Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга II Страница 43

Уже лёжа в постели, Марьяша вновь перебирала в уме разговор с матерью, и ей вдруг пришло в голову, что та даже не поинтересовалась именем того молодого человека, который нравится её дочери.

Глава 23

Репетиция подошла к концу, и студенты понемногу стали расходиться. Всё ещё разгорячённая сценкой из мифов Древней Греции, Марьяша затолкала жакет в сумку с конспектами и тоже заторопилась к выходу.

В вестибюле у лестницы она увидела стоявшего со скучающим видом Саида, который тут же направился к ней навстречу. Изобразив улыбку, он поздоровался, но от девушки не укрылась его плохо скрытая нервозность.

– Зайдём в какую-нибудь аудиторию! – сказал Саид.

– А зачем? – спросила Марьяша.

– Чтобы поговорить спокойно. Тут же больше негде поговорить!

Заметив, что Марьяша колеблется, он добавил:

– А хочешь, пойдём в парке посидим?

– Давай поговорим здесь! – сказала Марьяша.

В вестибюле никого не было, если не считать вахтёрши тёти Вали, сидевшей на своём месте у входа и весело переговаривавшейся с гардеробщицей тётей Марусей.

Саид сделал недовольную мину, а затем, немного помолчав, произнёс с заметным в голосе напряжением:

– Я… я… хочу сказать… Ты… у тебя есть кто-нибудь?

– В каком смысле? – растерялась Марьяша.

– Ну… в смысле… с кем-нибудь встречаешься?

– Ты прекрасно знаешь, что нет! – вспыхнула девушка.

– Ну да… то есть я хотел сказать… выходи тогда за меня!

Это было настолько неожиданно, что Марьяшино сердце ухнуло и понеслось куда-то вниз или вверх, она и сама не знала. От волнения она потеряла дар речи, и оба так и стояли молча в пустом университетском вестибюле, не слыша, как тётя Валя бурно обсуждает с тётей Марусей какую-то неведомую им Любку, которая взяла да и выскочила замуж за «прохвоста Славика, и хоть бы спросилась у кого!»

– Я не говорю, что прямо сейчас! – прервал молчание Саид. – Просто хочу, чтобы ты… знала!

«Знала – что?» – промелькнуло в Марьяшиной голове, но она лишь опустила глаза и, пробормотав что-то, чего Саид так и не разобрал, молниеносно исчезла за входными дверями, забыв от волнения попрощаться с обеими женщинами и не заметив, как они переглянулись между собою с понимающими улыбками, много раз будучи свидетельницами таких вот разговоров у лестницы.

Марьяша не помнила, как она добралась до дома. Сердце бешено стучало, а глаза на пылавшем лихорадочным румянцем лице казались ещё ярче и ещё больше от распиравшего её волнения.

Она почти не притронулась к еде, а убирая после ужина со стола, принималась напевать либо замолкала на полуслове, глядя на стенку и видя что-то известное лишь ей. Не заметить такое поведение дочери Малика, конечно же, не могла.

Своим материнским чутьём она сразу же поняла, что что-то произошло. «Должно быть, он всё-таки к ней подошёл!» – подумала она с тревогой.

Она рассеянно слушала рассказ Юсупа об одном интересном случае из медицины и механически отвечала ему, а сама всё думала о возникшей ситуации и о том, что никак не сможет поделиться переживаниями с мужем, которому привыкла всё рассказывать.

Она помнила напряжённое выражение лица Юсупа в тот далёкий вечер, когда, возвращаясь из филармонии, они встретили Марата. Тогда Юсуп ни словом не обмолвился, но Малика видела, что эта встреча была ему неприятна, и лишь известие о её беременности сняло в тот вечер возникшее напряжение.

Как же она теперь сможет ему рассказать, что сын Марата влюблён в их дочку и что Марат просил её, Малику, благословить эту любовь!

«Надо было ему опять появиться в моей жизни!» – подумала с досадой женщина.

Этой ночью, проворочавшись без сна, она приняла окончательное решение рассказать Марьяше правду, пока ситуация не стала тупиковой.

И вновь они сидели на пляжной скамье и снова долго смотрели на море, в молчании наблюдая, как чайки с клёкотом носятся над неспокойными на этот раз волнами.

Молчание матери Марьяшу насторожило. Она чувствовала, что не просто так Малика вновь предложила ей пройтись к морю. На этот раз она была готова к разговору и не собиралась скрывать содержание так взволновавшей её последней беседы с Саидом.

Глядя на исчезающий в надвигавшейся тьме горизонт, Малика тихо произнесла:

– Хочу рассказать тебе одну историю.

Марьяша вопросительно посмотрела на мать, а та, всё так же глядя в стремительно темнеющую даль, продолжила негромко:

– Когда-то давным-давно жила одна девушка. Она жила вместе со своими родителями, родственниками, братьями и была вполне счастлива, пока… пока её отца не посадили. Посадили ни за что! Просто время было такое, когда люди доносили друг на друга, и многих по этим доносам сажали ни за что. Так вот, когда её отца арестовали и посадили на долгие десять лет, да ещё и без права переписки, девушка очень страдала – она любила своего отца и свою мать, и все они любили друг друга и были счастливы этой своей любовью.

А потом она поступила в институт и стала студенткой. Учёба её так захватила, что боль даже немного отступила и жизнь стала казаться не такой уж и беспросветной. А потом… потом она встретила юношу, которого полюбила всей своей юной душой, и эта любовь окрылила её. Она была чистой-чистой и наполнила девушку счастьем и радужными надеждами, потому что и юноша признался ей в своей любви, и они уже вместе стали мечтать о будущем. Любовь их была очень целомудренной и не омрачалась ничем, вплоть до того дня, когда… когда юноша встал перед выбором…

Малика замолчала, борясь с вновь нахлынувшими воспоминаниями, а её дочь с сильно бьющимся сердцем молча ждала, пока мать продолжит.

– Так случилось, что юноша оказался перед выбором между любовью и карьерой и… выбрал второе… как более для него главное!

– И что? – еле слышно спросила Марьяша, чувствуя, что всё это рассказывается ей неспроста.

– Ну… вначале он стал избегать девушку, явно сторонился её и не утруждал себя никакими объяснениями. А потом в один ненастный дождливый вечер… прямо сказал ей о том, что у них нет будущего, так как он не может связать свою жизнь с дочерью репрессированного врага народа… Это сломает его будущую карьеру…

– Так вот в чём было дело! – воскликнула Марьяша.

– Да, именно в этом. На первый взгляд. А по сути, это была с его стороны обыкновенная трусость, – ответила Малика.

– Это не трусость, мама! Это самая настоящая подлость!

– Называй, как хочешь, – устало произнесла Малика. – Факт, что он попросту отступился и предал меня!

Потрясённая, Марьяша приникла к матери и обвила руками её плечи. Какое-то время обе молчали, потом девушка сказала:

– Мамочка, я всё-всё поняла в твоём рассказе! Скажи мне только, кто был этот юноша? Он живёт здесь, в Махачкале?

«Вот оно, самое тяжелое», – подумала Малика и, собравшись с духом, ответила:

– Да, он живёт в Махачкале. Он достаточно известный человек, профессор и… отец Саида!

Марьяша вздрогнула так, словно её ударили, и отпрянула от матери.

– Нет! Только не это! – воскликнула она дрожащим голосом. – Ты уверена?

– К сожалению, родная, более чем! – тихо произнесла её мать и, помолчав, добавила: – Я тебе ничего больше не стану говорить. Ты уже не маленькая и должна сама научиться разбираться в некоторых вопросах. Я тебе рассказала правду, ну а дальше…

Как Марьяша ни крепилась, ей не удалось сдержать слёз, и они всё лились и лились, пока она, склонив голову на материнское плечо, плакала от разрывавшей её сердце обиды за мать.

Глава 24

Настали летние каникулы. Хадя уехала к родителям в Буйнакск, а Марьяша по обыкновению поднималась в самую рань и отправлялась вместе с соседкой на море. Берег в это время был почти безлюден, и она плавала, потом загорала, потом снова плавала до тех пор, пока пляж не заполнялся людьми, а солнце вовсю уже начинало припекать. Тогда она уходила, чтобы завтра прийти сюда снова.

Дома она наскоро завтракала и, прибрав квартиру, уединялась в прохладе своей комнаты с книжкой в руках. Родители в это время уже давно были на работе, а Мажид, если не гонял с ребятами в мяч, то смотрел телевизор, щедро выдававший в каникулярное время фильмы с приключениями Электроника, Петрова и Васечкина, а также барона Мюнхгаузена. И, конечно, «Ну, погоди»!

Открывая дверь квартиры, Марьяша ещё в подъезде услышала долгие трели телефонного звонка и едва-едва успела подойти и поднять трубку, из которой донёсся чей-то голос: «Привет!»

Она не сразу узнала голос Саида, а узнав, слегка растерялась и ответила неуверенно:

– Привет!

– Как дела?

– Нормально.

– Что делаешь?

– Ничего, только что вернулась домой…

– А где ты была? – В голосе юноши прозвучали подозрительно-ревнивые нотки.

– На море ходила.

– А-а-а… И как там на море?

– Нормально. Много воды.

– Вот как? А людей?

– Людей меньше!

– Ясно… Какие планы на сегодня?