё, ну почти всё. Они ведь такие трогательные, так бы трогал и трогал. Однажды я попал в совершенно непонятную ситуацию: у моей девушки вдруг не стало времени для встречи со мной. Вот так, как говорят, на голом месте. На мои звонки с предложением встретиться вместо обычного да, дорогой» я слышал: «Перезвони завтра. Нет, ничего не случилось, я просто занята». Это было непонятно. Ещё вчера в мои обязанности входило звонить ей два-три раза в день и интересоваться её делами. И вдруг – «перезвони завтра!». Она не была случайной знакомой. Мы встречались давно. Ездили вместе в Прибалтику. Ходили в Дом кино. Вместе проводили свободное время. Мы даже ни разу не поссорились! Ничто не предвещало подобного развития событий. Я терялся в догадках. «Меня кинули?» – размышлял я. Подобные мысли ни к чему хорошему не приводят. Я оказался прав. Я, чего раньше со мной не случалось, впал в меланхолию. В результате родилась стихотворная строка: «Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?». Своё творение я показал другу. Прочитав, он изрёк:

– Я – гений, прочь сомненья.

– Твоя фамилия Высоцкий?

– А твоя – Филатов? – парировал он. – В плагиат ударился?

– Да нет, как-то само собой получилось.

Меня этот факт мало огорчил, скорее напротив – я и Филатов в разное время по-разному поводу пришли к одинаковому выражению чувств (шутка). Я твёрдо решил больше не звонить и не просить о встрече. Ну нет у неё для меня свободного времени, возьму паузу, здраво решил я. Да и не хотел я её возвращать, во мне говорило уязвлённое самолюбие. Как это – меня бросили? Что-то мне подсказывало: нужен ход. Нормальный герой всегда идёт в обход. Тоже не моя мысль, а что это меняет? Необходимо было сделать нечто, но что? (каламбур). Подарить, но что? И как? Процесс дарения предполагает встречу, а её я хотел избежать. Купить шикарный букет цветов, чёрных роз, и послать с посыльным? Это как-то по-киношному. Оставить у двери? Смахивает на возложение венков: очень уж траурно. На помощь, как ни странно, пришёл актёр Яковлев, нет, не он сам, а его герой из незабываемого фильма «С лёгким паром!» Помните: «Что с нами стало? Мы перестали лазать в окна к любимым!» Нет, я не собирался забираться к ней в окно. Во-первых, я должен был избежать встречи с ней, а во-вторых, как-никак десятый этаж. А за несанкционированное проникновение в жилище дают срок. Эврика! Десятый этаж – он же последний! План был прост и – без ложной скромности – гениальный. Я купил в спортивном магазине самую тонкую леску. Зачем леска? Её не видно. Затем позвонил другу: его жена работала в розарии. Что бы мы делали без друзей? Я обрисовал ему ситуацию:

– Старик, дело тонкое, тут с простым букетом не проканает.

– Я позвоню жене, она придумает, с тебя литр.

– Считай, что заработал на два!

Через пару часов у меня был умопомрачительный букет. Оставались мелочи – доставка. Я соорудил нечто вроде купола, то есть превратил букет в мини-парашют. Забраться на крышу дома и спустить букет-парашют было делом техники, к тому же внизу мне семафорил мужик, нанятый за бутылку. Довольный собой, я поспешил домой. Ещё в дверях услышал звонок. Я снял трубку: