Леонид Васильев - Солнце над лесом (сборник) Страница 4

Вот Шатохин и Чумаков спрашивают Лобанова:

– Сан Саныч, почему нашим бригадам после полудня под загрузку леса вагон не поставили? Это уж не первый случай!

Шатохин спрашивает, а сам ладонью свои чапаевские рыжие усы приглаживает, уж очень топорщатся при волнении, ну прямо как у ежика колючки.

А Чумаков, повидавший жизнь, не вынимая папиросы из беззубого рта, продолжает:

– Сан Саныч, ты ведь на хорошем окладе сидишь, а мы, как понимаешь, получаем сдельно. Сколько уйдет от нас кубометров древесины в Юркино на нижний склад, столько и получим.

Лобанов ситуацию понимает прекрасно. Да, такое случается. Напилит бригада лесу, стрелюет на эстакаде, а с вывозкой по причине отсутствия порожних вагонов получается задержка. Это влияет на зарплату, и Александр Александрович объясняет назойливым бригадирам:

– Да поймите вы меня, мужики, я же заявку на вагоны давал, но вчера при перегоне порожняка из Юркина состав сошел с рельсов, получилась авария, пока вагоны поднимали, рабочий день кончился.

– Ага, – шумели окружившие мастера, – вчера вагоны упали, сегодня, возможно, упадут, а чего мы получать будем?!

Анатолий Чумаков с присущей ему правдой-маткой воскликнул:

– А с какого хрена вагоны-то упали? Наверное, из-за плохой дороги? Тогда за это дело надо с начальника УЖД спросить?! Ты почему не спрашиваешь? При таком отношении к делу коммунизма не построить!

– Разберусь, разберусь, – успокаивал рабочих Лобанов.

Ему дали пройти в диспетчерскую, и он, шагая, нервно размышлял: «Ну и народ, как кодла зайцев налетели, хотели льва напугать, крепкие же надо нервы иметь. А если по правде, то они правы во всем…»

На фото справа: мастер леса Лобанов Александр Александрович. Фото военного времени.

Лобанов Александр Александрович – бывший военный летчик-истребитель. После войны вернулся в родные края Поветлужья. Работал в лесу. Какое-то время жил с семьей в поселке Окунево, а с массовым строительством домов в Карасьярах переехал сюда в новый дом. Он крепок фигурой, немногословен.

Утром на Стрелке, как всегда, суетно. Кто-то ищет завсклада спецовку получить: кирзовые сапоги, рабочий костюм, рукавицы и прочее. У механизаторов забот побольше, они получают запасные части к агрегатам техники, просят подвезти к месту работы солярки. С этим проблем нет. Мотовоз приведет цистерну – наливай сколько надо. Этой соляркой даже костры разжигают.

По весне лесники требуют в делянках чистоту. Вот лесорубы, как только снег сойдет, оставшиеся отходы, сучья и другой хлам собирают в большие кучи, валы, и жгут. Солярку ведрами льют – сырые кучи лучше горят. Дешевая она, солярка-то. Да и бензин стоит всего семь копеек килограмм. А что?.. Страна наша сильная, богатая.

Горюче-смазочным материалом в Карасьярах командует Пантелеев Михаил Иванович. На работу приходит рано. Локомотивы, мотовозы один за другим подходят на заправку. Надо успеть каждому ручным насосом закачать в баки горючего.

Пантелееву помогает жена Анастасия. Берегут они ГСМ, в жаркие дни плотно закрывают люки цистерн старыми телогрейками. Высоким забором обнесли хозяйство, как того требует техника безопасности.

Пантелеев М.И., заведующий складом горюче-смазочных материалов Карасьярского лесопункта. В пожарный 1972 год, рискуя жизнью, спас огромные запасы ГСМ. Награжден медалью – За отвагу на пожаре. Рядом помощница в работе – жена Анастасия Григорьевна.

Степан Степанович Строкин тоже рано встает. Еще не так давно он грузил лес паровым краном. Но лесная техника совершенствуется. Пришло время, и парокраны списали на металлолом. Теперь Строкин – водитель мощного гусеничного трактора.

Вечер Степан прекрасно провел дома. Жена спицами вязала шерстяные носки, а он на швейной машинке шил себе рабочий костюм. Спецодежды на складах на его фигуру не бывает, приходится шить самому.

Дочери Г аля и Клава, выучив уроки, спят – завтра в школу. В руках жены мелькают спицы, монотонно строчит машинка, а родители сидят рядком да вполголоса беседуют. Швец рассказывает то о работе лесной, то пересказывает услышанные разговоры.

Степан обладает редким приятным женским голосом. Густые русые кудри украшают его большую круглую голову. Он и не бреется, а щеки светятся румянцем. Заметный рост и могучие плечи убеждают в силе этого человека.

Утром, пока все спали, он подоил корову, напился молока и пошел на работу.

Маневровый поезд-паровозик, шипя горячим паром, подкатил к складу платформу с порожними бочками, и Строкин обратился к заведующему ГСМ:

– Здорово, Михаил!

– О-о, с добрым утром, Степан!

– Мне дизельного масла надо.

– Сколько возьмешь?

– Дак двухсотлитровую бочку и возьму.

Они вдвоем выкатили из склада железную бочку с железными обручами и подкатили к вагону. Оставалось только ее закатить на вагон-платформу, но это дело не для двоих.

– А где машинист и кондуктор? – спросил Пантелеев.

– И правда, где они? – оглядываясь, вопрошал Степан Степанович.

– Я пойду их поищу, вчетвером закатим бочку по трапу, – предложил зав ГСМ и куда-то удалился.

А Строкин постоял-постоял, поглядывая на часы – время торопило. И, посмотрев по сторонам, не подглядывает ли кто за ним, обхватил бочку руками, поднял ее и поставил на дощатый пол платформы.

В это время Пантелеев с помощниками оказались сзади Строкина и, увидев такое, подивились силе богатырской.

Другой тракторист, Диастинов Сабан, озабочен. Сломался трактор – оборвало болты крепления лебедки к раме, а на складе таковых не оказалось. Сабан еще вчера, по приезду из леса, сообщил главному механику Нетесову Алексею Яковлевичу о поломке. Нетесов пригласил сменного механика Царегородцева Петра, чтоб принял к сведению и болты были.

И вот простой тракторист Диастинов сидит на скамейке перрона и ждет результата. Он ждет токаря Немцева Федора Александровича и нервно поглядывает на часы: время неумолимо движется вперед, ведь не успеть до отхода поезда болты выточить.

Токарь Немцев Федор Александрович с супругой Верой Ивановной.

Диастинов смотрит на дорогу, в каждого мужчину вглядывается, а Немцева все нет. Не одну сигарету выкурил Сабан, и вдруг его по плечу хлопнули. Сабан оглянулся и увидел Немцева, хотел поругаться, сдержался.

– Я тут давно сижу, тебя жду, скоро в лес повезут, а болтов нету.

– Чего тут на перроне сидеть, пришел бы ко мне в токарку и сидел.

– Дак ты не из дому что ли идешь?

– Я из дому вышел после третьих петухов.

Федор Александрович вытащил из карманов полдюжины блестящих болтов.

Сабан улыбается, словно ребенок в радости, не думал, что проблема с болтами решится вот так неожиданно. Он с огромным уважением смотрит на товарища, токаря, ради дела не спавшего – вот что значит рабочая сознательность.

Мужики закурили, Немцев поясняет:

– Выточить болты ума не надо, но из простого железа они будут слабоваты, опять оборвет при нагрузке. Для этого металл нужен особый. Всю ночь об этом думал, нашел-таки выход.

Бригада рабочих лесозаготовителей Карасьярского лесопункта. Слева направо: второй – тракторист Диастинов Сабан Салахович; четвертый – токарь Немцев Федор Александрович; пятый – молодой лесоруб Самаров Николай

Сабан Салахович доволен, даже рад, что совсем скоро его техника снова оживет стрелками приборов, железной мощью и, повинуясь хозяину, разрывая гусеницами прошнурованную корнями землю, взвалив на спину десяток смолистых сосен, потащит на эстакаду. Там деревья очистят от сучьев, сучья сложат в валы, а хлысты раскряжуют и приготовят для погрузки в вагоны.

Диастинов, сидя на скамейке перрона, глядя на лучезарное солнце, сомкнул веки и на какое-то время погрузился в прошлое. Воспоминания ему радости не приносили. Прошлое – как грустная песня без музыки.

Когда-то у Сабана был старший брат – Сайдан, и есть младший – Гасим, живет в Тюменской области. Жили они в Куяре с мамой и папой. Потом папа Сабана воевал в Великую Отечественную войну, вернулся домой весь израненный.

Недолго длилось счастье Диастиновых. Через год умер отец, спустя полгода умерла мать. Дети остались одни. Сайдану – пятнадцать лет, Сабану – десять, Гасиму – восемь. Всем надо учиться, одни брюки на троих. Гасиму, как самому младшему, брюки достаются редко. Живут одни, хотя соседи заглядывают к ним. Хабибуллины живут за перегородкой. Приносят Диастиновым то, что остается после ужина. Такое бывает нечасто, у них семья тоже большая.

Картошка у Хабибуллиных была. Хотелось есть, сегодня ребята съели весь хлеб, который был в запасе, выпили кружку молока, что принесла соседка. На обед и на ужин ничего. Вечером Сабан сказал брату: «Иди, Гасим, в подпол к Хабибуллиным, возьми три картошки, раньше им наша мама часто давала. Возьми только три, понял? Больше не надо».