Маша Трауб - Соня и Александра Страница 4

– Все хорошо! Мы сейчас поедем! – кричал водитель и действительно завел мотор, и машина тяжело, неохотно, но изо всех сил начала карабкаться на гору. Владимир закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Если бы у него была возможность оглохнуть, он бы ею воспользовался. Соня причитала на заднем сиденье, в сотый раз рассказывая про задержку рейса, про тяжелый перелет и смену климата. Водитель говорил, что все дело в экологии и в первую очередь в питании. Соня соглашалась.

Наконец, они доехали до места. Владимир не ожидал, что эта стоянка окажется конечной, но так оно и было. Водитель ловко вписался между двумя садовыми вазами, в которых росли цветы.

– Ну вот, мы приехали. Вылезай. – Соня не то чтобы заботилась о его самочувствии, она не хотела произвести плохое впечатление. – Давай, выходи, а то все решат, что ты пьяный, – понукала она его.

Владимир вылез из машины и решил, что завтра же вызовет официальное такси и вернется в аэропорт. Нет, для начала узнает расписание, перспективы обмена билета, сумму возможной неустойки и потом улетит. И позвонит Александре. Немедленно. И забудет Соню и эту поездку как страшный сон.

– Нет, здесь чудесное место! – продолжала восклицать Соня, оглядываясь.

– Лишь бы было тихое. И людей поменьше, – прошептал Владимир.

– Что? – переспросила по обыкновению она.

– Ничего. Все хорошо, – ответил Владимир, также оглядываясь.

Несколько домиков стояли на одном, достаточно большом участке. Семейная гостиница. Домашний уют, теплота и отношение к каждому гостю как к дальнему родственнику, при этом любимому. Во всяком случае, так этот гостиничный комплекс описывала Соня.

– Значит, непрофессионалы, – заметил Владимир сам себе.

Соня продолжала расписывать достоинства:

– Гостиницей владеет семья. Чудесные люди.

– Чудесные люди – это не гарантия качества, – опять буркнул Владимир.

Он хотел побыстрее увидеть администратора и вручить чаевые человеку (кем бы он ни был), который бы донес чемоданы до их дома. Он хотел узнать, когда здесь завтракают и ужинают, в какое время производится уборка, есть ли вай-фай или он значится только на бумаге в описании достоинств отеля, и побыстрее принять душ. Но их никто не встречал, а водитель испарился, оставив открытой машину – чтобы гости сами могли вытащить чемоданы.

– Только не забудьте закрыть, – сказал он Владимиру, – проверьте, что хорошо захлопнули. А веревку в багажник положите.

Водитель расцеловал Соню, которая не возражала против этого, и пожал Владимиру руку, после чего немедленно исчез. Теперь они стояли посреди поляны и обозревали «райское местечко».

Владимир вынужден был признать, что в гостиничный комплекс вложили душу и приложили руку, явно не без умения. Столики, стоявшие в саду, были расписаны цветами. На скамейках лежали подушки в тон столам. Вместо стеклянных ваз – крошечные горшочки, также ручной росписи, с цветами. Чувствовалась профессиональная забота садовника. Не стандартный ландшафтный декор, безликий, безупречный, а пусть и хаотичная рассадка, но сделанная со вкусом. В центре участка росла огромная пальма. На барной стойке стояли семейные фотографии, видимо, владельцев. Улыбающиеся загорелые счастливые люди. На самой стойке лежали подносы, деревянные, расписанные яблоками, гранатами и листьями. Даже кофейные чашки были не фарфоровые, белые, а глиняные, будто сбрызнутые краской и плохо высушенные. Было видно, что рука, которая касалась и подносов, и подушек, и столиков, и сада, – одна. Явно женская. Явно умелая и крепкая. Ну и судя по всему, уставшая. Иначе как объяснить, что под пальмой, посреди участка, стояла забытая гладильная доска. Ее, по всей видимости, собирались перенести в другое место, с глаз гостей долой, да бросили посреди дороги.

Владимир прошел по тропинке и чуть не упал, зацепившись за шланг для полива, так же, как и гладильная доска, забытый по причине более важных дел. Даже прокат велосипедов, о чем свидетельствовала табличка, выполненная каллиграфическим почерком, не был доведен до ума. На площадке под тентом стоял один старый ржавый велосипед со спущенным колесом. Впрочем, рядом, на полянке, предназначенной для подвижных игр, валялся еще один велосипед – новенький, свеженький, но без руля. Владимир успел подумать, что в этой местности велосипеды в принципе кажутся издевательством – только профессионал высокого класса может преодолеть все многочисленные горы и пригорки, которые вели к гостиничному комплексу.

– Надо вытащить чемоданы, – сказал Владимир.

Он переживал, что машина стоит открытая, демонстрируя свое содержимое посторонним. Ему было неприятно, что его багаж все еще в автомобиле. Не говоря уже о том, что вещи могли просто украсть. И еще один момент: если Владимира кто-то попросил что-то сделать, – пусть даже свернуть веревку и положить ее в багажник, и он на это согласился – он должен был исполнить обещание. Впрочем, больше его волновали чемоданы.

Поэтому он снова вышел за ворота и начал отвязывать хитро накрученные узлы.

– Нет, ну как можно так все завязать?

Владимир признал собственную несостоятельность по части распутывания веревки. Он дергал, тянул, снова дергал, но ничего не получалось. Он начинал злиться: почему он должен распутывать узлы, чтобы забрать собственный багаж? В каком документе это зафиксировано? Или трансфер, за который он заплатил, предусматривает распутывание веревки? Еще сильнее, чем десять минут назад, он захотел зайти в дом, подключиться к вай-фаю и узнать расписание обратных рейсов.

Соня, совершенно равнодушная к попыткам вызволить из багажника чемоданы, потащила Владимира в сад, восторгаясь подушечками и стульями, выкрашенными в разные цвета – от бирюзового до ярко-оранжевого.

– Умираю хочу кофе, – сказала она, – и вина белого. Сейчас передохнем и спустимся к пляжу. Наверняка здесь чудесный крошечный пляж. Потом достанем чемоданы.

Соня сняла солнечные очки и подставила лицо солнцу.

– Я голоден, – сказал Владимир и взял с соседнего столика заламинированное меню, снабженное фотографиями блюд и кратким описанием каждого. Автор текстов, кем бы он ни был, явно страдал графоманией. Каждое блюдо описывалось настолько многословно, с использованием прилагательных в превосходной степени, что у Владимира даже улучшилось настроение.

– Ты только послушай, – обратился он к Соне и зачитал: – «Великолепное, свежайшее мясо, приготовленное заботливыми руками нашего мастер-шефа, известного далеко за пределами нашего скромного гостиничного комплекса, волею судеб и по счастью оказавшегося у нас, не оставит вас равнодушными».

– Ну и что? – Соня не поняла, над чем смеется Владимир.

– Это же кошмар, – сказал он.

– Почему кошмар? Разве ты не ешь мясо? Ну возьми салат или рыбу, – ответила Соня.

– Ты же знаешь, что на рыбу у меня аллергия. – Настроение Владимира резко испортилось.

– Да? – удивилась Соня. – Я думала, что только на эти… кедровые орехи… и мед. Но ведь в мясе нет меда и орехов.

– Ты издеваешься? – Владимир отложил меню.

– Почему ты злишься?

Соня смотрела на него изумленно. Такой он видел ее впервые. Она была явно раздражена и не пыталась это скрыть.

– Я не злюсь, прости, просто устал.

Владимир был очень признателен Соне за эмоции, которых он не ожидал. Она немного походила на Александру, которая чувствовала и выражала чувства быстрее, чем думала. Владимиру стало стыдно за свое брюзжание и придирки.

Сейчас он понял, что его привлекло в Соне и что ее отличало от Александры: удивительное безразличие, надежда на авось, бездумная, дурная, притом искренняя вера в то, что все само как-нибудь устроится. И, что удивительно, устраивалось. Водитель все же приехал, адрес оказался верным. Соня была уверена в том, что с ней не может случиться ничего плохого. Даже на серпантине свалиться с обрыва мог кто угодно, только не она. Соня была уверена, что пляж окажется прекрасным, море – чистым, дом – уютным, а еда – вкусной. Ни в одном из этих пунктов Владимир не мог с ней согласиться.

– Интересно, есть что-нибудь традиционное? Ты говорила, что здесь домашняя кухня. Может, они сделают мне омлет с ветчиной? Или тосты? Где официанты? И если что-нибудь пропадет из нашего багажа, я так это не оставлю! – сказал Владимир.

Соня млела на солнце, не слушая, что он ей говорит. Ей было хорошо. Просто отлично. Она даже двигаться не хотела. Очнулась только тогда, когда к ним подошел мужчина в фартуке и поварском колпаке, распахнул руки, как для объятий, отчего Владимир даже дернулся. Мужчина, тот самый водитель, потряс ему руку и расцеловал Соню в щеки.

– Я снова рад вас видеть! – сказал он. – Вы не представляете, как я рад! Ну что, не узнали меня? Ха-ха! Все дело в колпаке! Что вам приготовить? Пожелайте! Только скажите что! Я могу все! Не верите? Говорите! Что?

– Вы повар? – Владимир решил, что у него настала последняя стадия обезвоживания и начались галлюцинации, раз он видит перед собой водителя в фартуке.