Маша Трауб - Не вся La vie Страница 40

– Я буду, кто же еще? – отвечала я.

– А если ты не сможешь? А так вас бы было двое. Ты бы не смогла – помогла бы твоя сестренка. Или наоборот. Или, например, тебе бы нужна была помощь, ты бы всегда к сестре обратилась, – убеждала меня тетя Света.

– А вам Виталик много помогает? И свою сестру вы ненавидите, – сказала я.

– Нет, она вырастет не эгоисткой, она вырастет чудовищем, – сказала тетя Света, которая всегда жаловалась на своего старшего сына и сестру. Сын был оболтус, не хотел учиться, не хотел работать и подворовывал деньги из родительского кошелька. Сестра тоже звонила только тогда, когда что-то было нужно. Чаще всего денег. К тому же моя мама работала юристом по хозяйственным делам. К нам часто приходили люди, которым она писала исковые заявления. Поскольку от меня ничего не скрывалось, то я с детства усвоила – когда речь идет о деньгах или имуществе, от родственников не стоит ждать ничего хорошего.

И в принципе тетя Света оказалась права – я выросла если не чудовищем, то эгоисткой точно – никогда не страдала от отсутствия в моей жизни близкого по крови человека.

Поэтому когда Вася стал просить «малыша» – братика или на худой конец сестренку, – впала в ступор. Я не знала, как на это реагировать.

– Вася, давай не сейчас. Ладно? – сказала я сыну. – Я сейчас работаю.

Вася кивнул. Я понадеялась, что он забыл. Не тут-то было. В кухонном ящике со столовыми приборами Вася нашел свои детские вилочку и ножичек. Я оставила их на память и все собиралась куда-нибудь переложить.

– Мама, а давай, когда у нас родится малыш, я ему свою вилочку отдам? – предложил Вася.

– Давай, – согласилась я и закатила глаза.

На следующий день Вася нашел на балконе пакет с детскими игрушками – я собиралась их отдать в добрые руки.

– Мама, смотри, мои игрушки, – радостно закричал сын.

– Да, Васенька, я хотела их отдать другому малышу.

– Какому?

– Вот у соседки есть мальчик маленький. Или еще кому-нибудь.

– Мамочка, не отдавай. Оставь, – закричал уже не радостно ребенок.

– Почему? Ты же добрый мальчик. И уже большой. Ты же в них не будешь играть.

– Оставь для нашего малыша. Пусть наш играет, а не чужой, – попросил Вася.

– Хорошо, – согласилась я и оставила пакет.

А еще через несколько дней я пыталась запихнуть в шкаф толстое ватное одеяло. Там же у меня лежали пакеты с Васиными детскими вещами. Я хранила все – ботиночки, комбинезоны, кенгурушку, стерилизатор для бутылочек, пледики, даже пеленальный столик. Не знаю почему, но отдать все это у меня не поднималась рука. Наверное, я все-таки хочу родить еще одного ребенка. И почему-то уверена, что будет мальчик. Иначе зачем я храню все это? Мальчуковое. Так вот, Вася увидел, что шкаф забит детскими вещами.

– Мама, у тебя в животике уже кто-нибудь завелся? – обрадовался он.

– Нет, Васенька, еще нет, – сказала я.

– Почему? Давай заведется. У нас же уже все есть, – показал Вася на пакеты.

– Вася, это так быстро не получается.

– Я подожду. Я научился ждать. Я ведь уже даже не кричу. Даже когда мультик не сразу начинается. Или если игрушку нельзя сегодня купить, а можно только через два дня. Я же жду.

– Вася, ты не сможешь сразу играть с малышом, – сказала я.

– Почему? – удивился Вася.

– По тому что он будет только есть, спать, какать, писать и плакать.

– А что он будет делать сначала – какать?

– Он будет пить, есть и сразу писать и какать. А потом уснет. А как проснется – заплачет.

– Почему?

– Потому что опять захочет есть, а потом – писать и какать.

– А потом?

Вася хохотал, пока я по двадцатому кругу пересказывала ему последовательность.

– А потом? – спрашивал сын. – Какать?

– Нет, есть, – отвечала я. Вася от хохота свалился на кровать. Я тоже смеялась, потому что сил уже никаких не было.

На улице сын всем встречным мамам и бабушкам с колясками сообщал, что будет делать его малыш – есть, спать и так далее. И спрашивал, делают ли так же их малыши в колясках. Мамы и бабушки устало кивали.

– Ну что, уже завелся? – спрашивал Вася каждое утро, когда приходил меня будить и залезал в кровать поваляться.

– Нет еще, – сонно отвечала я. – Вася, у тебя же есть брат. Зачем тебе еще?

– Он большой. А я хочу маленького. Как я был. А я какой был?

Это наш любимый разговор – я рассказываю Васе, какого размера у него были ручки, ножки, ноготочки.

– Как эта подушечка. На ней помещался, – отвечаю я.

– А потом? Как вон та подушка?

– Да.

– А сейчас?

– А сейчас ты мне уже почти по шейку.

– Давай померяемся.

– Давай.

Мы меряемся, у кого длиннее руки, ноги, пальчики. Вася все время выигрывает и жульничает.

– А малыш какой родится? – опять заводит старую песню ребенок.

– О господи, Вася, давай потом, пошли завтракать, – отбрыкиваюсь я.

Муж тоже хочет ребенка. Он уже даже имя придумал для мальчика. Только с девочкой еще не определился. Как будто ему больше думать не о чем. И даже его двадцатилетний сын от первого брака Ваня, который мне как родной, тоже хочет, чтобы мы кого-нибудь родили. Узнала я об этом случайно. У Вани появилась сумасшедшая любовь – Лиза, с которой он собирается жить долго и счастливо.

– Скоро ты станешь бабушкой, – пошутил муж.

– Не дай бог, – сказала я. – Ваня, пообещай мне, что я не стану бабушкой. Я еще не готова.

– Не, не станешь, – сказал старший, – лучше еще раз стань мамой.

– С ума сошел?

– А что, прикольно.

У меня был в запасе последний аргумент – Вася в этом году будет первоклассником.

– Психологи говорят, что не стоит планировать рождение второго ребенка, если первый идет в первый класс. У старшего будет психологический стресс.

– Не будет, – сказал муж.

– Почему это? – удивилась я.

– Потому что, пока он будет в первом классе, ты будешь ходить беременная.

Логика железная. Не поспоришь.

Я позвонила маме и рассказала про то, что вся семья хочет младенца. Я думала, что хоть она меня поддержит.

– Правильно, рожай. Хоть Васю почаще к нам на дачу будете привозить. Мы же скучаем. А вам будет чем заняться.

Поехали с мужем в «Детский мир» – покупать набор первоклассника. Моя приятельница Марина поехала с нами – помочь. Я волновалась, была не готова к тому, что ребенок идет в школу, и предпочла бы купить ему памперсы, а не портфель. Страшно как-то.

На последнее собрание в школу ходил муж – я болела.

Кстати, про болезни.

Я барышня нервическая и слабая здоровьем. В обмороки падаю. Все домашние уже привыкли и реагируют цинично. Моя мама, суя мне под нос нашатырь, приговаривает:

– Да, жена должна быть здоровая, а сестра – богатая. – Народная мудрость адресована зятю. Сестры у него нет, так что, согласно маминой и народной логике, он, видимо, должен менять жену. Мой муж вату мне в нос не сует. Я как-то потеряла сознание, где-то между комнатой и коридором, так он решил меня на кровать отнести. Чтобы на дороге не валялась. Взял на руки, выдохнул, поднял, понес. Ноги в проем занес, а про голову забыл. На скорости, потому что держать он уже не мог, долбанул головой об косяк. Я тут же в себя пришла. Голова кружиться перестала, потому что очень болела… Катя, которая у нас убирает, на мой жалостливый крик: «Катя, водички, плохо!» – просто оплевала меня. Она думала, как лучше – полить водой из бутылки или по щекам похлопать. Решила не рисковать – набрала в рот воды и плюнула, как плюют на белье, которое гладят. Так что я привыкшая.

Поехала к врачу, в солидный медицинский центр. Один знакомый посоветовал. Он там очень удачно сходил к урологу и был страшно счастлив. Я в подробности не вдавалась, чему именно он радовался.

Заплатила, села в очередь, спросив, кто последний? Два часа сидела, мужчин в костюмах разглядывала. Вот интересно: на прием к неврологу – одни мужики. А кабинет невролога – рядом с кабинетом уролога. Причем я сомневалась, что мне к неврологу. Думала, что туда только психические ходят. К концу второго часа, когда передо мной двое молодых людей в костюмах и при галстуках зашли без очереди, пошептавшись с медсестрой, я стала вполне себе психической. Наконец зашла.

– Вы Ирина Анатольевна? – спросила врач, не отрываясь от записей.

– Нет. Я Мария Владимировна.

– Ждите, тезка, – сказала доктор, – я должна принять по записи.

– Я не могу ждать. Я уже два часа жду, – сказала я, – у меня боли острые и головокружение сильное.

Это меня тетечка в регистратуре научила.

– Вы физическое лицо? – спросила тетечка.

– В общем, да, – не стала спорить я.

– У нас физические только с болью.

– Ладно, я тоже буду с болью.

С врачом-тезкой мы еще минут десять выясняли, с болью я или без.

– Вы могли бы меня за это время осмотреть.

– Я карту пишу.

– Что, я в обморок должна упасть, чтобы вы меня приняли?

– Нет, не упадете. У вас глаза не обморочные. Идите.