Маша Трауб - Не вся La vie Страница 4

– Я даже котлеты пожарила, представляешь? – рассказывала утром следующего дня Юля секретарше. – Я просто не слышала. Честно. Он пришел раньше. Почему он мне не верит?

– Дура ты, – сказала Таня.

То, что Коля пришел раньше, – это вряд ли. А то, что Юля могла перепутать время, – запросто. Юля, по ее словам, была в душе и мыла голову, поэтому не слышала звонка в дверь. Коля подождал и ушел. После этого, когда она одна ела свои пересоленные и переперченные котлеты, он позвонил и сказал, что все, хватит.

Коля не перестал ее любить. Просто так получилось. Он уволился из журнала, перешел в информационное агентство, которое отправило его собкором в другую страну.

Перед отъездом он позвонил и предложил поехать с ним. Она сказала, что ей и здесь хорошо.

Они не видели и не слышали друг друга года два. У нее были скоротечные неперспективные романы, у него – все говорили, что у Коли все хорошо.

– Все, я решила, еду к Коле, – сказала как-то утром Тане Юля.

– Ты думаешь, он тебя ждет? – Таня реально смотрела на жизнь.

– А куда он денется? – хохотнула Юля.

Она позвонила Коле в заграничный город и сказала, что любит его и хочет с ним жить. Может уехать хоть завтра. А Коля… Коля сказал, что женат и три месяца назад у него родился сын. Юля бросила трубку. Коля перезвонил и предложил приехать в гости – познакомиться с женой, которая умница и красавица, и посмотреть на сына. Юля опять бросила трубку. Коля опять перезвонил и пожелал ей счастья.

Юля тогда вышла замуж и начала пить.

– Что ты с собой делаешь? – спрашивала Таня.

– У меня все нормально, – отвечала Юля.

Муж, как считала Таня, точная Колина копия, Юлю зашивал. Раз в год. Когда проходил срок, Юля отрывалась. Пила сутками. Приходила пьяная на работу. Таня с Настей ее прикрывали, отвозили на такси домой. Юля срывала номера. Но даже главный не вызывал ее на ковер. Он знал, что делать с пьяным африканистом, а что делать с пьяной девушкой – не знал. Хотел помочь, но не понимал как. Мог только не увольнять.

А потом… Журнал перестал существовать. Закрылся из-за отсутствия финансирования. Как многие журналы в то время. Все разошлись по разным местам, и даже Таня не знала, что стало с Юлей. Слышала только, что муж ее бросил.

Юля еще раз вышла замуж и сменила фамилию. Жила в счастливом браке солидный срок. Муж, младше Юли на шесть лет, встретил ее уже кристально трезвую, ухоженную и печальную. Влюбился, женился. Ее прошлое его не интересовало. Он смотрел на нее и восхищался – Юля всегда знала, что надо делать. Она устраивала карьеру нового мужа – поехать учиться, сдать на MBA, отправить резюме. Секрет был в ее наплевательском отношении. Ко всему. К мужу, к жизни, к себе. Она работала женой. Работодателем был муж. Работу она всегда делала хорошо. Юлю как атрофировало. Она стала одинаково приветливой и одинаково терпимой. Муж был слишком занят своей карьерой, чтобы вникать в причины. Впрочем, другой Юли он и не знал. Ее несло по течению. Она плыла, не барахтаясь, не работая ни руками, ни ногами. День прошел, и ладно.

Замуж – в этот последний раз – она вышла, когда потеряла ребенка. Точнее, отказалась от ребенка.

Коля появился в Москве тогда, когда Юля, брошенная тогдашним, первым, мужем, сидела одна на кухне и допивала вино. В дверь позвонили. Юля пошла открывать. Коля стоял на пороге с цветами и тортиком.

– Привет, – сказал он.

– Привет, проходи, – сказала она.

Они сидели на кухне. Коля пил чай. Юля ела торт, потому что была голодная. Она давно сидела на вине и сигаретах – голода не чувствовала. А когда увидела этот чудовищный торт – с засохшими розочками, поняла, что хочет есть.

– Ты чего приехал? – спросила она.

– По делам, – ответил Коля.

– Понятно. Когда назад?

– Через неделю.

За эту неделю Коля так и не появился у мамы. Он жил с Юлей.

Утром следующего дня она проснулась с противным послевкусием – сливочный крем, сигареты, вино, Колины поцелуи. Пошла в ванную. Оттерлась мочалкой, помыла голову. Зашла на кухню в поисках вина. Увидела остатки торта на столе и еле успела добежать до туалета. Пить больше не хотелось, хотелось жить.

Коля вставал, жарил себе яичницу и убегал по делам. Юля сидела и ждала его. На второй день решила что-нибудь приготовить к ужину. На третий – отмыла квартиру. На четвертый – перестирала все белье. На пятый – сделала маникюр, на шестой – поняла, что любит Колю.

Они сидели на кухне. У него утром был самолет. Он купил бутылку хорошего вина. Юля крутила бокал, рассматривала цвет, нюхала, отпивала маленькими глотками.

– Как ты живешь? – спросила она.

Странно, но за эти дни они практически не разговаривали. Коля ничего не спрашивал, она тоже. Молча ели, ложились спать, вставали.

– У меня жена и двое детей, – сказал Коля.

– Ты ее любишь? – спросила Юля.

– У меня двое детей, – ответил Коля.

Он приезжал к ней раз в три месяца. Иногда раз в полгода. Она ждала. С ужином. Бегая к двери, выглядывая в глазок.

– Ты ее бросишь? Мы будем вместе? – спрашивала Юля.

– Да, – отвечал Коля.

Он рассказал жене про Юлю. Жена – умница и красавица – сказала, что не держит. Держала работа. Он так думал. Считал, что здесь будет никому не нужен. Еще он думал, что там – дом, дети… А здесь – здесь только Юля. Еще мама. Но мама не простила Коле отъезд и женитьбу. Она считала, что он опять ее бросил. Как тогда – когда женился. Опять променял ее на другую, чужую, семью. Коля не спорил и отделывался редкими звонками и подарками по праздникам.

Несколько раз он приезжал в Москву с багажом. Жил, покупал билет, чтобы вернуться за остальными вещами, и… оставался там. Дома. Приезжал к Юле за оставшимися у нее чемоданами, опять жил… и снова уезжал. Разобраться с работой, с детьми, с выплатами за дом…

Дети. Юля видела фотографии Колиных детей. От Коли – только взгляд. Упертый. Рассудительный. Остальное – от жены. Красавицы.

Она не должна была забеременеть. Никогда не предохранялась, и ничего. За столько лет. Юля ни разу даже не подумала об этом. Нет – и нет. По врачам не бегала. А тут – беременность. Коли нет. Он тогда надолго пропал – выбирал школу для старшего сына, устраивал младшую дочь в садик, работал, как подорванный: последний взнос за дом надо было внести. На работе – кадровые перестановки. В общем, хлопоты.

Они только первое время перезванивались часто. Потом все реже. Коля был вынужден считать деньги. Потом он просто звонил и говорил, когда приезжает. Она ждала. Коля получался таким капитаном дальнего плавания. В принципе идеальный вариант. Юля привыкла. И жена Колина привыкла. Обе знали, что уже ничего не изменится. Прошел момент, когда может измениться – тогда, с чемоданами. А раз тогда не случилось, то уже не случится.

Юля не сказала Коле про беременность. Все рассчитала – родит, Коля приедет и увидит уже готового младенца. Тогда она опять поверила в то, что все будет по-другому. А вдруг он бросит жену? Хотя там двое детей, а здесь – один. Но от нее. Шаткое, но равновесие. Юля представляла, как Коля позвонит в дверь, а она выйдет встречать его с таким кружевным кульком на руках. Он плюнет на свои чемоданы и останется. А если даже не останется, то что ж с того. Юля для себя родит. Как Настя. Пора уже.

Юля ходила беременная красавицей. Все в женской консультации обзавидовались. Говорили, мальчик будет. Девочки красоту матери забирают, а мальчики – наоборот. Она даже не сомневалась, что ребенок от Коли будет лучше всех. Видела же она фотографии его детей. Так что – проверенный вариант.

Родилась девочка. Юля ее никак не назвала.

– Пиши отказ, – сказала медсестра в роддоме. Юля посмотрела на девочку и написала отказ. Ее хромосомы с Колиными не так переплелись, не так склеились. Дали сбой. Что-то перемкнуло. Должна была получиться красавица, а получилось…

Юля слушала врача – наследственность, возраст, диагностика… В принципе можно выходить. Точнее, поддерживать. Но не в этом случае. Растение.

– Но она же дышит, – сказала Юля, – сама.

– Дышит. Но мозга нет, – сказала врач.

– Совсем?

– Совсем.

– Но ведь есть такие. В центрах специальных. На Западе… – Юля в этот момент лихорадочно соображала, вспоминая картинки из телевизора. Дети с синдромом Дауна раскладывают кубики, рисуют, поют песни.

– Вам это под силу? – спросила врач, с сомнением посмотрев на Юлю и в ее карту, где в графе «Отец» стоял прочерк.

Девочку забрали в больницу.

– Думали, что умрет, а она живет, – сказала врач.

Юля лежала на диване и смотрела сериалы. Один за другим. Много дней подряд. А потом встала и поехала в больницу. Сказала, что не мать, а журналистка. Нужно для материала. Привезла памперсы, детскую смесь. Смотрела на дочку и на других деток. Приехала домой, легла и уснула. Спала почти двое суток. Просыпалась, шла в туалет, пила воду и опять засыпала. В какой-то момент, сквозь туман, подумала, что хорошо бы вообще не просыпаться. Зачем?